Валерий Гуминский - Серое братство

Лодки скрылись из глаз, скрытые нависшими над берегом валунами. Беглецы еще достаточно долго сидели в тишине, не делая попыток вылезти наружу.

— Так-так, господа, — вдруг раздался ироничный голос. — Неудачное вы место выбрали. Во время прилива вода заливает эту пещеру полностью. Если не хотите быть утопленным — советую вылезти.

— Я думаю, нам они ничего не сделают, — вздохнула Лация, — но в этом я не уверена. Что вы думаете, солдаты?

— Так и так нас перебьют этим адским огнем, — прбурчал кто-то угрюмо. — Попытаемся выйти и если что — примем бой.

Шим решительно разогнулся и шагнул наружу. Его тут же схватили и скрутили руки, после чего прижали к горлу широкий тесак.

И тот же голос произнес:

— Не волнуйтесь зря. Это на всякий случай. Я не люблю сюрпризы, тем более от солдат. Выходите, выходите!

Спустя несколько минут остатки союзников стояли в тесном окружении ухмыляющихся морских разбойников. Мечи и копья были отброшены в сторону, а сами солдаты угрюмо молчали. Лация вышла последней и увидела перед собой улыбающегося мужчину, очень даже симпатичного. Его нисколько не портил белесый шрам, идущий от левого виска к губе; впрочем, отличный морской загар почти скрыл этот страшный след. Глаза этого незнакомца смотрели дерзко и весело. Белая рубаха, расстегнутая на груди, обнажала часть татуировки. Лация видела лишь часть ее: скелет, сидящий на якоре.

Пират мягко подошел к Лации, поглядел на нее, обошел кругом, загадочно хмыкнул. И неожиданно спросил:

— Госпожа Лация, если я не ошибаюсь?

Чего угодно ожидала она, но только не этого вопроса. И пока обдумывала ответ, пират сказал:

— Не затрудняйтесь выдумывать что-то несуразное. Я вас не знаю. Просто оказываю услугу одному человеку.

— С кем имею честь разговаривать?

— Зовите меня капитан Корс, — наклонил голову пират. — А насчет вас… Меня предупредили насчет знатной особы, которой следует помочь незамедлительно. Каюсь, я был в затруднении. Странная просьба, конечно, была закреплена солидным вознаграждением, и я, несмотря на всевозможные сомнения, все же оказался здесь.

— Слушайте, мне и моим людям нужен отдых и еда! — Лация даже притопнула ногой. — Мы совершенно вымотались в бесконечных стычках со степняками. Так вы поможете нам?

— Конечно! Мой «Волнорез» к вашим услугам! Но учтите! Если ваши солдаты вздумают чудить и пытаться захватить корабль из-за благородных даже побуждений! — я брошу всех за борт на корм осьминогам и акулам! Я не любитель беспорядка!

Пираты сноровисто перевезли ваграмцев на «Волнорез» и бесцеремонно посадили в трюм, наполненный тугими объемными мешками, из которых доносился сильный пряный запах. Он смешивался с ароматом трав, которые употребляли для легкого одурманивания. Даже стоя на палубе, Лация уловила этот запах. Благодаря своей любознательности и дружбой с придворным лекарем, она знала, что такие травы смешивали в разных пропорциях, варили, отжимали, высушивали и перетирали в порошок. После этого в полученную массу заливали масло из молодых побегов кустарника-шиподрева, произрастающего в отрогах гор земель Сатура. Масло впитывалось в порошок. Вот тут-то нужно быстро катать шарики или лепить пластинки из бледно-янтарной массы, ибо она мгновенно стыла. Теперь ее можно жевать, наслаждаясь горьковато-кислым тягучим вкусом, ощущая легкое помутнение разума и разглядывая причудливые картины перед своими глазами.

Это были контрабандисты чистой воды, поняла Лация. Они рыскают по всему побережью Алама и Пафлагонии. Вопрос был в том, кто способствовал этой весьма неслучайной встрече. Их ждали на побережье. Кто-то грамотно рассчитал, что Лация поведет людей к морю. Капитан «Волнореза» не знает ее истинного статуса, что было на руку девушке. Но если кто-то из ее солдат случайно обмолвится? Что может ожидать ее?

