Ирина Литвинова - Веридор. Жестокий король

Вернулся я с фронта красавцем, с шрамом через щеку. Вэлла выбежала ко мне навстречу, вцепилась в мундир, прижалась и прошептала, что если бы я в ближайший месяц не приехал, она бы сама вскочила на коня и бросилась на шум войны. Но, конечно же, никто не дал мне просто насладиться семейным счастьем. Министры наседают со страшной силой: наследник! Наследник! Его величество уже четыре года женат, где же наследник?! Вэлле тяжело слушать эти разговоры. Как-то раз после ночи любви она тихо призналась мне, что не может родить сына. Мол, ребёнком чёрной ведьмы может быть только чёрная ведьма. Но время идёт, этот вопрос стали обсуждать все, кому не лень… Я предложил Вэлле просто забеременеть и родить девочку, а «наследником» взять новорождённого из столичного приюта. Объявим при дворе, что королева родила двойню, делов-то? Но Вэлла наотрез отказалась и заявила, что есть другой способ. И почему у меня дурное предчувствие?

Как я и ожидал, риск есть: чтобы у Вэллы родился мальчик, нужно, чтобы ведьминскую кровь пересилила другая. Жена говорила мне, что демоническая кровь очень сильная и подавляет любую. В семье она одна девочка-ведьмочка, остальные шестеро детей — демоны, в отца. Нужен ритуал, на несколько дней пробуждающий в ней кровь родителя-демона, и провести его должен был я. С одной стороны, всё это мне ой как не нравится, но с другой, Вэлла уверена. Эх, была — не была!

Провёл этой ночью ритуал. Точно всё сделал правильно, в подтверждение тесть в боевой форме на зов крови признался. Веселая выдалась ночка: высший огненный демон, к тому же не признавший во мне мужа своей дочери, пытался поднять меня на рога и задрать когтями. Тогда-то я и возблагодарил небеса за то, что обучился чёрной магии. Ничего, Вэлла быстро пришла в себя, остановила отца, представила нас. Демон целых шесть бутылок огневодки извинялся. Мы столько раз за пополнение выпили, что, боюсь, хватило бы на полный дворец детишек.

У нас всё получилось! Вчера ночью у Веридора наконец-то появился наследник. И всё бы замечательно, только есть у малыша одна особенность, которую лучше бы не афишировать. В нашем мальчике очень сильна демоническая кровь. Он свободно перекидывается в другую ипостась, с рождения владеет стихией огня. Надо признать, наш сын — дитя Хаоса, и назвали мы его соответствующе — Эзраэль.

Вэлла души не чает в ребёнке, как и я. Уже видно, что он моя копия. Наглядеться не сына не можем, и если я обязан отлучаться по государственным делам, то Вэлла днями не отходит от него…

Идут месяцы, и Вэлла становится слабее, бледнее, худее. Сначала я думал, что это последствия родов, потом — что просто заболела. Сама она молчит. Что-то я беспокоюсь за неё. И как бы правду узнать?

Сегодня я вернулся с совета раньше обычного и увидел страшное: Вэлла лежала на полу без сознания, а Эзраэль подполз к ней и в демоническом обличье пил её эмоции. Демоны… они питаются чувствами, втягивают их в себя, опустошая душу, морально истощая жертву и превращая её в эмоционального мертвеца. Это — оружие высших демонов, и они его контролируют. Но не полугодовалый ребёнок. Он убивал маму, не понимая, что делает. Эзраэль чувствовал любовь, тепло, заботу, ему нравились эти эмоции, и он пил их. Я подскочил к Вэлле, схватил её на руки и бросился с ней подальше, а сзади надрывался от плача малыш, мой сын. Через пару часов жена очнулась и потребовала немедленно принести ей ребёнка. Я рассказал ей, что увидел. Она не удивилась. Она знала. Просто решила не говорить мне ничего. Когда я сказал, что она больше не будет кормить демонёнка своими эмоциями, Вэлла скачала возмутилась, потом разозлилась и в конце концов разрыдалась. Не расплакалась, нет, она завыла от отчаяния. До сих пор помню её слова. Она умоляла меня не отбирать у неё сына. А я просто не мог позволить Эзраэлю убить её.

