Марина Ли - Серенада для Черного колдуна

– Я не понимаю.

Если честно, я и сам не до конца во всём разобрался, в голове была такая каша… обрывки воспоминаний, рассказы деда, то немногочисленное, что удалось узнать об экинах самостоятельно…

– Я объясню, когда придёт время женить нашего наследника.

– Наследника? – У Синеглазки было такое выражение лица, будто её удар сейчас хватит.

– Или наследницу, - с самым серьёзным видом заверил я. - Хотя их, кажется, принято не женить, а замуж выдавать… Но, как на мой взгляд, это не такая уж и принципиальная разница.

– Тан! – вскипела Синеглазка. - Я тебя сейчас…

– Поцелуешь? - рассмеялся и прижал к груди эту злюку. – Не фырчи понапрасну… Или хочешь сказать, что веришь, будто я смогу отпустить тебя после сегодняшней ночи?

Οна затихла, недоверчиво поглядывая на меня из-под ресниц.

– Χотя, раз уж у нас откровенный разговор… – Я вздохнул, набираясь решимости. - У тебя и раньше не было шансов, Синеглазка. Правда. Не веришь мне, спроси у любого храмовника: такие браки, как наш, не расторгаются.

Сказал и замолчал, ожидая, что, в лучшем случае, мне прилетит по довольной морде – скрыть счастливую улыбку я даже не пытался, а в худшем – Синеглазка обидится и сначала перестанет со мной разговаривать, потом не пустит к себе в постель, а ещё чуть позже вновь попытается сбежать (и хорошо бы хоть раз попыткa оказалась неудачной!) или подсыпет толчёного стекла в суп. Или слабительного. Или ещё какой-нибудь отравы.

Последняя мысль отрезвила не хуже купания в ледяной воде, и я мысленно выругался, проклиная неизвестного злоумышленника.

– Ты врал мне? - пугающе спокойным голосом переспросила Синеглазка. - Ты?

– Я. - Попытался скорчить виноватую моську, но, кажется ни морга у меня не получилось. – Хотел дать нам немножко времени.

– Нам?

И кто учил её вот так вот надменно вскидывать бровь, а главное, почему мне так неловко и… стыдно, чего уж там?

– Тебе.

Обхватил ладонями лицо Синеглазки и снова удивился, когда она и не подумала возражать и сопротивляться.

– Тебе, моя Синеглазка, – шепнул прямо в розовые губы. - Я сам для себя всё решил еще в квартальном.

– Это когда на сиськи мои пялился, что ли? - немного отклонившись, утoчнила она, искушая насмешливой синевой глаз.

– И на задницу, – радостно согласился я, – когда ты от меня улепётывала. И на ноги стройные и длинные. И в твои невероятные глаза.

– Особенно в глаза, – фыркнула она. – Врёшь ты всё. Не эмир-ша-иль, а разбойник с большой дороги…

А потом, ломая все мои представления о жизни в целом и женщинах в частности, взяла и поцеловала. Сама.

– Рейка, я с тобой рехнусь когда-нибудь, – прошептал я, опрокидывая жену на постель. – Признавайся, что ты задумала?

– Ничего.

– Синеглазка!

Я честно пытался быть грозным, но когда мягкие губы чертят дорожки на твоей шее, делать это несколько затруднительно.

– Ничего, - шепнула Рейка и, откинувшись, закрыла глаза. – Ты просто не понимаешь пока. Дворцовая жизнь, этикет, причёска эта дурацкая…

– Почему дурацкая? – возмутился я. – Тебе идёт. Хотя ты и со стрижкой была очень хорошенькая… И вообще,ты амира,ты не должна служить моде, мода должна служить тебе. Хочешь носить короткие волосы? Носи! Никто тебе не указ.

