Ирина Литвинова - Веридор. Жестокий король

Вэлла… Она совсем не похожа на Лилиан. Не только внешне, но и внутренне. Она как дикая кошка: осторожная, готовая в любой момент выпустить коготки, но одновременно просящая ласки. Гордая, решительная и свободолюбивая. Я давно уже подавил приворот и мог бы умчаться на собственную свадьбу. Но уже не хочу. Влюбился ли я в неё? Привязался? Или просто пожалел влюблённую ведьмочку? Не знаю, но вчера, спустя месяц после встречи, мы обвенчались в маленькой деревенской церквушке. И только там она узнала не только моё имя, но и род. Честно, я до последнего не верил, что она не признала во мне наследного принца. А оказалось, что правда не знала.

Вот вовремя мы поженились! Вчера поженились, а сегодня в деревеньку влетел королевский отряд, разыскивающий сгинувшего в Северном Пределе наследного принца. До сих пор как наяву вижу: при виде их Вэлла роняет миску и та разлетается на куски, словно её сердце. В первый и, подозреваю, последний раз я видел, как гордая чёрная ведьма плакала. На мой вопрос, по какому поводу слезы, она сказала, что я сейчас сяду на коня и умчусь прочь, как и тогда, даже не взглянув на неё. Наверно, так поступил бы любой принц на моём месте: виданное ли дело, чёрная ведьма приворожила и обманом женила на себе особу королевской крови. Можно было бы вырвать страницу из церковной книги, заплатить священнику за молчание, а ведьме пригрозить костром, ведь чёрная магия под запретом в королевстве, её не вытравили только в Северном Пределе. Но я никогда не поступал, как большинство. О, как же мы прибыли в столицу! Это было зрелище: впереди — я и обнимающая меня сзади ведьма, дальше — старенький пузатый священник на ослике, держащий под мышкой толстенный древний талмуд с церковными записями, а замыкали сие шествие королевские конники, покаянно склоняющие головы под стать своим лошадям.

Отец, конечно, в ярости. Мне долго рассказывали о том, что Отче пытается изгнать чёрную магию из всех королевств, а тут я — Кандор Х, наследный принц Веридорский! — решил жениться на ведьме. Затем родитель помянул отца Вэллы. Полудемонка! Это ж ни в какие ворота! Это ж даже не скандал, это СКАНДАЛ: презрение, осуждение, обвинения, ересь, чума, священная война и ещё тридцать три несчастья! Ну, послушал я отца и на Большом Совете предъявил все доказательства того, что венчание состоялось. Конечно, свадьбу уже поздно устраивать, поэтому просто закатим грандиозный пир в честь будущей королевы.

Вэлле пока очень сложно при дворе. Северяне очень прямолинейные и не привыкшие скрывать и маскировать свои чувства. То от дело мы, южане! У нас же в крови затевать словесные дуэли, сыпать сарказмами и двусмысленностями, над всем посмеиваться и беззастенчиво обсуждать во весь голос самые щекотливые темы, не опуская пикантные подробности. Вэлла привыкла слышать бранные слова и оскорбления в деревне и даже при случае может ответить крепким словцом, но вот ужимки наших светских леди задевают её. Как ни крути, она не придворная дама: ни поведение, ни манеры, ни разговор, ни одежда не соответствуют. Мне то, в общем, плевать на это все с высокой колокольни, но вот жена переживает. Если со всем я ей старался помочь, то с одеждой — ну никак! Вэлла просто заявила мне, что не шлюха, чтобы рядиться в эти цветастые тряпки и выставлять напоказ плечи и ноги. Она не изменила своему ведьминскому стилю: тёмное платье в пол, соблазнительно обтягивающее фигуру до пояса, и весьма смелое декольте. Вообще Вэлла особой стыдливостью не отличается, но оголённая ниже поясницы спина и разрез выше середины бедра на юбке кажутся ей верхом пошлости, а вот наши светские львицы, прекрасно видя, что моя жена даже в монашеской хламиде куда привлекательнее многих из них, не упускают возможности посудачить о том, как развратная ведьма чуть ли не светит голой грудью и что её даже раздевать не надо — итак всё обтянуто-затянуто так, что нет ни капли простора для мужской фантазии (когда последнее услышал, не удержался, рявкнул на весь зал, что я свою жену уже во всех местах видел и никаким другим мужчинам давать волю своей бурной фантазии, а дамам — своим поганым языкам, искренне не советую, ибо злить наследника престола — к ссылке из дворца). А тем временем бесплатный цирк с моей женой в роли дрессировщика и тигра одновременно продолжается: малевать себе чем-то лицо Вэлла не позволяла, а когда модистка заикнулась о том, чтобы укоротить её волосы, которые спадали почти до колен, чуть ли не побила её.

В общем, с этим балаганом срочно надо что-то делать, и я бы ни в жизнь не справился, если бы не Лилиан. Она же первая красавица двора с самого своего представления и с тех же пор — законодательница столичной моды. Ей очень идёт и вырез на ножке, и персиковые, голубые и нежно-розовые тона. И вот она перед очередным бальным сезоном объявила, что светским дамам просто необходимо обзавестись платьями с тугими корсетами и глубокими декольте. Не прошло и месяца, как весь двор оделся в синие, зелёные, бежевые, пурпурные и, конечно же, чёрные цвета. А еще стало очевидно, какими плоскими могут оказаться бывшие «красавицы» и что даже пышные оборки и кружева порой помочь не могут. Лилиан даже примирила Вэллу с дорогими тканями. Я до сих пор не понимаю, почему жена терпеть не может шёлк, но вот бархат ей понравился.

С Лилиан, правда, не всё гладко. Нет, она сама искренне рада за меня и хочет подружиться с Вэллой. Она одна приняла мой выбор и не морщится презрительно при виде ведьмы. Эх, зря я рассказал жене о сорванной женитьбе! Хотя, не я, так кто-нибудь другой. Вэлла очень ревнует, шипит на Лилиан, а она — добрая душа — говорит, что все понимает и постарается видеться со мной реже, и продолжает помогать. Сегодня я все-таки не выдержал и сказал Вэлле, что она отталкивает от себя единственного друга, а она метнула на меня яростный взгляд и крикнула: «Её последней я хотела видеть своей подругой! И красавица она, и добрая, и в тряпках разбирается, и в том, как правильно зад перед кобелями придворными отклячивать! Ангел, демоны её раздери, непогрешимый! Слащавая дура!» Потом вроде успокоилась. Надеюсь, их вражда скоро хоть немного утихнет.

В первый же день возвращения в столицу я приметил, что Лилиан очень изменилась. Раньше она всегда смеялась, носилась туда-сюда по дворцу, радовалась, сейчас же в её глазах всегда стоит грусть, она часто задумывается и уходит глубоко в себя. Прошла всего пара недель, а я уже точно могу сказать, что у Лилиан любовь. Не ко мне, нет, к кому-то другому. Пока я женился в Северном Пределе, моя наречённая тоже кому-то отдала своё сердце. Эх, повезет же кому-то, и мне заодно — жена из фурии в голубку обратится, а то от ревности её житья нет, причём не только нам. Весь дворец уже выть готов, а казначеи так вообще рыдать навзрыд — такой ущерб материальному благополучию страны приносит очередное выяснение отношений.