Максим Ковалёв - По зову полной Луны

Нас вернули обратно под замок. Ясно.

Кряхтя, Юлиан поднялся с пола. Его мотало как пьяного, но боль, а за ней и слабость нехотя отступали. Не куда-то далеко, а вглубь, в самую сердцевину костей. Он ощупал свежую ссадину на скуле. Ухмыльнулся. В первый раз оклематься ему получилось не так скоро. Сейчас лучше. На третий раз, значит, вовсе будем как огурчик.

Держась одной рукой за стену, а другой массируя висок, он направился к рыцарям у «двери». Те стояли тесной группой, молча и неподвижно, повернувшись к отсутствующему сейчас проходу. Не удивительно, что он не сразу их заметил. Вообще, в темнице царила какая-то загустевшая тишь. Никто из пленников не говорил, не стонал и не сыпал проклятьями, как следовало бы ждать. Все были здесь, но кроме него здесь словно бы никого и не было. Никто даже не обернулся взглянуть, как он, все так и оставались к нему спиной, хотя его подошвы звучно шаркали по камням.

И зачем они толпятся там? Места им, что ли не хватает.

Он ещё не успел сделать и полудюжины шагов, а возникшая настороженность ещё не успела сформироваться в осознание явной подозрительности, когда перед ним возник господин Аргуст. Лицо маэдо выглядело опухшим едва ли ни сильнее прежнего. И откуда он… А ведь точно — у двери стояло только четверо рыцарей.

Глаза маэдо, сейчас невероятно яркие, почти лучащиеся (тут всюду что ли мерещится эта «зелень»?), полнил гнев. И они лишь немногим уступали его же взгляду, бывшему в храме, когда их тащило к пирамиде.

— Стой! — Ладонь маэдо упёрлась Юлиану в грудь. — Отвечай, кто командир твоего десятка, солдат?

Стражник остановился, растерявшись, как от неожиданности самого вопроса, так и от ещё не до конца отпустившей его слабости после обморока. Уставился пустым взглядом на маэдо.

Что от него хотят услышать?

— Догвиль… сеньор До… то есть сир Дваро Догвиль наш командир, милорд.

— Догвиль левша?

— Э… да, милорд.

Господин Аргуст долго вглядывался в него. Словно выискивал малейшие признаки обмана в полученном ответе. Только какого обмана? Он же сам прекрасно знал, кто командует их десятком.

— Похоже, тебя им также не удалось сломать! — спустя мгновение широко оскалился маэдо. — А я уж подумал, что остался один. Но вдвоём мы им ещё покажем!

Юлиан помнил, при каких обстоятельствах их накрыло в храме колдовское сияние. Уже пережитые испытания и особенно те, что ждали их впереди (а как иначе), легко стирали условности. Потому он сам заговорил с господином Аргустом.

— Вдвоём? А остальные, милорд? Они разве не с нами?

— Твоё имя Юлиан, насколько я помню? Иди, взгляни сам. Я уже насмотрелся, а словами этого всё равно не объяснишь.

К чему маэдо задавал своим вопросы и о чём он говорил теперь, понять никак не получалось. Тем не менее, Юлиан последовал совету и направился к сбившимся в кучку рыцарям. Он заметил на куртке одного из них пятно засохшей крови. Похоже чужой. А ведь они доказали, что способны огрызаться и без своих мечей!.. Стражник хотел что-то сказать, может, хлопнуть парня по спине, спросить: «И чего вы тут дожидаетесь?». Но ребята не шевелились. То есть, вообще не шевелились. Не оборачивались, не переменились с ноги на ногу, не поводили плечами и никак не общались между собой. Всё так же стояли, уставившись в стену, точно не люди, а набитые соломой чучела, что кто-то поставил здесь, да и забыл. Юлиан передумал насчёт похлопываний. Он обошёл рыцаря с пятном на рукаве, чтобы заглянуть ему в лицо.

На стражника, вернее, мимо него смотрели рыбьи глаза. Выпученные. Лишённые смысла. Лицо мужчины — он из сотни сира Мэриха — не выражало никаких эмоций. Нижняя губа отвисла, голова склонилась немного вперёд, от чего казалось, что он зло насупился, но это лишь казалось. Тупая рыбья морда с кожей утопленника, вытаращившаяся на глухую каменную стену.

Другие выглядели не лучше. Как если бы дремали стоя и с открытыми глазами. Ничего не видя, ничего не слыша. Если приглядеться, то можно было различить, что они всё же чуть покачивались. И дышали. Дышали и чуть покачивались — всё.

Юлиан, не веря, что такое возможно, ткнул пальцем в щёку рыцаря. Щека поросла щетиной, она была тёплой и мягкой, как у всякого живого человека. Но этот человек никак не отреагировал на касание к себе. Правда, один раз точно нехотя моргнул. Рыбы тоже моргают. Наверное. Стражник надавил сильнее. Того же успеха он добился бы, если бы тыкал просто в кусок сырого мяса. Медальон на нагруднике солдата превратился в покрытую копотью выемку.

Юлиан, едва плетясь, вернулся к ожидавшему его маэдо.

— Они как будто спят.

— Кристаллы выжгли им не только обереги, но и разум. И мы могли стать такими же. Да только с нами у тварей ничего не вышло. Почему? Не знаю, хотя некоторые подозрения имеются.

Теперь Аргуст положил руку на плечо стражника. От его взгляда хотелось скрыться, словно в такой близи он мог и опалить.

— Нас осталось двое, но сдаваться я не собираюсь. У меня для здешней Троицы ещё припасён подарочек. Особый подарочек. А ты, Юлиан, поможешь мне им его преподнести.

Юлиану не оставалось ничего иного, кроме как утвердительно кивнуть. Однако вместо ответного кивка лежащая на его плече, облачённая в перчатку рука сжалась сильнее и толкнула стражника к стене, да так, что кираса лязгнула о камни. Маэдо шагнул следом, склонился к самому уху Юлиана и заговорил. Не то, чтобы угрожающе, но так, что перечить ему в чём-то лучше не следовало:

— Послушай меня очень внимательно, Юлиан. В любой момент сюда могут войти. Карлы или их хозяева, которым не требуется никаких дверей. Либо мэтр Кроули. Старик теперь такая же марионетка, как и те четверо. — Аргуст дёрнул подбородком в сторону рыцарей. — Даже хуже. Он разумная марионетка, способная убеждать. Не верь ни единому его слову, если не хочешь пропасть.

Стражник вновь кивнул, прижатый к стене, словно красотка, застигнутая в подворотне страстным ухажёром. Аргуст изрядно пугал его. И как следовало на всё это реагировать? И на что это?

— Хорошо. Ты парень вроде смышлёный, дважды повторять не придётся. — По виску маэдо стекала крупная капля пота. Юлиан решил, что будет смотреть на неё и только на неё. — Спасёмся мы или нет, вопрос отдельный. И вторичный. Независимо от того, мы должны остановить их. Костьми лечь, жизни отдать — называй, как хочешь. Но должны… Пока враг не набрал полной силы. Потом станет гораздо сложнее. Потом уже он двинется в наступление. Кровь и смерть придут уже на наши земли. Я не могу допустить этого. Ты, надеюсь, тоже.

Юлиан кивал. Так было безопаснее. Разобраться, что к чему, он надеялся позже. Маэдо смотрел в упор. Юлиан ощущал его горячее дыхания на своей саднящей щеке. В другой ситуации он подумал бы, что Аргуст болен и что у него жар. Но сейчас ни о какой болезни речи не шло.