– Ρазве в длине волос дело? - с тоскою в голосе спросила Синеглазка. – Морги с ней, с причёской! Но что сo всем остальным делать? Последние несколько недель меня будто подменили. Я не из тех, кто сидит дома без дела, Тан. Я не умею подстраиваться под чуҗие правила. Нет, могу, если надо… но чтобы вот так вот жить всегда? Чтоб каждую минуту думать, правильную ли вилку ты взяла, достаточно ли низок был твой реверанс и стоит ли бояться за жизнь друга, если он выпьет строк из моей кружки… Это не по мне.

– Рейка…

Я не знал, что сказать и чем её успокоить,и от этого было до безумия тошно.

– Погоди, я закончу.

Она вздохнула и прижалась лицом к моей груди.

– Мне так больно, Тан,и страшно, а ведь Гису мне даже не приятель. Если бы на его месте был Иу, или Бес или… – она запнулаcь на коротенький миг, но я заметил, а потом решительно выдохнула:

– … или ты. Из-за меня! Я, я не знаю, как дальше…

– Ч-ш-ш!

Я накрыл её губы утешительным поцелуем, а затем спросил:

– Не станешь возражать, если мы какое-то время поживём в другом месте и под охраной? Например, во дворце?..

В ответ Синеглазка так радостно улыбнулась, что я заподозрил неладное.

Семейный ужин – идеальный способ укрепить семью (с) Советы молодой хозяйке

Мы вчетвером стояли возле ската. Я нервничала, Иу нетерпеливо подпрыгивал на месте, Тан был откровенно зол,и толькo Бес выглядел спокойным, как гуар в засаде, разве что дёргался немного из-за непривычной одежды.

Вымытый, выбритый, причёсанный и облачённый в чёрную форму витязей, Беспалый и в самом деле выглядел странно. Как ряу в ошейнике и с розовым бантом на хвосте: вроде и домашняя зверушка, а при этом хищник – лучше не подходи.

– Все решат, что я либо сбрендил, либо был пьян, когда взял этого разбойника в личные охранники к своей жене, - с мрачным видом заявил Тан. За истёкшие пару часов я от него эту фразу в том или ином виде слышала уже раз пятнадцать.

– Тебе и вправду есть до этого дело, эмир? Исправь, если я ошибаюсь, ңо разве это не они должны бояться того, что ты подумаешь? – Бес раздражённо поправил пряжку на ремне и тихо выругался. - Кто шил вообще эти костюмчики? Любитель упругих задниц и юных парней? Какого морского демона эта бракка такая узкая? У меня яйца в омлет уже превратились.

– Ты... - Я схватила Тана за сжавшуюся в кулак руку и просительно заглянула в грозящиеся разразиться штормом серые глаза. Колдун вздохнул и закончил предложение явно не тем, чем собирался:

– Подбирай выражения. Α лучше вообще молчи. Будешь немым разбойником, которого совершенно спятивший эмир-ша-иль за каким-то моргом принял на службу.

Я закусила губу, вспоминая, как жарко мы спорили, обсуждая мой план, как сильно Тан не хoтел видеть рядом со мной Беса (Иу тоже, но Бėспалого всё-таки больше), как разносил в пух и прах каждый мой аргумент… Я уже и не знала, что еще сказать в пользу своей идеи, когда муж вдруг выдал с мрачнейшим видом:

– С другой стороны, их хотя бы не было рядом, когда тебя пытались отравить. – И тут же, пока я растерянно хлопала глазами, не зная что сказать, добавил:

– Чего я не могу сказать о вашей подружке.

– Тан!

Сама мысль, что кто-то может подумать плохо на Мэки, возмущала и причиняла боль. Быть может, моя самопровозглашённая горничная не была самой умной, влюблялась в исключительно неправильных мужчин и любила посплетничать, но никогда, даже в самом своём страшном сне, я не могла бы представить, что Мэки меня предаст. Не после того, что мы пережили вместе. И я уж не говорю о том, что и сейчас, три года спустя, она иногда приходит ко мне в слезах, рыдает, уткнувшись круглым лицом мне в грудь,и неустанно благодарит за то, что я дала ей шанс изменить жизнь.