Константин Седов - На одинокой дороге

Старичок чувствовал себя, как дома. Сел за грубый стол в номере, не мигая смотря на доктора, хрипло произнес:

— А мы его ищем. Он чудной. Он знает, что должен делать, точнее не делать, но все равно ушел. Хотя ему сказали никуда не выходить.

Гигант встал позади стула и по-прежнему не произнес ни слова.

Эрика и Доходягу они полностью игнорировали, как и умершего Рыжего на кровати.

— Прихожу, спрашиваю — где? Он ушел, говорят. Собрался и с какими-то недоносками пошел. А не припекли бы хозяина, то и не узнали бы куда.

— Про недоносков это ты зря — задумчиво вставил Эрик.

Старик, не обращая никакого внимания на реплику, продолжал:

— И, то, что ночью сегодня из-за него мокнуть пришлось — ему лишний раз припомнить придется. Долг только вырос. И отработает он его теперь не скоро.

Эрик кинул взгляд на доктора. Мальчишка стоял бледный с опущенной головой. Ни одного движения, только в горле промелькнул комок.

— Но мне пришлось… — слабо начал он.

— Ему не надо мне рассказывать, его найдется, кому спросить, — морщинистый встал со стула — пошли.

— Никуда он не пойдет — спокойно сказал Эрик.

Старик, уже наполовину развернувшийся к двери, остановился. Доктор вскинул голову и даже подпотолочное нечто повернуло голову в сторону Эрика.

— Что сказал мальчик?

— Ты расслышал — не меняя интонации, ответил Эрик.

— Мальчик кто?

— Тот, кто его пригласил.

— Это звучало бы серьезно, но мальчик знает кто мы?

— Нет, но попробует угадать. Этот, сзади тебя выглядит, точь-в-точь, как ярмарочное пугало, а ты похож на клоуна. Я думаю, вы из балагана.

Старик ещё секунду смотрел на Эрика, потом повернулся к «пугалу» и слегка кивнул головой. Свеча колыхнулась от ветра, когда существо сделало шаг вперед. Разглядеть его было все равно невозможно. Высокие, неуютно острые, сужающиеся своды, свет не замечали, а значит и до лица он не доставал.

Эрик безо всяких эмоций развернулся к великану правым плечом, откинул, так и не снятый плащ, и ухватившись руками за ножны, полуобнажил меч. Услышав лязг, старик выкинул руку вверх. Существо замерло на полпути.

— Ручной, — с уважением отметил Эрик.

Старичок снова сел.

— Я не знаю кто мальчик с мечом, но он рискует ввязаться в очень неприятную историю. И замечу, что ссорится с мальчиком никто не собирался, и если он по задиристой глупости ищет приключений, то рискует их найти. Происходящее его не касается и не будет касаться, если мальчик успокоится, и не будет дергаться. Это совет старого человека молодому. Пусть мальчик живет спокойно, не ищет себе бед. Одна у него, я вижу, уже есть — он кивнул в сторону тела Рыжего.

Эрик, не убирая руки с меча осклабился:

— Если девочка продолжить разговаривать, как дурочка, то беда грозит ей.

— Не хами!

— Не напрашивайся.

Старичок утомленно вздохнул, как будто полчаса уговаривал несмышленыша скушать ложку за бабушку.

— Хорошо, этот — он ткнул пальцем в сторону доктора, тебе еще нужен?

— Да, вроде нет, пока.

— Тогда мы уходим. — Старичок стал тяжело подниматься.

— Пока. Но «этот» останется здесь.

— Значит, все же поссориться хочешь?

— Хочу, — не стал возражать Эрик.

— Не за тем я сюда пришёл, но если мальчик считает, что слишком хорошо живёт и хочет горя, то у него получается.

— Кстати, как вы сюда вошли? — спросил Эрик.

— Что значит «как»?! Через дверь.

— Через парадную?

— Что мы сумасшедшие, что ли, там же пираты.

— Здесь тоже — спокойно резюмировал Эрик.

Морщины на старческих щеках вытянулись, а лоб, наоборот, сложился в гармошку.

— И, как же тебя величать молодой человек?

— Эрик.

— Бешеный?! — изумился старик.

У Эрика потемнело в глазах. Краем глаза он заметил, как вскинул голову Доходяга. Старик понял, что сказал лишнее, раскрыл рот, но исправиться не успел. Пол у него ушел из-под ног, плащ затрещал, наматываясь на кулак пирата, а само лицо морского разбойника стало необычайно близким… и очень злым.

— Никогда. Слышишь! Никогда не называй меня так.

Стоявший за стариком истукан словно очнувшись от спячки сделал шаг вперед и вытянул по направлению к Эрику свою лапищу. Не отпуская левой рукой перепуганного старика, правой Эрик схватил стул и с силой заехал им в бочкообразный живот.

Стул сломался. Истукан аккуратно согнулся, по-детски пискнул и рухнул лицом в стол, разбив его в щепки.

— Меня зовут Эрик — глухо прорычал пират.

Первый признак весны для Еловы — это первые корабли в гавани, первые грузчики в порту, первые драки за рабочие места. Первый признак весны для «Свиньи с кувшином» — это работяги с угрюмым взором, скупыми движениями и деньгами за разгрузку в карманах.

Поднося к столику заказ Курти каждый раз сглатывал слюну. Цвета болотной жижи грибной суп и овсяная каша с мелкими кусочками жирного свиного мяса, — его завезли днем раньше и по сумасшедшей цене продали за час. Бешеная по меркам материка цена. Дороже шли только яйца. Их даже не выставляли на продажу, все уходило в «свои» трактиры, «своим» клиентам. Заказ из двух блюд для такого работяги, грузчика, а значит настоящего мужчины, означал конец ледовой блокады мелкого городишки. Со дня на день поговаривали об открытии публичных домов. Сезон действительно открыт.

В такие дни трактир забит. Днем Курти и племянник хозяина Бьорн вытаскивали с чердака дополнительные столы и стулья, и помещение, без того тесное, превращалось в узкий лабиринт.

Работяги трапезничали, обед нередко перерастал в попойку и до самой ночи в кабаке были тесно, шумно, воняло потом и перегаром. Единственный камин плохо прогревал зал и лучшими столиками считались те, что были к нему поближе.

До обеда целых два часа. Курти, Бьорна и Анну кормили после полудня. За час до того, как из порта потянутся первые клиенты. Хозяину это было выгоднее, чем платить им. Хотя Анна, крепкая молодуха из пригорода, получала какие-то копейки.

Несмотря на плотно закрытую дверь, ветер принес с улицы запах свежеиспеченного хлеба. Курти сглотнул. Вспомнился отданный Колокольчику завтрак, но это ладно, это ради дела. Не маленький — терпение есть. Да и, к сожалению, опыт.

Здорово, но нелепо иметь в заначке целый флорин. Забавно, но что с ним делать Курти не знал. Где примут такую монету? Вот в отобранном у Колокольчика кошельке была неплохая сумма. Можно было бы пробежаться до пекарни на Вороньей улице — мелочи хватило бы набить живот хлебом, но там, как и всегда в начале судоходного сезона, наверняка очередь, а отлучаться из таверны Шмяк запрещал, а чтобы и соблазна такого не было — загружал работой.

Вот Курти и драил полы. Руки стыли от беспрестанного погружения тряпки в холодную воду, но и к этому ощущению он привык.