Максим Ковалёв - По зову полной Луны

Они покидали родную долину, уносимые над чащами дремучих лесов, большой текущей водой и широкими голыми пустошами.

Наблюдатель видел их дальнейшую судьбу.

Он знал, хотя и не понимал откуда, что остатки былой магии, столь близкой к природной, не дадут тем фантомам сгинуть бесследно. Не сразу и нелегко, но они втянутся в полные живительных соков молодые деревца, тянущиеся навстречу скупому северному солнцу. Именно в астральной проекции поросли сосен, елей, берёз и дубов лишившиеся своей прежней сути, практически лишившиеся и самого своего существования, но некой прихотью космических сил и случайностей удержавшиеся в этом пласте бытия, зыбкие тени найдут себе приют. Они станут обитать в них и за их счёт. Они станут вместе преображаться.

Тем деревьям было уготовано чрезвычайное долгоденствие.

Минует не век и не два, прежде чем жрецы Предтеч вернутся в наш мир. Вернутся вновь воплоти. Когда, после свирепых вьюг весенние лучи пригреют мрачное глухолесье, сорвав с него снежные покровы, древни раскроют свои ещё бессмысленные глаза и разогнут покрытые корою лапы, чтобы сделать первые неуклюжие шаги. Начнётся их неприкаянное скитание по далям Пустоземелья. В поисках чего-то почти забытого за время долгого сна, в поисках чего-то утраченного…

Жрецы и ещё не прошедшие посвящения послушники бежали из Храма, пройдя сквозь систему вселенского мироустройства на своде. Однако в зале нашлись те, кто не покинул его пределов, даже сжигаемый яростью вышедшей из повиновения Святыни.

Трое Высоких Отцов, бессменных Хранителей Дара. До этого дня они стояли во главе народа, значительно опередившего свой век. Они были могущественны при жизни. Они и в явившемся недопосмертии возвышались над прочими. Нет, переотражённые чары не обошли их стороной, но свой разум в отличие от своих тел Отцы от разрушения уберегли. А с ним и своё властолюбие.

Сияние кристаллов, и поугаснув, продолжало жечь. Они терпели боль. Изо дня в день, бесконечные адские недели и месяцы. Терпели до тех пор, пока не свыклись с ней. Такое оказалось возможно, для них одних или нет — вопрос без ответа. Нет и самого вопроса, ведь никто никогда не задавал его. Наблюдатель лишь видел, что Высокие Отцы остались подле Святыни. Остались, чтобы хранить свой город и чтобы заново постигать его изменившееся Сердце. Они верили — вернётся власть над ним, вернётся и всё остальное…

А что же горожане, осаждавшие подступы к Храму?

Случившийся выплеск чар застал их врасплох. Проходя сквозь любые стены, изумрудная волна пожирала каждого, настигнутого ею в туннелях. Уже мёртвые и ещё живые сгорали в неугасаемом пламени, обращаясь в горсти сальной сажи.

В животном страхе Предтечи бежали, но теперь в обратном направлении — прочь из мрака подземелий и дальше, как можно дальше. Боясь оглянуться, неспособные помыслить ни о чём, кроме вала катящейся за ними смерти. Языки «зелени» вырывались на поверхность сквозь плиты мостовых, растекаясь по прямым ложам улиц. Это была ночь колдовских огней и скорбного плача.

Город на глазах превращался в тлетворный могильник.

Предтечи заламывали руки к тёмным небесам, моля о спасении. Но некому было услышать их стенания.

Прийти в себя им удалось лишь, оказавшись в ночном лесу, среди колоннады древесных стволов и запахов смолы, с ногами, промокшими в холодной росе. За граничной чертой долины.

Весь следующий день, ещё до конца не осознавая реальность произошедшего, они сходились для всенародного совета. Следовало решать, как жить дальше: без жрецов и, что страшнее, с Источником, сделавшимся для них гибельной угрозой. Прежние споры, отброшенные в момент помутнения, вскипели с удвоенной страстью. Глупцы вещали об окончательном уходе из долины, о переселение в другое место . Большинство страшилось самой мысли о подобном. Большинство намеревалось переждать бедствие вблизи города, а когда всё утихнет (должно же это когда-нибудь случиться!), вернуться и восстановить, что получится. Мохно-Эро — их дом. А что там, вне его? Одна лишь смерть вовсе без надежды.

Они много кричали, срывая голоса, но каждый остался при собственных убеждениях.

Некоторое время спустя караван из полутысячи мужчин и женщин, ведя мохнатых быков, что тянули телеги, нагруженные скарбом и снедью, собранными на полях и городских окраинах, выдвинулся в путь. Они направлялись на юг, навстречу тёплым ветрам, где рассчитывали найти себе новую жизнь. С ними никто не прощался и никто их не провожал. Ушедших объявили изгоями. Про них постарались скорее забыть, как забывали всякое, выходящее за рамки привычного понимания. Как многое забудется впоследствии…

Наблюдатель натужно вздохнул. Увиденное поражало. И ничто ещё не было завершено — всё только начиналось!

Ибо…

Ибо меньшую из ветвей некогда единого народа ожидала подлинно великая судьба. Но до того не раз вставала смерть со своим бледным фонарём за их спинами. Горячей лихорадкой, от которой лишь чудом отыскался лечебный корень, и кровавыми стычками с «носящими шкуры», голодом и зимними стужами, внутренними распрями и полным отчаянием у последнего края.

Пройдя через сотни, тысячи и сотни тысяч тягот и лишений, Ушедшие, тем не менее, выжили. Они научились защищаться от нападок зверья и возвели себе кров. Их кормило собирательство и животноводство. Возобновилось земледелие, наладилась охота и рыбная ловля в лесных реках. Установились ремёсла. Сызнова постигались воинские умения и житейская мудрость. Ушедшие сроднялись с окружающим их миром. Огромным. Неведомым. Живым. Путём проб и ошибок познали слагающие его законы.

Всё так. Но, что самое прекрасное, в чём крылся главный залог их стойкости — это дети. В условиях неизменённой Даром природы те стали рождаться один за одним. Не все они выживали и не все были физически полноценны, но молодая кровь укрепила народ изгоев, подарив ему веру в будущее.

В последующие столетия их малочисленное общество испытало зримо вырождение. Черты лиц огрубели, тела сделались кряжистыми и сильными. С отрывом от Источника способности к магии почти полностью утратились, как и долголетие, хотя даже те крохи, что всё же сохранились, явились значимым подспорьем. Пусть и не чары ныне определяли их существование.

Со временем они научились не столь враждовать с племенами «носящих шкуры», обитавшими в тех же краях и у тех же рек (Ушедшие теперь сами носили шкуры), сколько уживаться. Происходили обмены товарами и заключались союзы. В частности, против Иных, тоже желавших хозяйничать на лучших угодьях. Войны с ними велись беспрерывно. Предтечи уцелели во всех схватках, отстояв своё право ходить под солнцем и луною этого мира. А поквитаться с Иными время для них ещё наступит.