Андрей Крюков - Дело всей смерти [litres]

– Вы их можете закрыть навсегда! – многозначительно сказал Неелов.

– Вы мне угрожаете? – Женщина округлила глаза. Все ее крупное тело пришло в движение. – Вы… А, я поняла! Тут преступление на преступлении! Вы и Веру, вашу сноху, убили!

Неелов изумленно и зло расхохотался.

– Что вы? Что ты придумываешь! Вон отсюда! Я не нуждаюсь больше в твоих услугах!

Он вскочил из-за стола. Мария тоже поднялась – и оказалась на голову выше академика.

– Я уйду, только когда буду знать, что мальчику ничего не угрожает! – категорично сказала она.

Неелов понял, что столкнулся с неожиданным серьезным препятствием.

– Ну, Маша! – сказал он примирительно. – Мария Анатольевна… Вы не так поняли нас с Алексеем Павловичем… Я собрался убить внука! Абсурд!

– Я все правильно поняла! Наконец-то поняла! Вы уже давно сговариваетесь убить мальчика. Но раньше я действительно не хотела понимать. Не могла поверить, что вы говорите об убийстве ребенка.

– Да нет же! Это совсем не то, что вам показалось… – Неелов замялся, не зная, какое объяснение придумать.

– А что? Что не так мне показалось, Дмитрий Дмитриевич? – спрашивала Мария, нависая над ним.

Неелов подумал, что, если эта туша навалится на него, ему несдобровать. А судя по воинственному виду, от этой ведьмы можно ждать всего. Он был рад, что между ним и женщиной – столик.

– Молчите? – напирала Кузнецова. – Вам нечего сказать! Я давно вижу, чем вы здесь занимаетесь, академик! Во что вы превратили наше дело. Ясновидение, предсказания будущего! Ложь, мошенничество, и вот теперь – убийство! Докатились! Мне угрожаете глаза закрыть! Куда это годится? Вы деградировали, академик!

Неелов мотал головой.

– Да нет же, нет! Я имел в виду, что откажу вам от места и вы не сможете быть в курсе событий!

– Ах, не выкручивайтесь, Дмитрий Дмитриевич! Вот что! – Мария Кузнецова уперла руки в толстые бока. – Я уведу Никиту и девочку. Я не могу их оставить с вами.

Неелов опешил.

– Куда это вы их уведете? Из родного-то дома? От родного-то деда?

Но женщина, не удостоив его ответом, сделала движение к выходу. Прямая монументальная фигура, лицо с задранным подбородком и, казалось, даже тугой узел на голове выражали непоколебимость намерений Марии Кузнецовой. Она верила, что стоит за правое дело, и это придавало ей сил. Неелов покраснел от ярости.

– Ну уж нет! Никуда ты не пойдешь! – выкрикнул он, пятясь к двери. И вдруг неслыханным для старика стремительным прыжком оказался в коридоре. Захлопнул за собой дверь, налег на нее. Нащупывая ключом замочную скважину, кричал: – Старая дура! Старая дева!

Замок щелкнул, и женщина оказалась взаперти.

– Птичка в клетке! – присвистнул академик.

Побежал по коридору. Глаза его дико горели, седые волосы развевались.

– Василий! Василий! – звал громко.

Он заскочил в подсобную комнату, сорвал с вешалки и натянул на себя, не попадая в рукава, докторский халат. Зачем? Он надел халат машинально, как всегда перед маркой научной работой, опытом. Он подсознательно готовился к грязной, кровавой сцене, в чем не хотел себе признаться.

В коридоре Неелов столкнулся с прилетевшим на крики Жгутом. Работник, тараща глаза, наставил на Неелова устрашающего вида широкий нож. Это был тесак, который Жгут на ферме всегда носил на поясе, а после бегства, отсиживаясь в лесополосах и передвигаясь по Москве, прятал под одеждой. Сейчас, взбаламученный шумом, он собирался защищаться от неведомой опасности.

