Максим Ковалёв - По зову полной Луны

Мэтр Кроули сделал ещё шаг к поднимающемуся на ноги принцу. Он полагал, что уж после увиденного тот обязан обратиться в его веру. Юлиан ещё барахтался на полу.

— Уходи. Ты ничего не добьёшься. — Маэдо встал, держась за стену. Его шатало. Вскинув изуродованную руку, он попытался то ли схватить, то ли ударить мага. Тот без труда увернулся.

В следующую секунду старик сам набросился на него.

— Глупец! Ты погибнешь как Мартин и остальные. Или превратишься в недоумка. Ты этого хочешь? — Выпятив костлявый подбородок, мэтр вглядывался в лицо бывшего друга, в лицо Потомка. Его собственный взор вдруг подёрнулся влажной пеленой. — Ты должен править! Но ты говоришь «нет». Тогда твоё место займёт кто-то из этих! — Он указал на их коротконогих тюремщиков, жмущихся по углам с выставленными вперёд пиками и следящих за ними многоглазой настороженной оравой. — И уж от них не стоит ждать разумных решений. Они будут убивать, жечь и разрушать всё, до чего сумеют дотянуться. Такова их природа, ни на что иное они не способны. А Сила кристаллов развяжет им руки. Ты, в самом деле, хочешь этого?

Аргуст не ответил. Сгорбившись, он обхватил ладонями виски. Юлиан, кое-как поднявшись, старался держаться тихо как мышка.

— Тот овраг в лесу, полный гниющих тел, ты тогда оказался прав — это великаны позаботились таким образом о недомерках. Но почему, они же, вроде как, действуют в союзе? А потому, что карлики, поддавшись своей дурной сути, поначалу вознамерились прогнать громил! Они захотели остаться единственными хозяевами руин, чтобы без помех добраться до Храма под ними. Источник божественной Силы, спустя столько веков он всё ещё держит их души на привязи, сродный глубинным инстинктам… И вот они повылазили из своих нор где-то в глухих северных землях и сбежались сюда, притянутые Зовом из далёкого прошлого. Луна и пробужденная ею память крови направляли их. Мы, люди, не услышали того Зова, ведь мы отреклись от Святыни. Они же, Верные, слепо устремились туда, откуда когда-то едва вырвались.

Старик тараторил, брызжа слюной, а перед пленниками словно разворачивалось продолжение их видений.

— И что же они увидели? Пыль и прах. Но и сияние, пробивающееся из-под древних камней. Мягкое. Не жгучее. То самое. Или почти то самое, они не могли помнить разницы. Хранители призвали своих изменившихся потомков, однако делиться с ними Силой не собирались. Вместо этого они разослали большую их часть по округе и за реку, где те напали на нас, стеречь подходы к лесу. А тут и великаны подоспели. Даже Великая Стена не стала для них преградой, когда они, наконец, вспомнили . Громилам сразу нашлось занятие — оборонять руины от нападок дикой мелюзги, возомнившей о себе невесть что. Лишь потеряв с сотню растоптанными и разорванными в клочья, карлы присмирели и изъявили покорность. Иначе с ними нельзя.

Мэтр утёр рот рукавом, собираясь с дальнейшими мыслями.

— Над карлами нужна жёсткая управа. Они ненавидят нас. Считают соперниками за место подле Источника. Если бы не воля Высоких, возлагающих именно на людей свои надежды, недомерки уничтожили бы нас на той прогалине. И великаны бы их помогли. Громилы тоже не питают к нам тёплых чувств. Но тут уж мы сами со своими огненными стрелами и топорами виноваты… Маэдо, я не справлюсь один. Идём со мной, и человечество сделает первый шаг на пути к процветанию, которого не знало прежде. Высокие справедливы, они разделят Дар между всем своим народом, а не возьмут только себе, как поступают нынешние власть имущие или Орден. Так было прежде и будет теперь. Каждый получит доступ к Источнику. Никто не останется обделённым. А современные знания позволят распространить мощь кристаллов на всю Империю. На весь мир! И уберут негативные проявления. Каждый получит свой Дар и реализует его на свои достижения, на самопознание. Все будут жить сотни лет. Величественные. Благополучные. Сбросившие с себя путы религии и вассальных устоев. Всеобщее равенство и всеобщая свобода. Ведь каждый станет сам себе богом. Только представь. Это — идеальное будущее!

Сжатые кулаки старика потрясали воздух. Взор, устремлённый на потолок, то есть, ввысь, горел. И тут он перевёл его на маэдо.

— А откажешься: Хаос и Смерть придут на наши земли. На твои земли. Есть ли здесь из чего выбирать?

— Есть.

Мэтр Кроули в отчаянии обхватил голову, точно собираясь выдрать из неё клок волос.

Юлиан не заметил в голосе Аргуста ни доли сомнения. Принц говорил, точно вырубал слова из камня.

— Мы будем бороться. Даже если битва растянется на годы. Нам не привыкать. Людское умение терпеть сильнее любой волшбы, чёрной ли, зелёной ли. Только оно и позволяло нам выживать на протяжении всей нашей истории. Терпеть, выживать, а затем всегда брать своё. Ты сам учил нас этому.

— Ты ничего не понял…

— Твои руки в крови, старик. Тебе ли меня в чём-то винить? Если бы я оказался на твоём месте, я бы покончил с собой.

Плечи мэтра поникли, взор потух и затерялся в лохмах бровей. Стало видно, как смертельно он вымотался.

— Да, всё имеет свою цену. И я заплатил лишь часть её.

Никто не спорил с этим утверждением.

— Вам принесут еду и воду, — сказал маг. — Это хорошая пища и вода чистая. Ешьте и раздайте тем четверым. Они примут, я велю. Только, что касается справления естественных нужд… Из камеры вас не выпустят. Придётся как-нибудь приспособиться. Сейчас…

Он замер, будто прислушиваясь к чему-то отдалённому.

— …да, сейчас уже вечереет. Ночью за вами придут. Предвижу, что юноша также не пожелает проявить благоразумия. (Юлиан замотал головой). А ведь раньше мне казалось, что ты не лишён завидной широты мышления. И твой дар. Досадно.

Старик резко распрямил спину до строгой прямоты. Грозно, но больше на показ, сощурился.

— Так вот, ближайшей ночью на небо взойдёт полная луна, и мощь кристаллов возрастёт вместе с ней. Теперь её хватит, чтобы образумить, — он скосил взгляд на обездушенных, сухо сглотнул, — или убить вас. Тогда, в Храме, я ещё раз спрошу, не одумались ли вы. И это будет в последний раз.

Конец разговорам. Мэтр Кроули взметнул полой балахона и направился к выходу. По пути он что-то сказал четвёрке тупо глядящих на него рыцарей. Карлы семенили за своим главным, спиною вперёд, не сводя с пленников пик. Сопящее скопище волос, грязи и злобы. Юлиан с Аргустом провожали их в молчании; на душе было тошнотворно. Недомерки убрались, оставив после себя вонь. Двое, впрочем, сразу вернулись, таща плетёную корзину и недовольно ворча. Бросили её посреди темницы. Старик пропустил их вперёд и теперь замыкал шествие. Уже в проём стены, за которым виднелось пространство внешнего зала, он обернулся, точно вспомнив вдруг о чём-то важном.