Евгений Абрамович - Медианн №2, 2019

— Точнее сказать, Франческо снимет с тебя башку, если ты лишишь его радости лично содрать с меня кожу, — Роланд криво усмехнулся. — Ну, так что, может, все-таки потанцуем? Я не буду возражать, если пара-тройка твоих криворуких ублюдков выступят вместе с тобой.

Септим Борха явно заколебался, и бывший герцог понял, что попал в цель. Что ж. Пускай все потеряно, но хорошая драка напоследок — куда лучше, чем арбалетный болт в животе. «А если ты не будешь сдерживать свою кровь, то метка дарует тебе бессмертие», — предательская мысль была как нельзя некстати. Роланду стоило огромных усилий отогнать ее прочь.

— Нет уж. Если я не достигну своей цели, я, по крайней мере, умру человеком.

Борха сделал шаг вперед и обнажил полуторный меч.

— Что ты там бормочешь, Спатар? Проговариваешь собственное завещание? Зря. Так что заканчивай это и…

Что именно хотел сказать Септим, так и осталось загадкой, ибо в это самое мгновение его голова чудовищно сморщилась, словно горошина из сырой глины. В это же мгновение несколько солдат ди Сангвинаро превратились в багряные цветы из плоти и костей.

«Козмо!»

Раненый последователь Сабанака менялся на глазах. Кожа и мясо почерневшими ошметками отваливались от его тела, а костная ткань, напротив, росла и вверх, и вширь. Вот одно раздувшееся ребро превращается в деформированную конечность со множеством суставов, миг — и то же самое происходит с другим ребром.

«Бегите, мессир…». — Наверное, Роланд прочитал это в глазах отдающего свою собственную суть товарища, так как говорить Пиетро уже точно не мог — угадать очертания человеческого черепа в обретших подвижность лицевых костях можно было бы только при очень богатом воображении.

Промедление было фатально. Схватив Беатрикс за руку, воитель ломанулся вперед, туда, где белели башни Вечного Города. Кто-то попытался заступить им дорогу, но тут же взорвался изнутри, уступив напору жуткого дара Сабанака. Еще одного солдата Роланд оглушил, изо всех сил ударив его по шлему плоской стороной клинка. Путь был свободен. А за их спинами продолжалась кошмарная метаморфоза, и снова и снова расцветали кровавые цветы.

Им безумно повезло. В первый раз — когда Собиратель Костей, в которого обратился Козмо, направился прочь от Вечного города: попытка убежать от посвященной Сабанаку твари была заранее обречена на неудачу. Второй раз — когда оказалось, что они каким-то чудом вышли аккурат к распахнутым настежь воротам Салвеззо ди Этерна. И в третий — когда они успели затеряться в лабиринтах заброшенных улиц до того момента, как к стенам города подоспели уцелевшие головорезы ди Сангвинаро.

— Козмо… — всхлипнула вдруг наемница. — Он…

— Его больше нет. Он отдал все, чтобы мы смогли дойти. Смогли сделать выбор. И… он тоже его сделал.

— Я понимаю, — Беатрикс сморгнула, прогоняя непрошеную слезу. — Но вот так, в самом конце… Когда мы уже почти достигли цели… Это неправильно.

«Весь наш мир неправильный. Был неправильный до прихода демонов и уж тем более не стал правильнее сейчас. Зло, боль, кровь, жестокость. Право сильного. Право наглого. Право облеченного властью».

— До нашей цели надо еще дойти, — произнес вслух Роланд. — Судя по всему, сам Франческо уже здесь, возможно, на соседней улице. А ангела мы еще не нашли. И не знаем к тому же, что же именно скрывается в сердце Салвеззо ди Этерна.

Солнце уже клонилось к закату, когда воитель и наемница, следуя указаниям механической глобулы, вышли на главную площадь Вечного Города.

В алых лучах уходящего за горизонт светила ряды мраморных колонн и снежно-белый камень брусчатки казались залитыми кровью.

— Это невероятно… — выдохнула Беатрикс. И на этот раз Роланд не видел причин, чтобы с ней не согласиться.

Собор всех Святых. Древнее сооружение, увенчанное символами Всеотца, словно бы пришло из других, куда более добрых и куда менее омерзительных времен. Статуи мучеников и апостолов, расставленные в портиках Собора, казалось, смотрели в самую душу, прозревая любую, даже едва-едва заметную гнильцу. Наверное, последователю Багрянорукого должно было бы стать не по себе в таком месте. Да что там «не по себе» — по-хорошему Роланда должно было испепелить, обратить в прах, низвергнуть в бездну, но… Ничего подобного не происходило. И ди Спатару это страшно не нравилось.

— Нам нужно пересечь эту площадь. Глобула указывает куда-то восточнее этого храма. Что там, Беатрикс?

— Базилики. Часовни. Хранилища нетленных мощей. Святые места. Самое место для ангела.

Если они еще не осквернены, в чем Роланд сильно сомневался. Затаив дыхание, он шагнул на окрашенный алым камень и… ничего не произошло. Шаг. И еще один. И еще. Ни ангелов, ни демонов, ни древних проклятий.

— Пойдем. Похоже, тут безопасно. Я почти готов поверить, что в этом городе действительно кто-то сумел открыть врата на Небеса.

— Я же говорила, — девушка торжествующе улыбнулась. — Иногда легенды правдивы. И… — Беатрикс сосредоточенно нахмурилась, — кажется, я слышу пение. Псалмы! Кто-то поет псалмы в Соборе!

Почему-то от этих слов сердце Роланда кольнуло ледяной иглой. Сгинувшие было подозрения вернулись, наполнившись новой силой.

— Глобула показывает не на Собор, а в городе рыщут враги. Отыщем ангела, а потом разберемся, кто и что там поет.

Через двадцать шагов пение услышал и бывший герцог. Псалмы? Возможно. Хотя, если разобраться, заунывное и протяжное песнопение было больше похоже на какое-то заклинание, призывающее… кого?

«Некроманты, чернокнижники и заклинатели демонов — таких там было сколько угодно».

Внезапная догадка заставила Роланда замереть. Не было никаких «небесных врат». И никаких святых, которые сумели их открыть. А была чудовищная гекатомба. Десятки тысяч жизней, чтобы спасти тех, кто был менее чем кто-либо достоин спасения. И когорты Пандемониума неслучайно все эти годы обходили стороной «святой» город…

— Беатрикс! Стой! Ни шагу дальше.

— Но… — Девушка с непониманием посмотрела на своего спутника. — Если дойти до главных врат, то вдоль стен собора куда быстрее…

— Не будем рисковать. Пойдем по улицам. Если надо — то и по крышам. И сквозь стены. Но к этом храму — ни ногой.

— Но псалмы… — память о старой легенде никак не отпускала, и наемница всеми силами старалась ее сохранить, — и ангел… Он же тут, рядом…

— Никакие это не псалмы! Там — Формоз I, нечестивец и богохульник. Точнее — то, во что переродился он и его слуги. И никого они не спасали, кроме самих себя. Так что хватит разговоров. Сейчас мы вернемся назад и…

Прежде чем Роланд ди Спатар успел договорить, их накрыла черная тень.

— Отец? — удивленно выдохнул бывший герцог, но в ту же мгновение осознал свою ошибку. — Франческо. Франческо ди Сангвинаро…