Марина Бишоп - По воле тирана

- Священные земли!

Хоут уже несколько секунд немигающим взором осматривал то, что осталось от шалфейи.

- Я вижу, что зря шарил наверху, тут такие страсти.

Ролл не отвечал, он застрял между двумя временами, восстанавливая образ дочери короля.

- Роланд, у нее же крылья вырваны... Хоут склонился над ней, откинув волосы назад, приблизил ухо к ее рту.

-...то, что ты чувствовал наверху, все еще дышит, - постановил воин. Ролл не поверил и оттолкнул брата, чтобы лично убедиться.

- Руби!

Секан разделался с цепью, удерживающей кольца. Шалфейя повалилась на руки Ролла.

- Я пойду найду кого-нибудь, чтобы прочитать прощение о покое.

- Сдурел, что ли? Она еще не умерла. Иди лучше найди лекаря, я отнесу ее в ту большую спальню.

- Это...она?, - осторожно справился Хоут.

- Да.

Хоут равнодушно пожал плечами.

- Собираешься возиться с ней?

- Она нужна живой. Какой прок от трупа?

- По мне, так лучше бы она сдохла, Роланд. Не нравится мне это твое увлечение.

- Я сейчас не готов спорить с тобой, поэтому, изволь выполнять приказы. Ролл старался говорить спокойно, хотя внутри у него началось сражение. Увидев на своих руках кровь шалфейи, он понял, что был совершенно не готов осмыслить свои чувства в данный момент. Вместо этого он решил возвести стену между отвращением, долгом и болезненным влечением.

Жаркий день сменился душным вечером. Внизу были слышны пьяные восклицания и смех расслабляющихся воинов. Бывшие рабы приготовили настоящий пир для своих освободителей. Воины Ролла уже не по одному разу успели воспользоваться благодарностью молоденьких каменщиц. Страстные крики доносились из того же зала. Утолить жажду плоти прямо в зале было сравнимо с опорожнением мочевого пузыря в кустах.

- Кто-то очень любезно прижег ей спину после того, как крылья были выдраны. Я не понимаю, как она могла выжить. Очевидно одно - она не скончалась, что удивляет. Колт - походный лекарь, услуги которого не потребовались для фарлалов, был вызван, чтобы осмотреть шалфейю. По его убеждению, помочь ей было уже нечем. - Значит, она не умрет от заражения крови. Но умрет от ее потери - раны на спине не могут закрыться.

Ролл посмотрел на посиневшие губы шалфейи, ясно представляя ее будущее спустя короткий промежуток времени. И даже глядя на полутруп, он искренне поражался ее жизненной силе, сравнимой разве что с волей его расы.

Колт прижался длинной трубкой к ее груди, жестом попросил затихнуть. На его лице отразилось беспокойство и удивление.

- До полуночи вряд ли дотянет.

- Что такое?

- У нее двойные вздохи. - Объясни, что это, значит?

- Есть такая древняя пытка, - медленно, растягивая слова, начал лекарь, - когда в рот заливают питье с личинками вертушки - такого крохотного паучка, который, вылупившись, начнет обживаться и поедать легочные мешочки, пропитанные кислородом. Это медленный процесс, но я слышал, что именно так пытают пленников у Соколов. Только они подсаживают уже отъевшуюся особь, если надо ускорить процесс. Так вот, чем больше он ест, тем быстрее растет, и в конце начинает дышать самостоятельно. Собственно, я только что слышал этот двойной вздох.

Лекарь вернул трубку в поясную суму.

- Кому то эта птичка насолила.

Колт вернул плащ на плечи.

- Я сделал все, что мог.

Ролл еле заметно кивнул.

- Можешь идти.

- Спасибо. Советую поторопиться в трапезную, Роланд. Если не поспешишь, то всех каменщиц разберут на ночь.

Он подмигнул своему строну и ушел.

Воин был огорчен и удручен. Придется смириться с ошибкой провидца и больше не питать иллюзий по поводу награды.

Он осмотрел лицо шалфейи - два иссиня-черных синяка на скуле и под глазом почти слились в одно большое пятно.

Ролл больше не хотел смотреть на искалеченную до неузнаваемости шалфейю и прикрыл ее тело тонкой простыней. Он расстегнул пояс и положил на сундук вместе с мечом. Где этот старик, когда он нужен? Появляется только в удобное ему время. Задрав подол штанины, он вытащил короткий нож и осторожно сел на край кровати. Просидев некоторое время, уставившись в одну точку, он опять глянул на шалфейю. От напряжения на лбу выступили капельки пота. Он остановил второй рукой появившуюся дрожь. С ним творилось что-то неладное. Когда у него не хватало духа остановить течение жизней? Смерть этой шалфейи он должен желать больше всего. Но тяжело, почти невыполнимо выиграть поединок самим с собой.

"Лучше убить ее сейчас, чтобы больше не мучилась. Пусть несется к своим Богам, если они милостивы к ней". Он быстро срезал прядь волос с ее головы и завернул в грубый кусок холщины, отложив в сторону.

Она еще не раз напомнит ему о той шалфейе, что он видел у озера, о ее божественных изгибах и грации. Ролл тут же одернул себя - как нелепо желать шалфейю. Одержимость ею и невозможность владения диковинкой только отвлекают от главной цели - королевского замка шалфейев. Через этот поток смешанных желаний и устремлений пробиваются слова провидца и значимость принцессы в достижении цели.

Он поднес нож к ее горлу, упрямо глядя прямо на опущенные веки. Ресницы заволокла грязь и кровь.

- Только один знак, - напоследок произнес Ролл. - Всего один.

Лисица взмахнула крыльями, но споткнулась и повалилась на четвереньки. Ульф следовал за ней по пятам, озвучивая попытки своим громыхающим под сводами крепости смехом. Жрец сулил ей вдогонку быструю смерть. Наверное, это сон, она умеет летать, она больше не ребенок, ее крылья развиты. Она помнит, что уже летала. Но отчего сейчас они превратились в бесполезные отростки. Отталкиваясь от проходящих кушинов, Лисица подпрыгивала вверх, но земля возвращала ее назад так же быстро. Рабы приникли к стене, припав к полу приветствуя величественного Жреца.

Она кричала и взывала о помощи, но глухие к ее мольбам подданные сочувственно отворачивались. Но вот у двери в ее спальню кто-то машет рукой, словно призывая идти следом. Ловушка? Есть ли у нее выбор. В спальне есть засов, и если она запрется, может, это охладит пыл взбешенного мужа. Чем же она опять разозлила его?

Это же их замковый капеллан машет ей, как же она может не подчиниться. Он ранее никогда не причинил ей вред, напротив, всегда был добр, даже когда она умоляла его тайно уехать к королю и передать ее послание.

Лисица обернулась, почти выскользнув из рук Жреца, он потянул за рукав, и тот пошел по шву, оставив его с куском материи. Ее платья прохудились, ведь Жрец не покупал ей новых тканей. Лисица подивилась пролетевшей мысли. Еще только шаг, и капеллан принял ее протянутую руку.

Лисица раскрыла глаза. Боль затмила страх. Гнусный обманщик! Капеллан вовсе не спаситель. Он провел ее к самому Нуросу. И тело уже сковано его ядом, а смертный нож вот-вот вырежет бесшумный крик из груди. Горящие огнем глаза прожгли кожу. Жрец оказался верен своей клятве, он обманом заманил ее душу в Горящие земли. Лантана не смиловалась над ее непослушанием, теперь биться ей вечность в агонии под землей.