Ульяна Соболева - Пока смерть не обручит нас 2

– Мне кажется, вас так мало, кажется, вы еще не готовы… знаю, что мало в этом разбираюсь…

– Нас достаточно, чтобы город взлетел на воздух, достаточно, чтобы схватить предателя и казнить. Я вернусь и… ты станешь моей по-настоящему. Моей женой. Станешь Элизабет Ламберт. Станешь тем, кем и должна была стать. Ты предназначена мне и рождена для меня.

Выдохнула, и мне вдруг захотелось крепко зажмуриться, где-то переждать эти страшные часы, и, распахнув глаза, чтобы все уже было позади, а отряд вернулся с победой. Мне казалось, мы так мало были счастливы в эти дни, казалось, я совершенно не насладилась им, не надышалась. Ведь только недавно уходил… И мне было мало наших ночей любви, мало его голода, его неистовства, когда желание накрывало нас внезапно и срывало все тормоза. Морган любил меня жадно и дико, любил так много и часто, что у меня болели ноги и саднила промежность.

Я протянула ему перевязь, и в глазах вдруг сильно потемнело, потянуло низ живота, и я пошатнулась. Морган отшвырнул перевязь и подхватил меня на руки.

– Что такое? – спросил, всматриваясь мне в глаза. – Ты больна?

Отрицательно качнула головой, а он перенес меня на кровать.

– Я приведу Питера.

– Не надо. Мне сейчас станет легче. Так бывает. Наверное, давление понизилось.

– Какое давление? Понизилось?

Улыбнулась и приподнялась на подушках, но слабость чуть не отправила меня обратно в небытие.

– Ты ужасно бледная. Я позову Питера.

Он выбежал из кельи, а я откинулась на подушку. Последнее время меня все чаще швыряло то в жар, то в холод, вроде я не больна и температуры нет. Я даже поправилась немного, и округлились щеки с боками. Питер вошел в келью вместе с Морганом. Пока он меня осматривал, герцог нервно ходил по комнате туда-сюда.

– Может, простудилась? Этот холод постоянный.

– Когда у вас последний раз были женские дни?

Покраснела и напряглась. Какие к черту дни. Я вообще про них забыла, когда попала сюда. Были, может, раз или два. Я даже не обращала внимание. Наоборот, мне хотелось, чтоб они пропали. Так как без средств гигиены весьма проблематично соблюдать чистоту тела.

– Не помню. Они у меня не регулярные.

Он ощупал мой живот и попросил осмотреть изнутри.

– Вы снова с вашей паранойей? – я разозлилась, мне даже хотелось его ударить. – У меня не может быть детей, и я вам об этом говорила.

– Я все же осмотрю, если не возражаете. Поверьте, я там уже все видел, и я врач. Расслабьтесь и дайте выполнить мою работу. Вы ведь тоже врач, верно?

Я кивнула и дала ему возможность осмотреть себя. Когда он вымыл руки и вернулся ко мне, то меня уже трясло от стыда и от понимания, что он все равно ничего особенного мне не скажет.

– Думаю, вы родите месяцев через пять. Матка увеличена примерно на четыре или три с половиной. Точно не скажу. Грудь набухшая, увеличенная и горячая. Вас все еще тошнит?

Я подскочила на постели и сжала руки в кулаки.

– Вы издеваетесь надо мной?

– Через месяц я смогу прослушать сердцебиение. Сейчас только примерно предположить срок по величине живота.

– Это…это невозможно…

Я начала задыхаться, сжимая горло и усаживаясь на постели.

– Возможно. Поверьте моему опыту. Вы носите ребенка герцога, и скоро это уже невозможно будет скрыть. Постарайтесь лучше питаться, побольше отдыхать, не носить тяжести. Я вас поздравляю.

Он вышел из комнаты, а я так и осталась сидеть на постели, глядя в никуда, обхватывая себя руками и боясь прикоснуться к своему животу. Перед глазами мелькает собственное недомогание, рвота, головокружение, отсутствие менструации, болезненность груди и чуть округлившийся снизу живот. О божееееее…. Слезы покатились по щекам, и я подняла голову, увидев на пороге комнаты Моргана. Он медленно шел ко мне, потом опустился на колени и поднес мои руки к своим губам.

– Это самый чудесный подарок из всех, что ты могла для меня сделать. Еще одна причина поскорее одержать победу и вернуться к тебе.

Положил руки мне на живот, прижался к нему лбом.

– Боже… я мечтал об этой женщине и мечтал о ребенке от нее. Я мечтал, что она когда-нибудь полюбит меня так же сильно, как и я ее… и я готов поверить, что ты существуешь. Готов начать снова молиться тебе, Господи.

Зарылась руками в его волосы, ероша их и не смея сказать, что я мечтаю о том, чтобы он не уходил, и мне плевать на Карла. Плевать на все. Я хочу, чтобы он был рядом. Особенно сейчас… сейчас, когда меня разрывает от счастья. Когда и мои мечты сбылись.

Дверь с грохотом отворилась, и Уилл, как всегда, завалился в келью без стука.

– Что за сопливые сцены? Я слышал, ты снова обрюхатил мою сестру? Когда вернемся, женишься на ней! Иначе я оторву тебе голову!

– Надень кольчугу, иначе не побываешь на нашей свадьбе и не сможешь крестить племянника.

– Все. Хватит разводить сырость. Пора. Скоро рассвет. А нам день пути до Чернана.

– Попрощаюсь с сыном и уходим.

Ошеломленная, взволнованная и все еще не в силах поверить в свое счастье я стояла и смотрела, как Морган обнимает Джейсона, как ласково гладит его по голове рукой в перчатке, как трогает пухлые щечки и подбрасывает малыша вверх, заставляя весело хохотать. Всего лишь какие-то пять месяцев назад я считала этого человека дьяволом, исчадием ада и боялась до смерти, а он хотел сжечь меня на костре… А сейчас я боюсь пропустить хотя бы один его вздох рядом со мной, боюсь не успеть его любить, боюсь потерять. Смотрела, как он играет с малышом, и чувствовала боль в груди, непередаваемо сладкую и тоскливую, когда от счастья становится слишком невыносимо.

Герцог Ламберт… недавно восседающий на троне рядом со своими доберманами и казавшийся циничной сволочью, сейчас ласкает ребенка и целует его в щеки, обнимает своими сильными руками, смеется так, что дух захватывает.

Никогда бы не подумала, что он может быть таким прекрасным отцом и… таким настоящим человеком. И сердце вдруг сильно сжалось, улыбка исчезла, закралась мысль, что, когда слишком хорошо… может стать плохо и очень больно.

– Мне страшно.

Он поднял на меня взгляд пронзительно серых глаз и прижал к себе Джейсона.

– Ты не останешься одна. С тобой столько женщин и детей. С тобой Ваал. Он будет охранять. Жизнь отдаст, если потребуется.

Ваал – это доберман, тот самый, который уцелел из всей троицы и спас ребенка от тумана. Пес, который не внушал мне ничего кроме ужаса и который уже несколько ночей спал у нас под дверью.

– Я нашел их в лепрозории. Трех щенков. Их мать умерла с голода, а они пищали возле ее тела тощие и полуживые. Выкормил их. Отдавал свою порцию еды. Они мои братья. Мы пережили вместе и смерть, и лють, и восстановление Адора. Он выжил… мой мальчик…. выжил и нашел меня. Остальные мертвы… жаль, я не смог похоронить их в склепе.