Сергей Тягунов - Парадигма [СИ]

Кажется, этот бесконечный день сулит еще очень много бед…

Геткормейский торговый корабль не причалил ни на следующий день, ни через десять. В порту ходили байки о том, что имперцы наткнулись у берегов Оранеша на морских чудовищ и потонули под ударами огромных склизких щупалец. Кое-кто болтал о зигирских триремах, способных догонять с помощью новых парусов даже самые быстроходные корабли Геткормеи. Разумеется, правду не знал никто.

Ожидание выводило из себя. Хара после инцидента с клейменным не выходила из съемной виллы, погрузившись в меланхолию. Её приглашали знатные торговцы, а один раз гонец передал ей письмо от самого Метина, в котором тот сокрушался о случившемся и в качестве жеста доброй воли предлагал заменить неугодного раба на другого, более послушного. Настоятельница отделалась лишь учтивой отпиской. С каждым днем её настроение становилось мрачнее.

По всем договоренностям корабль уже должен был оказаться в порту. Что могло произойти? В чудовищ она не верила, как и в мифические быстроходные триремы из Зигира. Значит… случилось что-то из ряда вон выходящее. Либо царь приказал на время остановить морскую торговлю, либо империя объявила войну. Иногда Хара смеялась над собой — напридумывала себе всякого! Может, корабль застрял где-нибудь у границ Оранеша, и капитану пришлось вынужденно латать посудину.

Наконец, Хара устала ждать. Она взяла с собой большую часть охраны, всех детей-рабов — как признак своего невероятного богатства! — и отправилась в порт. День выдался пригожий: в голубых небесах блистает солнце-око, такое чистое, умытое, радостное, горланят вечно голодные чайки, к ним прибавляется гомон толпы, всюду мельтешат грузчики с огромными тюками на спинах, от ярких разнообразных одежд купцов рябит в глазах. А на пирсах покачиваются на волнах тяжелые и легкие корабли — из Тошатханского Союза, из Аккарата и из Великого Нокронга.

Хара обернулась, окинула взором своих рабов. После её покупки они выглядят еще ухоженнее, чем у Метина: утонченные шелка подчеркивают дороговизну живого товара, кожа украшена пятнами золотой краски, лица зарумянены, на металлических ошейниках блестят драгоценные камни — еще один намек на её богатство. Она нахмурилась лишь тогда, когда посмотрела на клейменного. Его кисти и лодыжки в отличие от остальных сковывают тяжелые оковы — мальчик едва поспевает за остальными.

В памяти всплыла недавняя сцена: парень-охранник лежит в луже собственной крови, а над ним возвышается, точно демон из страшных сказок, сбежавший раб — угловатый и ссутуленный. С лезвия ножа срываются алые рубины-капли…

— Я с вашего позволения уже назначил встречу, — отвлек её от тяжких мыслей Дживат. — Следуйте за мной, госпожа.

— Как думаешь, я правильно сделала, что взяла с собой илотов? — с сомнением спросила Хара. — Вокруг столько жадных глаз.

— Я считаю, всё нормально, нам так быстрее удастся договориться.

Они направились к самому широкому и малолюдному пирсу, рядом с которым покачиваются на волнах два корабля — торговый и боевой. Если купеческое суденышко не представляет интереса — беспалубное, длиной в один плефр, с одной мачтой, с крутоизогнутыми штевнями и комичными решетками из прутьев для ограждения груза, — то охранная бирема внушает уважение. Кедровый корпус влажно поблескивает, таран, напоминающий изогнутый коготь медведя, грозно возвышается над водой, на балюстраде красуются отполированные щиты. У Хары брови поползли вверх, когда она насчитала около сорока весел у биремы — только богатый человек может позволить себе содержать и такую большую команду, и такую посудину размером с кита-ревуна.

— Их хозяин торгует янтарем, — ответил на её удивление Дживат. — Они крайне редки в этих краях, поэтому местные готовы отдать много золота за камушки.

У самого края пирса, прислонившись спинами к огромным деревянным ящикам, стоят пятеро крепких мужчин в одних тканных повязках, прикрывающих бедра. Их до черноты загорелая кожа выделяется на фоне белого мраморного причала. « Охрана», — тут же смекнула настоятельница. Возле них на грубо сколоченной табуретке сидит сутулый бородач. На его руках — бесчисленное число деревянных четок; от любого, даже слабого, движения они приятно звенят. Большая борода заплетена в три косички, перехваченные золотыми кольцами. Лысина блестит. Одет купец в широкие шаровары цвета отполированной кости, безразмерную рубаху с короткими рукавами по тону. На ногах — кожаные сандалии.

— Однако, вы проделали огромный путь из Союза, — вместо приветствия сказала Хара.

Со своими людьми и рабами она согласно этикету остановилась в пяти шагах от незнакомцев.

Бородач едва заметно кивнул.

— Вы тоже далековато от родины, — ответил он сиплым голосом. — Сразу хочу извиниться, что нам пришлось назначить встречу у моих кораблей. Не люблю выходить в город и нюхать этот вездесущий смрад улиц.

— Как же вы торгуете? — сдержанно спросила Хара.

— Мои люди уведомляют местную знать, что корабли с янтарем прибыли в порт, а дальше всё идет по заведенным схемам. Порой я даже не выхожу из своей палатки. И скажу вам, госпожа — оно и к лучшему, меньше проблем. К тому же не доверяю я местным: ненавижу их привычку называть мое имя наоборот.

А он умеет складно говорить.

— А как же вас зовут? — спросила Хара.

— Рашай Ветер.

Она открыла было рот, чтобы представиться, но купец поднял руку и заявил:

— Ваше имя я знаю, госпожа. Тот доходяга, которого вы по иронии судьбы называете своим стражем, рассказал мне о сложившейся ситуации.

— К сожалению, обстоятельства требуют от меня решительных действий.

— За вами не вернулись, да? — бородач хохотнул. — Как вернетесь на родину, пообещайте мне, что отрубите голову кормчему вашего корабля!

— Вы нам поможете? — не стала ходить вокруг да около Хара. К тому же от жары её начало мутить. — Как видите, моих людей и… хм, товара не так много.

— У меня есть двадцать восемь свободных мест на биреме, госпожа. А для вас мы поставим отдельный шатер у кормы.

— Очень благородно, Рашай.

— Если ваш доходяга не наврал о вашем богатстве, я в накладе не останусь.

— Грубо звучит.

Бородач пожал плечами.

— Как есть, — сказал он.

Один из его людей смачно плюнул в воду.

— Сколько вы хотите за то, чтобы перевести всех нас до Союза? — спросила Хара. — И в каком городе высадите?

Потянувшись, купец встал с ящика, наигранно принялся поглаживать бороду.

— Думаю, десяти золотых талантов хватит. Вполне приемлемая цена, госпожа. Ведь мне придется кормить-поить ваших стражников и ваш молоденький товар. И я должен что-нибудь с этого заработать… А что насчет места остановки… Хм, Икзугир вас устроит?