Максим Ковалёв - По зову полной Луны

— Оставь свои подачки при себе, старик. Ни я, ни мой отец, ни кто-либо из здравомыслящих людей никогда не признает над собой власти тысячелетней нечисти! Путь к твоей империи проляжет через моря крови и горы трупов. Так и передай своим Хозяевам!

Маг столь резво метнулся к Аргусту через проход в скопище карлов, что их лбы едва не сшиблись. Сын Императора не сделал ни малейшего движения, хотя легко мог бы свернуть старику шею, и уродцы не успели бы ему помещать.

— Ты ещё очень молод. От того так горяч в своих безусловно возвышенных, но далёких от истины суждениях о человеческой природе. Ты не ведаешь даже о собственном предназначении. — Мэтр Кроули сменил тон на тихий и вкрадчивый. — В тебе течёт кровь владык древности. Она-то и не даёт тебе сидеть на одном месте, бросая на поиски чего-то, чего ты сам толком не понимаешь. Кровь — это тоже судьба. И от неё не уйти. Ни простому человеку, — он приложил ладонь к своей груди, — ни, тем более, такому, как ты. В глубине сердца ты жаждешь править. Я успел в том убедиться… С годами ты наверняка бы поумнел, но у нас нет этих лет.

— Мне надоело тебя слушать старик. Либо вели тащить нас обратно к твоему паршивому алтарю на закланье, либо убирайся! — отрезал Аргуст. Мэтр медленно попятился от него. Смыкающийся ряд карлов вставал между ними разделительным барьером. — Твои Хозяева могут выжечь мне — и ему тоже — мозги, — не глядя, маэдо кивнул в сторону Юлиана. — Мы сдохнем, но не обратимся. Помяни моё слово, предатель.

Предатель. Ноздри мага затрепетали, губы сжались в бледную линию. Сам себя предателем он уж верно не полагал.

— Ах, так… Я вижу твои глаза, заносчивый принц, упёртый как баран. Они лучатся чистейшим изумрудом! Такие глаза бывают лишь у мужчин прямой ветви рода Терракотаров. Но откуда, по-твоему, взялся сей отличительный признак? Равно как, врождённая, пусть и «спящая», искра дара и воинская стойкость, позволяющая вести за собой других — на смерть ли, за победой ли, не важно? Не забудем и про завидное долголетие! — Старик вернулся к визгливым крикам. Он тараторил как безумец, которым и являлся. — С давних времён твои предки избирались верховными вождями, правителями и императорами — в зависимости от эпохи. Но и древнейшие из хроник не скажут, кто был первыми Владыками в этой славной цепи преемственности. Мне же открылась и эта правда!

Изо рта мага летели брызги слюны.

— Цвет твоих глаз, глаз твоего отца и всех твоих дедов — это отблески пламени кристаллов! Терракотары — потомки одного из родов Предтеч, что выжил, несмотря на случившийся раскол и последующий за ним исход. Вы сохранили максимальную чистоту их крови! Не удивительно, что именно твоя семья взошла на престол крупнейшего из когда-либо существовавших государств — Древнего Ломинора, а после его распада — Империи Терракота. И никакие попытки свергнуть Вас с него не имели успеха… Вся Ваша «царственность» дарована Ими! Так почему ты не желаешь подобно своим праотцам поверить в Их избранность и разделить с Ними вечность? Ведь в этом есть твоё предназначение!

Мэтр сказал, и на какое-то мгновение в темнице всё смолкло.

— Ложь, — прохрипел Аргуст.

— Ложь? — Старик утёр лицо. Под его глазами залегли даже не мешки, а тёмные наплывы. — Значит, мои слова не способны убедить тебя, как бы правдивы они не были… Пожалуй, я сделаю ещё одну попытку. Я покажу тебе кое-что.