В это же время Шим строго приказал оставшимся в живых подчиненным, чтобы никто не смел называть девушку «королевой». Исходя из поведения капитана, он полагал, что Лацию принимают за даму знатного происхождения. Поэтому рисковать малейшим шансом на спасение он не хотел.

— Он может обмануть заказчика и перепродать всех нас на невольничьем рынке в Ахайе, — возразил Пак. Муфазар — не ближний свет!

— Откуда ты знаешь про Муфазар? — удивленно хмыкнул Шим.

— Я до десяти лет жил в Ахайе, — нехотя пояснил Пак, — а еще раньше — в Пахаваре. Там часты войны, и меня захватили в одной из них нисайцы, проходившие по нашим землям. Горцы — жестокие и коварные люди. Я тогда и стал рабом.

— Как же ты оказался в Аламе?

— Сбежал, — просто ответил Пак. — Дождался удобного момента — и навсегда покинул ненавистный Муфазар. Вот так. Воспользовался моментом.

— Как нам объяснить, почему мы оказались здесь? — неуверенно спросил один из воинов. — Если пираты начнут пытать нас — мы многое можем рассказать.

— Мы шли торговым обозом к балангам, — пояснил Пак, — но Ханвар изменил Договору и напал на нас. Обоз был разгромлен, а мы ушли в сторону Сангара. Так что здесь ничего выдумывать не нужно. Просто не говорите лишнего. Можно для острастки рассказать о Призраке. Нет ничего интереснее, чем рассказы очевидцев о потусторонних силах. А пираты — еще те слушатели. Дети малые.

Капитан Корс широким жестом предложил Лации маленькую каюту.

— Мой помощник серьезно заболел, и я оставил его на берегу. Так что его каюта к вашим услугам. Располагайтесь, как хотите. Только не трогайте ничего лишнего. Это поможет избежать недоразумений, уважаемая Лация.

— Это значит — не совать нос, куда не надо? — усмехнулась девушка.

— Именно, — без тени улыбки кивнул Корс.

Оставшись одна, Лация привалилась спиной к двери и огляделась. Помощник был настоящим аскетом. Кроме привинченной к полу кровати и дубового стола со стулом, шкафа и рукомойника в помещении ничего больше не было. На столе было пусто. Корс, вероятно, убрал все лишнее, что могло возбудить интерес девушки.

Лация прилегла на кровать и незаметно для себя заснула под мерный скрип мачт и покачивания на мелкой волне. Впервые за многие месяцы с тех самых пор, как она покинула Одем, ей приснился Гай, изменившийся до неузнаваемости. Лация попробовала дотронуться до него рукой, но он, покачивая головой, все время отступал.

«Я вернусь, — прошептал он, — жди меня».

И слезы текли по ее щекам, медленно засыхая неровными грязными дорожками. Лация не хотела просыпаться.

Пафлагония. Лебен

Как Егерь задумал, так все и вышло. Взбудораженная толпа ринулась к месту побоища, и вскоре суматоха разрослась до размеров хорошего бунта. Всю ночь на улицах шумел горожане, изрядно подогретые спиртным. Крушили торговые лавки; особенно досталось винным погребам. Дело принимало дурной оборот. Комендант Лебена вывел войска и так напподал разошедшимся бунтарям, что надолго отбил простолюдинам охоту чинить безобразия. Пользуясь всеобщим разудалым весельем, граничащим с безумием, Егерь пробрался к постоялому двору, хоронясь от света факелов и многочисленных патрулей в темных закоулках. Ему не хотелось, чтобы хозяин или постояльцы видели его раненого. Егерю повезло. Все обитатели трактира затихли в своих комнатах, и смотрели на ночное представление из окон. Никому не хотелось попадать под горячую руку солдат. Проскользнув на второй этаж, закрыл дверь своей комнаты на крючок.