Юлия Славачевская - Третий — не лишний!

У меня тоже защемило. Я выползла из укрытия и вошла в воду, намереваясь выплыть к ним.

Филлипэ внезапно достал нож, резанул себе запястье и стал капать кровью в костер, начиная быстро говорить:

— Честь своей клянусь, родом Азалемара, что не возьму другую жену…

— Остановись! — схватил друга за руку Эмилио. — Ты обрекаешь себя на целибат! Твой род прервется!

Филлипэ вырвался из захвата и продолжил:

— У меня есть, была и будет…

Я энергично плыла к берегу.

Эмилио вытащил свой кинжал и присоединился к другу:

— Честью своей клянусь, родом Семара, что не возьму другую жену. У меня есть, была и будет…

И они закончили вместе:

— Одна-единственная и имя ей… Маруся!

Пламя костра взвилось, разваливаясь на три огненных языка, каждый из которых указывал на нас. Два на мужчин и один отклонился в сторону заводи.

— Маруся! — закричал Эмилио, согнувшись, словно от боли.

— Маруся! — упал на колени около огня Филлипэ.

И в этот момент в воде скрутило меня. Пронизало такой острой и мучительной болью, что потемнело в глазах и выдавило из легких воздух. Я потеряла ориентацию и силы, начав уходить под воду.

— Помогите! — крикнула из последних сил и начала опускаться на дно, уже не состоянии сражаться за жизнь.

Бульк, бульк…

— Магдалена! — сквозь шум в ушах пробивался настойчивый голос Филлипэ. — Ты что творишь, заноза?

Хотела объяснить, но очень трудно говорить, лежа животом на твердом колене, когда тебе на поясницу давят сильные руки, а из тебя извергаются потоки воды.

Но мужественно выдавила:

— Кхе… о-у…

— Будем считать, что она извинилась, — пришел мне на помощь Эмилио, выдавливающий из меня последние кишки. — И осознала свою ошибку!

— Нет! — отдышалась я. — Не-е… кхе…

Меня перевернули, завернули в одеяло в четыре руки и начали по очереди тискать, прижимая к груди.

— Я тоже соскучилась, — прошептала, когда смогла пару раз вздохнуть.

— Тогда зачем сбежала? — резонно спросил слегка успокоившийся Филлипэ.

— Злая была, — честно ответила я, приникая к его плечу.

— А зачем вернулась? — поднес мою руку к губам Эмилио.

— Злая была, — не покривила душой.

— Так в чем разница? — поинтересовался синеглазый, усаживаясь вместе со мной у костра в то время как слуги мельтешили, готовя горячий чай.

— Большая, — попыталась я слабо улыбнуться. — Сначала я была злая на вас, а потом на себя.

Белобрысик принес чашку с дымящимся напитком, который со всеми предосторожностями влили в меня, одновременно согревая теплом тела.

— Спасибо, — прошептала я с благодарностью, начиная осоловело моргать. Веки сейчас весили минимум по тонне и держать их открытыми становилось все тяжелее.

— Пусть поспит, — донеслось до меня сквозь дрему. — Мотивы ее поступков мы выясним позднее.

— Спи, Магдалена, — поцелуй легким перышком коснулся моих губ.

— Маруся, — упрямо пробормотала я, окончательно вырубаясь из действительности.

Проснулась я от того, что меня… одевали. Мне казалось, что все как раз должно было бы наоборот. Судя по тому, что происходило до этого. Но нет, эти Гобсеки ныкали свое сокровище с моим спящим сознанием, заворачивая в несколько слоев ткани.

— А что происходит? — созрела я до выяснения.

Оказалось, созрела не только я. И не только созрело, но и норовило на меня рухнуть и погрести под грузом вины.

— Ты хоть понимаешь степень своей безответственности? — зарычал Эмилио, натягивая на меня сапожки.

— Понимаю, — кивнула я, соглашаясь. — Что такое степень я знаю. А что такое безответственность?

— Магдалена! — рявкнул Филлипэ, начиная заплетать мне косу. — Ты посмела нанести вред своему здоровью! И должна понести за это наказание!

— Мне уже страшно, — пробурчала я. — Впрочем, иметь рядом таких, как вы, — уже наказание для женской психики. Столько много и все мое.

— Не смей больше убегать! — злился Эмо, подступая ко мне с плащом. — Чем ты только думала?

— Мозгом, — поведала я ему, садясь, поддерживаемая синеглазым.

— А он у тебя есть? — фыркнул тот, приступая к заматыванию головы. — Что-то я уже в этом не уверен.

— Есть, — сморщила я нос. — Два. Один спинной.

— Видимо, им ты и думала! — пождал губы Эмилио, вставая передо мной и складывая на груди руки.

Кстати, оба были уже одеты по-походному.

— Возможно, — пожала я плечами. — Голове тоже нужно изредка отдыхать!

— Она у тебя на бессрочном отдыхе, — заявил Филлипэ, вставая рядом с другом.

Два таких соблазнительных обвинителя, что захлебнуться слюной и обзавидоваться. Это когда у кого-то. Или занять оборону в шкафу, если это твое.

— Это был твой последний побег, — сообщил мне просто дикий Филя с бешенством в темно-синих глазах. Мне показалось, или пятна ультрамарина на кобальтовом фоне стали ярче? — Ты будешь наказана!

Та-а-ак! Наступило время угроз.

— Дорогие мои мужья, — потупила я глаза и заковыряла одеяло. — Мне стыдно в этом признаваться, но я…

— Повтори, — напряженно попросил Эмилио.

— Что? — не поняла я, вскидывая взгляд и рассматривая двух напряженных мужчин.

— Повтори то, что ты сказала, — медленно произнес синеглазый, изучая меня ультрафиолетовой рентгеновской установкой.

— Мне стыдно в этом признаться… — послушно начала я сначала.

— Нет, — перебил меня Эмо. — То что ты сказала ДО этого!

— А что я сказала ДО этого? — хлопнула я ресницами, абсолютно не понимая о чем речь.

— Ты сказала, — рентген превратился в лазер. — «Дорогие…».

— А вы, что дешевые? — насупилась я. — А по виду не скажешь.

— Прекрати паясничать, Магдалена! — чуть не подпрыгнул до потолка Эмилио.

— Прекрати называть меня Магдаленой, — выдвинула я в ответ. — И я прекращу паясничать!

— Сейчас не время это обсуждать, — вдруг примирительно произнес Филлипэ и поставил меня в тупик. В такой позе я еще не стояла.

— Ее все равно нужно наказать! — раздраженно вмешался Эмилио. — Если бы она утонула, мы бы с тобой пожизненно в кулаки играли!

Филлипэ мгновенно скривился, видимо, представив себе этот брудершафт, и построжел:

— Мы обязательно выберем тебе наказание, драгоценная!

— Послушайте, — устало сказала я. — Мне действительно стыдно, что я заставила вас волноваться. Но мне бы хотелось объяснить…

— Дорогая, — раздул ноздри Эмилио. — Мы не нуждаемся в твоих объяснениях. Ты — женщина, и этим все сказано!

И тут у меня сорвало крышу! И резьбу, и гайки!

— Ах так! — подскочила я, забыв про усталость, разбитость и недомогание. — Значит, я для вас слабая никчемная женщина, способная только раздвигать ноги?

Все! Пошел выхлоп адреналина. Сейчас взлечу!

— Магдалена… — растерянно переглянулись мужчины.