Прошло около полугода. Я не позволял жене видеть сына, но она, естественно, подговаривала служанок, чтобы они приносили ей ребёнка хотя бы на пару часов, пока я занят с министрами. В итоге демон в Эзраэле настолько окреп, что начал дотягиваться до чувств Вэллы через дворцовые коридоры. Он пил только её, но пил основательно, с явным намерением втянуть всю её до капли. День за днём я смотрю, как увядает моя жена, и проклинал тот день и тот час, когда решился пробудить кровь демонов. Боги, я же мог назначить наследником своего двоюродного брата или одного из племянников! Но прошлого уже не вернуть.

Я понял, что Эзраэль не остановится, пока не убьёт свою мать, и решился на страшное: я решился убить сына. Я просто не могу… не могу смотреть, как он вытягивает из Вэллы жизнь. Пусть лучше она ненавидит меня, но останется жива. Пусть лучше наш единственный ребёнок погибнет, чем вырастет сиротой, а потом рано или поздно узнает, что смерть безгранично любящей его матери — его вина.

Эзраэль — высший огненный демон, и для верности его надо было утопить. Я хотел бросить его в реку, предварительно выплыв из города по Вихре. До сих пор как наяву вижу, как беру его из кроватки, он подрос, уже достаточно крупный для годовалого малыша. Зачем-то закутываю его, чтобы не простыл. Может, чтобы не вызывать особых подозрений. Надвигаю шляпу на глаза. Выхожу по тайному ходу из дворца и спускаюсь к Вихре. Сажусь в покачивающуюся на волнах лодку и отчаливаю. Мы плыли через весь город, когда вдруг Эзраэль открыл глазки. Он взглянул на ночные огни столицы и… рассмеялся. Сначала он вертелся туда-сюда, стараясь увидеть всё, потом начал со мной играть. Я и не заметил, как лодка принесла нас к устью Вихры. Я остановил её и стал ждать, когда ребёнок угомонится. Я спел ему колыбельную, рассказал сказку. Добрую сказку со счастливым концом. И сам не заметил, когда заплакал. Я уже встал со скамьи, подошёл к борту. Оставалось всего-навсего протянуть руки и разжать. Но я не мог отнять сына от груди. А слезы все текли. Видит Единый, никогда не плакал, а тут не мог остановиться. Наверно, одна слезинка упала на личико Эзраэля, он опять открыл глазки и, улыбнувшись, сказал: «Папа!» На этом я сломался. Я просто не смог утопить сына, не смог! Я решил отвезти его к одному своему старинному другу, чьё поместье находилось недалёко от столицы. У них с женой вот уже много лет не было детей, они позаботятся о нём. При дворе объявили бы, что наследный принц отдыхает на лечебных водах, а Вэллу я бы как-нибудь удержал…

Наверное, однажды Эзраэль обвинит меня в гибели матери и будет прав. Я виноват. Я не успел. Вэлла, наверное, что-то почувствовала, посреди ночи ворвалась в детскую, потом — ко мне. Поняв, что я задумал, она решила провести ритуал поиска и броситься в погоню, пока я не убил сына. Но она была слишком слаба и истощена. Уверен, она и сама это понимала, но гибели сына предпочла смертельный риск. О, если бы я вернулся на десять минут раньше, я бы смог… я бы спас её. Но я не приехал во время, и ритуал полностью иссушил её. Я нашёл жену уже мёртвой, с почерневшей кожей и ввалившимися глазами и ртом. Её похоронили на следующий день, без церемонии прощания, в закрытом гробу. Я не хотел, чтобы на неё глазели, шушукались по углам, что, мол, чёрная магия королеву сгубила. Эзраэля я до сих пор не могу видеть видеть. Понимаю, что это неправильно, но больно, очень больно. Слабость, так необходимая мне, чтобы не задохнуться от скорби.