Плавным движением, присущим лишь магам, мэтр Кроули вскинул руку. Полы его вымазанного в грязи, местами порванного балахона взвились, как если бы в подземелье ворвался порыв ветра. Только то был не ветер. Всё произошло почти мгновенно. На ладони старика из ниоткуда возник, зашипел, а затем сорвался с неё шар рдяного пульсара. Кажется, так это называется. Миниатюрная комета пронеслась над головами карлов, заставив их пригнуться, и ударила в грудь маэдо. Тут же всосавшись внутрь. Куртка принца никак не пострадала, но сам он застонал, схватившись за место попадания. Повторяя траекторию полёта, в воздухе ещё стлался сизый шлейф, когда глаза Аргуста закатились, и он упал на пол.

— Смотри, неразумный. Надеюсь, этому ты поверишь.

Мэтр подошёл и устало склонился над распростёршимся маэдо, проверить, не расшиб ли тот при падении себе голову. Карлы вокруг них выли. Многие бросали свои пики и падали на колени, закрывая лица маленькими ручонками. Часть так вовсе предпочла выбежать наружу. Стены же темницы светились. И они сжимались, сдавливали находящихся в ней, после чего снова расширялись.

— Тебе оно тоже не повредит. — Маг обернулся к переставшему дышать стражнику. — А потом мы с тобой поговорим. Ты, юноша, ещё, может, станешь моим учеником. Пути судьбы неисповедимы.

Прежним движением кисти мэтр Кроули метнул второй шарик чародейного огня. Юлиан не успел и зажмуриться. Что-то горячо толкнуло его в самое сердце.

Вспышка зелёного пламени…

Опора ушла из-под ног, он словно бы провалился в громадную воронку, внезапно разверзшуюся на месте пола в их узилище. Вращающуюся и глубокую. Накатила дурнота. В его голове всё поплыло. Он падал.

Очертания окружающего мира стирались. Их размывало.

А сквозь них проступали иные образы.

Более всего это походило на ещё один колдовской сон, только на этот раз он выступал в нём в роли безликого наблюдателя.

…Покрывало дремучих лесов раскинулось от горизонта до горизонта, насколько хватало взгляда. Местами его пятнали проплешины лугов. Синяя лента реки протянулась по тёмно-зелёному фону легендарным мировым змеем. Поблескивающим. Вдалеке громады скал вздымали свои снежные пики под облака.

Картины пасторальных пейзажей проносились под ним, точно нарисованные тушью на безгранично растянутом холсте… Рывок к земле. На миг кажется, что он смотрит глазами сокола, камнем падающего с высоты своего полёта на затаившуюся в траве мышь. Но вот полёт вновь выравнивается. Теперь он реял над самыми верхушками сосен, и, если бы у него были руки, он мог бы коснуться их. Он как дыхание вольного ветра.

Лесной массив внезапно обрывается и остаётся позади.

Взору предстаёт идеально круглая долина, уютно устроившаяся в пологой изложине местности.

И в долине лежит город.

Подобно спицам в тележном колесе от города расходятся ровные линии дорог. Они ведут к засаженным полям, садам и огородам, хозяйственным постройкам и котлованам разрабатываемым карьеров. По дорогам движутся телеги, запряжённые мохнатыми животными вроде быков с витыми рогами. Быки идут смирно, низко опустив головы, каждый по своей стороне дороги. Телеги везут грузы, но ни на одной из них не сидит погонщика.

Город как драгоценная жемчужина, сокрытая в раковине своей долины. А сама раковина покоится в глубине лесистого моря. На солнце сияет мрамор причудливых строений, перемежаемый позолотой островерхих башен. Взор радуют тенистые парки с растёкшимися по ним зеркалами чистейших прудов. Вот широкая площадь, уставленная аллеей скульптур, а там торговые ряды, где еда и товары берутся по необходимости, без всякой платы. Чуть в стороне возведён амфитеатр бойцовской арены, рядом дюжина пирамид, бывших домами увеселений. Хватало здесь и многого другого. Трудновообразимого, чудесного, но скорее выходящего за рамки здравого смысла. И потому пугающего.