– Вы мне нужны, Василий… – проговорил Неелов, непонимающе глядя на направленный в грудь клинок. Зачем молодчик показывает ему нож? Неужели этим мясницким секачом он собирается выполнить работу по договору? Зарезать Никиту?!

Неелов представил, как сталь вспарывает тельце мальчика, как кромсает и кровавит слабую плоть, и схватился за сердце. Земля поплыла у него под ногами. Раньше он не задумывался, каким образом нанятый им киллер сделает дело. Демон След старательно отводил от него эти мысли. Смерть мальчика была лишь абстракцией, пунктом в решении задачи по проникновению в райский компьютер. Частью уравнения – а их Неелов много решил в своей жизни.

Сверкание ножа перед носом все изменило. Клинок порвал паутину лжи, которой демон опутал академика. К Неелову вернулся здравый смысл. То, что он собирался совершить, открылось ему в истинном свете, без демонских очков. Умопомрачение прошло. Академик охнул и замахал на Жгута руками.

– Нет, нет! Уберите это! Ничего не надо! Ступайте отсюда. Я все отменяю. Слышите! Все отменяю!

Жгут уже понял, что крики, разбудившие его, не несли ему угрозы, и овладел собой. Он опустил нож. Но слова академика заставили его снова поднять оружие.

– Как ступайте? А уговор? А пятьдесят тонн зеленых? – с внешним угрюмым спокойствием, но внутренне закипая, проговорил он. – Кинуть хочешь? Да я тебя!.. – Жгут, стращая, замахнулся на академика ножом. Как всегда, когда вопрос касался денег, он из медлительного, погруженного в себя увальня превратился в напористого, жестокого вымогателя.

В этот момент резкий, тонкий визг заставил Неелова и Жгута повернуть головы. В начале коридора стояла Надя, всадив в Жгута взгляд круглых, как монеты, глаз, и истошно визжала. Рядом с ней Никита тоже, как завороженный, но молча, смотрел на человека с ножом. Детей привлек шум, они спустилась в подвал и узнали своего похитителя. С огромным ножом он пришел за ними, чтобы убить! Надя, не переставая визжать, кинулась по лестнице вверх. Мальчик остался в подвале. Тюремщик, его нож словно загипнотизировали Никиту и приковали к месту. А Жгут, перехватив нож лезвием вверх, с сосредоточенным лошадиным лицом, примериваясь, тяжело двинулся к Никите.

– Уговор есть уговор, – сказал он себе под нос.

Кровь отхлынула от лица академика.

– Никита, беги! – крикнул он. – Беги, он убьет тебя!

Старик прыгнул сзади на Жгута, обхватил руками шею и повис на нем. Лишь на секунду это задержало Жгута. Поведя плечами, он стряхнул Неелова. Академик, охнув, упал под стену и остался лежать неподвижно, уткнувшись в плинтус. А Жгут продолжил движение.

Но за эту секунду оцепенение Никиты прошло. Он взлетел по лестнице. Жгут, грохоча по ступенькам армейскими ботинками, взбежал за ним. И замер, автоматически приняв стойку для рукопашного боя. На полу передней сидел косматый рыжий орангутан Рома и угрожающе скалил клыки. Увидев человека, он привстал, громко заухал и поднял длинные передние лапы, словно тоже готовясь к кулачному бою.

– Побей его, Ромочка! – высунулась из-за колонны Надя. – Он твою Бэби убил!

«Врет, наглая, – подумал Жгут. – Гадкая девчонка выпустила зверя из клетки, чтобы натравить на меня». Обезьяна будто вняла словам подстрекательницы, глазки-пуговки на плоском сизом, как у алкоголика, лице налились свирепостью и кровью. Волосатое животное, оттолкнувшись от пола всеми четырьмя лапами, метнулось к человеку, чтобы сбить с ног, загрызть, разорвать!