Сергей Тягунов - Парадигма [СИ]

Я мельком осмотрел рану — уже затянулась. Кто-нибудь видел мое маленькое представление? Вроде нет, все заняты выживанием. Развернулся к пареньку — и остолбенел. Его изуродованное, искореженное тело лежит вдавленное в землю. Яркие зеленые глаза невидяще смотрят в затянутое серыми тучами небо, из живота торчит древко копья, по пластинам бронзового доспеха стекают струйки крови.

Подняв валяющийся меч и легкий квадратный щит, оставленный кем-то из «наших», я мысленно прошептал слова молитвы великому Баамону, хотя знаю, что никакой бог не отзовется.

Воздух загудел, кончики пальцев закололи сотни невидимых иголочек. Я встрепенулся. Сражение продолжается: ржанье коней, звон клинков, дикий смех победителей, кому посчастливилось сохранить жизнь в схватке… Но что-то не так. В животе разлился холод, по спине словно пробежали острыми коготками. Взгляд зацепился за ближайшую кровавую лужу. В алой воде сначала появился один пузырь, затем — еще и еще один. Лопаясь, они выбрасывают в воздух миниатюрные фиолетовые звезды.

От страшной догадки я рванул что было сил в обратную сторону от лужи.

— Тай-Арун! Тай-Арун! — заорал во всю глотку.

Замелькали лица, доспехи, кони. Ноги разъезжаются на мокрой грязи, легкие разрывает от боли, а сердце, кажется, ушло к горлу. Быстрее-быстрее! Если сейчас не отбежать, если потерять хотя бы один ценный миг, то… Я врезался плечом в тунолар-пехотинца из нашей армии, потерял равновесие и шлепнулся на землю, подняв целую тучу брызг. С ужасом повернул голову в сторону кипящей лужи. Чудовищно грохнуло — пришлось зажать уши ладонями.

А затем сотни людей и коней медленно взмыли в воздух.

Те, кто не прислушался к моим крикам, неуклюже дрыгают ногами, руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Я увидел на их лицах ужас и страшное понимание того, что же с ними случится. Кто-то попытался выбросить меч и снять доспехи, но те зависли рядом с ним; кто-то заорал, призывая на помощь всех богов; кто-то молчаливо взираетна то, как его все дальше и дальше уносит от земли.

Битва на некоторое время затихла. И свои, и чужие вскидывают головы. Далекий раскатистый гул, точно биение гигантского сердца, отдается в напоенной кровью земле. Из-за прорехи в тучах показался кривящийся в жадной улыбке диск солнца. Люди, поднятые заклинанием, всё выше и выше летят к самим небесам…

Всё произошло в мгновение ока: магическая сила иссякла, ушла в землю, откуда и появилась.

И несчастные рухнули вниз.

Я закрыл глаза. Так нельзя. Неправильно. Враг ввел магов, — и те, пока кипело сражение, сплели запрещенные заклинания. Тай-Арун лишь начало, дальше в ход пойдут вещи страшнее.

До ушей докатился громкий лязг сминаемых доспехов, хруст человеческий костей и предсмертные крики. Я вздрогнул всем телом, как можно сильнее сжал рукоять меча, поднялся и тяжело поплелся вперед, стараясь не смотреть на то, что осталось от упавших с небес воинов.

— Нам надо бежать! — закричал гушарх-капитан со шрамом на щеке. — С Золотыми Посохами не справиться!

— Лучше я глотку себе перережу, чем кинусь на магов! — отозвался другой по левую сторону от меня. — Уходим!

Мне наплевать. Продолжаю идти вперед — по трупам людей и лошадей, лужам крови, брошенным клинкам и копьям. Послышался гул рогов, низкий, протяжный, от которого съежились и завибрировали внутренности. Враги победно заорали и нестройными рядами кинулись на убегающих. Сопротивление им почти не оказывают — застивший глаза страх перед магами сильнее инстинкта выживания. Многие из моей армии просто стоят и ждут, когда их порубят на куски.

Я прикинул, где скрываются отряды колдунов. На холме? Или за фалангой лучников, готовящейся вот-вот обрушить град стрел? Или за разномастной толпой пехотинцев в тяжелых черных доспехах? Ухмыльнувшись, доверился чутью и направился к холму — магам нужен хороший обзор.

Пятеро вражеских мезитаст-пехотинцев встали в двадцати шагах от меня, один из них метнул копье. Я лишь немного повернулся корпусом, и оружие просвистело мимо, легкий ветерок коснулся моего разгоряченного лица. Растягивая губы в улыбке безумца, атаковал пехотинцев. Еще никогда раньше клинок не рассекал с такой легкостью плоть. Всего за сто ударов сердца всё закончилось: у моих ног лежат пять тел.

Холм! Вот куда нужно добраться! Вперед-вперед!

Под правым ребром кольнуло, желудок будто сжала невидимая рука, а в горле запершило. Весь мир расплылся в неясных кляксах, я даже замотал головой, пытаясь прогнать морок. Хотя всё понял в первый миг: маги опять колдуют, и в этот раз Тай-Арун покажется смешным и неопасным заклинанием.

Боги, неужели они хотят выпустить Охотников Боли?

Комки земли под ногами зашевелились, в носу защипало от тяжелого запаха, точно кто-то выкопал из могилы свежего мертвеца. Воздух над головой задрожал, подернулся разноцветной рябью. Раз . Лужи вновь забурлили, по равнине прокатился тяжелый гул . Два. Заметил, как враги тоже озадаченно стали переглядываться. Три . Я ускорил бег — до холма осталось совсем ничего, нужно только поднажать, собрать силы и… Началось!

Из земли вырвались мириады фиолетовых огоньков и, жужжа точно потревоженные злые осы, устремились ко мне. Сознание едва не померкло от невероятной боли. Магические искры насквозь пронзили доспехи, вгрызлись в плоть, я хотел было заорать, но в глотку влетел огонек. Из множества мелких ран тут же вырвались лучи белого света.

Преодолевая нечеловеческую боль, я продолжил подъем на холм.

Плюю на то, что внутри меня ломаются кости.

Беззвучно смеюсь обожженными губами над тем, с каким остервенением фиолетовые огоньки пытаются спалить мою плоть.

Доберусь…

Дойду…

На холме появились четыре фигуры в длинных черных плащах. Низко надвинутые капюшоны скрывают их лица. Каждый держит в руке по длинному, неестественно сверкающему, золотому посоху, на груди и на поясах висят серебряные бляшки с изображениями тогеров — священных полулюдей-полуслонов.

Я поднял меч высоко над головой.

Неужели я опять запутался? Потерял путь?…

От карканья гудит голова. Крылатые бестии черным облаком повисли над полем прошедшей битвы. Вороны садятся на мертвецов, пытаются выклевать такие сочные, вкусные глаза; ребятня пытается их отогнать, но — тщетно. Взрослые — в основном священники — ходят среди трупов и ищут чем поживиться. Я пытаюсь казаться одним из своих: вчера украл у какого-то бедняка дырявый плащ-накидку юродивого, брожу среди тел, сутулясь и опираясь на деревянный посох.

— Это я нашел! — донесся до меня мальчишеский голос. — Мой золотой зуб!

Чумазый пацан одет в одну дырявую тунику.