Эрика Адамс - Охотник и Красная Шапочка [СИ] [litres]

— А-а-а-а-ах!..

Аманда дёргается и отставляет свою круглую попку ещё больше, выгибается в пояснице так, что становится жарко только от одного вида этого соблазнительного изгиба. Мягкие ямочки чуть выше попки будто специально созданы для того, чтобы, положив на них пальцы, обхватить её бедра и рвануться ещё глубже. Именно так я и делаю. О да, всаживаю себя в неё так глубоко, как только возможно. И она дрожит от возбуждения и наполненности мной. Дошёл до упора и выдохнул: так тесно и горячо… Так охренительно мне не было ни разу. Хочется продлить это ощущение. Но Аманда требует своё: она толкается на меня попкой и отводит бёдра вперёд, вновь движется на меня и так трётся об меня попкой, покручивает её, словно я — ось её мира.

— Ри-и-ик! — произносит она требовательно, с громким придыханием.

Её пальцы царапают сухую кору дерева. Она сама вся — чистое вожделение, отлитое в форму совершенного тела. И у меня нет никакого права на то, чтобы не выполнить её просьбу. Движение вперёд до самого упора и назад. Покинуть горячее лоно и вновь врезаться в него. Наполнить собой и лишить этого. Ускоряясь и ускоряясь, не давая ей ни малейшей передышки. Ещё и ещё так, что она не выдерживает первой и сжимается вокруг члена туго и сладко.

Громкие стоны раздаются в ночи. Горячее дыхание вырывается паром и повисает белесыми облачками в холодном воздухе. Всё это отмечаю не я, но моё сознание, бодрствующее каким-то чудом, потому что я сам ни хрена не соображаю и лишь вбиваюсь вглубь податливой горячей девчонки, прижатой к дереву. Скорость становится запредельной и на последнем толчке судорога прошибает насквозь. Остро и настолько хорошо, что на мгновение весь окружающий мир исчезает. А на месте него есть только пульс, пульс и запах обоюдного удовольствия.

Я касаюсь её спины лбом, приподнимаю пальцами волосы на шее и прижимаюсь губами, облизываю языком кожу там, где пахнет особенно сладко. Вдох-выдох, вдох… И больше ничего. Хочется только так, вдохнуть её всю в себя и задержать внутри не отпуская.

Я боюсь опустить руки. Кажется, что упаду, едва сделаю это — настолько ослабли мои ноги. Колени мелко дрожат. А сзади ко мне всё ещё прижимается Рик, водит носом по шее и прокладывает влажную дорожку своим языком. Ответный трепет не заставляет себя долго ждать — столь нежны его прикосновения в противовес жаркому единению, случившемуся только что.

Запоздало холод взбирается вверх по ногам, пощипывая кожу. Рик целует меня в шею и, звонко шлёпнув по попке ладонью, одёргивает юбки.

— Так-то лучше, не правда ли? Теперь ты сыта, моя голодная девочка?

От его слов мурашки бегут по коже и сладко сжимается что-то внутри. Я оборачиваюсь с улыбкой и притягиваю его для поцелуя:

— Возможно, Рик. Сейчас я сыта, но кто знает, как скоро я вновь проголодаюсь.

Серые глаза Охотника озорно блестят. В их глубине полыхают блики молний. Чуть кривая ухмылка изгибает чувственные губы:

— Я так и знал, что ты, Аманда — дрянная девчонка, которой нужна хорошая взбучка. И не только.

Я заливисто смеюсь, а потом вскрикиваю.

— Что случилось? — хмурится Рик.

— Манфред!

Чёрт побери, я так увлеклась с Риком, что совсем забыла о милом толстячке Манфреде. И вспомнила о нём только потому, что Рик практически слово в слово повторил его фразу.

— Мы шли по следу волка. И Манфред, кажется, угодил в одну из ловушек. В яму.

— В яму? — переспрашивает Рик, — похоже, это одна из моих старых ловушек. На дне ямы — колья…

— О Господи! Так что же мы здесь стоим?.. Пойдём скорее…

Рик согласно кивает и запахивает на мне плащ, обхватывает мою ладонь и ведёт за собой. Удивляюсь тому, насколько горячие у него ладони даже сейчас. А ведь он одет совсем легко. И как только он не замерзает? Совсем недавно мне тоже было ни капли не холодно. Наоборот, жарко… Но сейчас я чувствую усиливающийся морозец, щипающий кончик носа и щёки. Рик уверенно ведёт меня за собой. Наверняка такой охотник, как он, знает наизусть расположение всех своих ловушек.

Мы ещё не дошли до места назначения, но я уже слышу слабые крики Манфреда.

— Манфред! Ты жив?!

— Жив, звезда моя.

— Не твоя, — недовольно рычит Рик.

Я пихаю его кулаком в плечо.

— Не время для ревности, Рикардо. Манфред — мой давний приятель.

— Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, — упрямо возражает Рикардо, хмуря брови.

— Голубки, — Манфред не даёт разгореться нашим препирательствам, прерывая Рика, — я рад за вас обоих, но может быть, вы вытащите меня из этой ямы?

Рикардо нехотя отходит от края ямы.

— Рик, — прошу я, — неужели ты бросишь его помирать здесь?

— Да-да, неужели ты, величайший из охотников, оставишь меня прозябать здесь, в этой яме для медведя? А как же её истинное предназначение?..

— Нечего облизывать мой зад, — презрительно фыркает Рик, — эта яма была вырыта для ловли на кабана. В принципе, я могу сказать, что кабан в неё и попался.

— Я ранен и истекаю кровью… — стонет Манфред.

— Рикардо!..

Я прижимаюсь к Рику, обвивая руками за торс, утыкаюсь носом в грудь, втягивая аромат его тела.

— Запах твоего тела сводит меня с ума, — едва слышно шепчу я, зная, что он услышит.

И судя по тому, как быстро начинает колотиться его сердце, Рик всё услышал. Он отстраняет меня от себя, бурча под нос:

— Подлиза. Теперь понятно, почему ты сдружилась с этим толстяком.

Но несмотря на недовольное выражение лица Рик расшвыривает носком сапога снег и поднимает толстый сук, опуская его одним концом в яму. Манфред обхватывает его своими руками, и Рик единым рывком вытаскивает моего приятеля. Вид у Манфреда не самый презентабельный — весь в грязи, парик остался где-то там, на дне ямы, на одной из штанин расползлось мокрое пятно.

— Кровь? Ты ранен?..

— Немного, распороло кожу. Надеюсь, я смогу идти, хоть это безумно тяжело в моей ситуации.

Манфред делает шаг и охает, грузно оседая на землю, смотрит с надеждой на Охотника.

— Э нет, толстяк. Я тебя на себе тащить не собираюсь. Могу только добавить огня для скорости…

Рик многозначительно покручивает револьвер на пальце. С лица Манфреда мгновенно сползает гримаса страдания.

— Спасибо, мгновенный приступ слабости миновал. Я чувствую себя значительно лучше и готов ковылять в этот чудесный городок, больше напоминающий… Эм-м-м…

— Клоаку. Можешь не распыляться, Манфред. Рикардо от всей своей души недолюбливает Вольфах и его жителей.

— Ох, сейчас я был бы не прочь как можно скорее оказать в черте даже такого стрёмного городишки. Ну что, пошли?

Я шагнула было вперёд, но Рик схватил меня за руку усмехнувшись:

— Не так быстро, красотка. Я тебя ещё не отпускал.