Юлия Славачевская - Третий — не лишний!

Быстро и знакомясь со всеми еще незнакомыми кочками. С некоторыми, по-моему, по второму разу.

Через несколько часов, показавшихся мне вечностью, во время которых мы все молчали, наше средство передвижения или проще — карета для Золушки, тариф ночной — остановилась.

Мы пересели на лосей и дальше продолжили путь верхом, чему я была рада. Все же если страдает задница — это лучше, чем когда весь организм.

Это была бешеная безостановочная скачка. Даже меня друг другу передавали практически на ходу.

В сгущающихся сумерках мы приехали в родовое поместье, главный корпус которого походил скорее на неприступный замок, нежели на обычное дворянское пригородное поместье. За густой листвой древних вязов и раскидистых дубов виднелась лишь фронтальная часть старинного трехэтажного здания, но и она впечатляла. Серо¬черный камень, блочные постройки. Все какое-то… словно каждый камешек, каждое окно или бойница ощетинились от враждебных пришельцев. Высокий забор и кованые железные ворота трех метров высотой.

Даже издали дом казался довольно большим, вблизи выглядел просто громадным по сравнению с остальными особняками, которые мы проезжали по дороге. Настоящее неприступное родовое гнездо морских разбойников.

— Джулио, отворяй, мы свои, — зычно крикнул Филлипэ.

Тишина. Нет ответа. Только залилась истеричным визгливым брехом какая-то мелкая сявка под воротами.

— Джулио Мувдено, отворяй, или сейчас все в окрестностях узнают, с кем ты пил в двадцатилетием возрасте вино в погребках своего дядюшки! — еще громче проревел Эмилио.

— Так я и знал, что ты, придурок, долго не сможешь о том молчать, — раздался ответный рев и ворота стали полегоньку отворяться.

Из ворот вышел высокий рыжеволосый мужчина под стать моим мужьям. Шикарная маска темно-зеленого колера, богато изугфашенная золотом и серебром. Из-под нее виден большой рот, из прорезей маски улыбались необычные ярко-зеленые глаза, прозрачные с черными крапинками, словно бракованный изумруд.

Я невольно засмотрелась на них, про себя отмечая свою странную реакцию на внешность этого человека.

Весь его наряд, простой, дорогой и элегантный — изумрудно-зеленый камзол, белая батистовая рубашка, отделанная дорогим кружевом, бархатные штаны и коричневые сапожки плюс широкая улыбка, напускная жизнерадостность — все это безумно раздражало и вызывало у меня двойственное впечатление. Мне Джулио Мувдено казался не тем, кем себя выдает; позолоченным яблоком, где под золотом скрыта гниль. Почему так? — шут его знает. Осталось такое впечатление.

Мне в его взгляде чудился плохо сбываемый страх, в улыбке — натянутость и неискренность, в движениях мерещилась странная нервозность. Вообще, он напоминал мне манекен, марионетку на веревочках, которую оживили посредством волшебства, но забыли вдохнуть душу.

Мужчины раскланялись, обменявшись вычурными приветствиями, и аристократ обратил свое внимание на меня:

— И кто эта прекрасная дама?

Интересно, как он это разглядел в той мумии, которую держал на руках Филлипэ? В глазу поставлен рентген? Я бы сама сейчас себя увидела — ночным горшком бы не отмахалась.

— Жена, — коротко сказал синеглазый, уходя от расспросов. — Ты нас приютишь на несколько дней?

— Конечно, — улыбнулся хозяин. — О чем речь! Так ты женился?

— Мы женились, — нахмурился Эмилио, вставая с другом плечом к плечу.

— Пикантно, — скабрезно хохотнул Джулио. Развел руками: — Два собственника и одна дама. Никогда не пойму, как вы ее на двоих делите. Да еще такой ревнивец как Филлипэ. Впрочем, потом расскажете. Добро пожаловать в мое скромное жилище, друзья мои, — и посторонился, пропуская нас вовнутрь.

— А он всегда ворота сам открывает? — тихо спросила я у Филлипэ. — Странно как-то, аристоьфат все же.

— Джулио всегда смотрит, кто к нему пожаловал, — так же шепотом ответил синеглазый, делая вид, что целует меня в висок. — Чтобы не допускать в дом посторонних. Если бы его не было, то слуги бы не открыли, или бы вышли с оружием.

— Понятно, — кивнула я.

— Куда щци, Джулио? — спросил Эмилио, на подходе к лестнице останавливаясь.

Ты поселишь нас все в тех же апартаментах?

— Если вы не против, — любезно ответил хозяин, провожая на второй этаж. — Или вы хотите что-то побольше?

— Нет, все в порядке, — вмешался Филлипэ. — Мы и так тебя стесняем.

Джулио довел нас до угловых апартаментов и гостеприимно распахнул дверь:

— Устраивайтесь друзья мои. Я сейчас распоряжусь насчет еды и ванны, — при этом прожигая меня взглядом. — А потом жду вас в охотничьей комнате на бокал вина.

Первый раз в этом мире я возрадовалась, что на мне было столько намотано, а лицо сьфывет маска. Почему-то его взгляд, исполненный острого мужского интереса, не интриговал, а вызывал ощущение ползущих по коже насекомых.

Хозяин исчез, скрывшись в недрах дома, а меня начали распаковывать.

— Маруся, — сказал Эмилио. — Посиди пока здесь. Нам нужно договориться с Джулио о нашем здесь проживании на некоторое время.

— Хорошо, — кивнула я, рассматривая убранство. Пока меня несли на руках, замотанную, словно рулон ткани, я толком ничего не разглядела. Теперь, выбравшись на волю, я засмотрелась.

Тяжелые хрустальные люстры. Дорогая дубовая мебель с гнутыми ножками. Золоченые бордюры квадратных стенных панелей и картины — то фрески, то масляные полотна, писаные на холсте. Все красочно-вычурные, с большим количеством действующих персонажей. Сводили воедино все рисованные сюжеты две линии: власть и море.

Домовладелец или домовладельцы, поскольку я не думаю, что здешний интерьер — дело рук одного поколения — судя по всему, были людьми властолюбивыми и жестокими. Множество сюжетов связано с кровопролитными батальными сценами, награждениями победителей и коронациями дожей. Еще одна черта сильно бросалась в глаза: безответная влюбленность в море.

Безответная, потому что я не нашла ни одного полотна или фрески, где был бы изображены хозяева дома в море. Только издали, на берегу. Оно и неудивительно. Море, оно требовательное и справедливое. Будь ты хоть триста раз хитрец и царедворец, его не обманешь. Оно помогает только сильным духом. Видимо, хозяева замка данным качеством не обладали. Грустно. И настораживает.

Буквально в считанные минуты к нам поскреблись вышколенные слуги, притащившие три подноса с едой и приготовившие горячую ванну.

— Сначала поешь или вымоешься? — поинтересовался Филлипэ, стаскивая с меня обувь.

— Вымоюсь, — вздохнула я. — Все тело зудит, на зубах скрипит пыль.

Мужчины тут же начали стаскивать с меня все остальное, приготовив тонкий шелковый халат.

Я стояла обнаженная и ждала, когда Эмилио распутает мою косу. Неожиданно дверь распахнулась и в комнату вальяжно зашел Джулио: