Катерина Риш - 10000 лет до нашей эры. Книга 1 [SelfPub]

Вождь словно бы решился на что-то. Он суетливо отдал новый приказ, и со спины одного из слонов, очевидно, там располагался павильон Вождя, к нашему слону притащили внушительный и тяжелый меховой сверток.

Эйдер Олар просветлел. Спустился обратно, великодушно принял подарок и наконец-то освятил племя и Вождя теми же знаками, что и орлиного всадника. Тяжелый сверток подняли в наш павильон. Им оказался слоновий бивень.

Эйдер поднялся на спину слона с видом победителя, окинул меня гордым взглядом, мол, видишь, сподобились на что-то ценное, а то все несли какой-то ширпотреб. Он все еще чуть-чуть злился на меня, это чувствовалось, но бивень значительно улучшил ему настроение.

Мне, впрочем, было не до подарков и переменчивого настроения огненного мага. Павильон на спине слона казался мне ненадежной и хлипкой конструкцией. Все его части — пол и низкие борта — были собраны из плетеных жестких циновок, которые были связаны между собой и потому вообще держали форму. Вроде бы. Помещение на деле было узким, хотя снизу казалось более просторным. Большую часть импровизированной комнаты занимали дары, так что свободного места оставалось ровно для того, чтобы, сидя, вытянуть ноги. Дары перевязали лианами, чтобы они не разлетелись по всей равнине. Кожаным ремнем меня тоже обвязали за талию, а сам ремень закрепили за бортик.

От любого движения, даже обычного чиха, павильон так отчаянно скрипел, как будто вот-вот развалится. А что будет, когда слон встанет и пойдет?

Я нервничала так, словно меня запускали в космос без скафандра.

Пол дрогнул. Я схватилась одной рукой за кожаный пояс, второй — вцепилась в мага. Уперлась босыми ногами в передний борт. Услышала тихий смех Эйдера Олара. Ему-то не впервой!

Сбоку затрубили слоны. Наш тоже вздохнул, — и, клянусь, я услышала, как он со свистом набирает полные легкие воздуха, — а потом ответил сородичам.

Боже. От этого рева я заорала в ответ, потянулась было к ушам, но слон пришел в движение, и пришлось снова хвататься хоть за что-нибудь. Эйдер громко рассмеялся.

Пол скрипел, будто разваливался, стонали лианы, которыми перевязали подарки. Застонала и я, когда пол круто наклонился вниз.

— Мамочка, мамочка, м-а-а-амочка-а-а!

Голову резко откинуло назад. Слон, видимо, поднялся на задние ноги и теперь выравнивал передние. Содержимое желудка подступило к горлу. Совершенно некстати вспомнился склизкий кусочек улитки, пусть даже и не съеденный. Рядом хохотал Эйдер Олар.

Слон встрепенулся, похлопал веерообразными ушами по павильону, от чего меня окатило новой волной ужаса, и вызвало новый приступ смеха у мага, и только потом, повинуясь погонщику, который сидел еще выше, на выступе крыши, двинулся вперед. Поначалу медленно.

Мы будто угодили в шторм. Влево-вправо, влево-вправо — весь мир наклонялся то в одну, то в другую сторону. Я запихивала подальше в сознание воспоминания о поедании сырых рыбьих глаз и мозгов Одуванчиком, но они почему-то настырно лезли в голову и ни о чем другом думать было совершенно невозможно. Благо, что желудок был пуст. Хотя еще час назад я думала возмутиться из-за отсутствия завтрака.

Было не до красот вокруг, было не до разговоров, хотя маг пытался провести очередную общеобразовательную лекцию, но наткнувшись на мой ошарашенный взгляд, снова хохотнул, завернулся в меха и тут же заснул. При такой-то качке! При таком-то шуме и грохоте!

Я нашла в себе силы оглянуться по сторонам, когда солнце уже висело высоко в небе. Равнины давно пробудились от ночной спячки. Вопили птицы, огрызались издали на слонов хищники.

Но океана, сколько я не вглядывалась в горизонт, больше видно не было.

Слон увозил меня все дальше, вглубь неведомого мне первобытного континента. Я разжала пальцы и отпустила кожаный ремень. Коснулась мешочка на шее, в котором сохранила глиняный черепок.

Я хотела коснуться его на пляже Спящих Драконов в надежде, что он перенесет меня обратно домой.

А теперь, как мне найти этот пляж? И где окажусь я, когда путешествие наше будет, наконец, окончено?

А слон не останавливался. Ко всему привыкаешь, и мне тоже пришлось привыкнуть. Даже удалось впихнуть в себя немного вчерашнего мяса. Прожевать его холодным была та еще задача, мне казалось, начни я грызть один из надаренных мне кожаных ремней, и то вкуснее и легче будет. Но к вечеру голод стал нестерпимым.

Солнце, как у него и заведено, опять садилось, но небо этим вечером было невероятно огненного цвета. Оно простиралось во все стороны, насколько хватало глаз, мощное, огромное и неспособное скрыться за высотками и небоскребами. Небо подавляло безграничной властью над этой первозданной землей, где изумрудно-шелковые равнины не знали конца и края.

Лесов по-прежнему не было видно. Можно было решить, что весь день погонщики гоняли слонов по широкому кругу — к вечеру ничего ровным счетом не изменилось в окружающем пейзаже. Я видела черные силуэты неведомых мне животных, и понимала, что всего лишь обман зрения делает их такими крошечными и знакомыми мне. Покрытые множествами рогов головы были вовсе не носороги, а длинные мощные шеи не принадлежали жирафам, ведь следом за шеей из травы вздымались и длинные хвосты.

Короче говоря, сафари по древнему миру нравилось мне определено больше, чем то, что довелось пережить до этого.

Погонщики решили не останавливаться на ночь. Слоны продолжили ход и во тьме, по цепочке друг за другом. Может быть, они даже держались за хвосты друг друга, кто знает. Мне видно не было, но представлялось это именно так.

Когда ночь стала беспроглядной, погонщик зажег факелы на крыше павильона. Стало чуть светлее. Мне удалось разглядеть выспавшегося огненного мага. Он опирался спиной о бортик и явно ждал разрешения приступить к лингвистике. Он его получил.

Во время этого урока явно проявилась спешка моего учителя. Раньше он позволял мне повторять неизвестное мне слово, сколько угодно раз. Теперь он торопливо переходил к следующему, каждый раз начиная нервничать, когда я упрямо повторяла уже пройденный, по его мнению, материал.

Возможно, это говорило о том, что конечная точка нашего маршрута близко. А может быть, ему просто надоело учить такую тупенькую ученицу, какой была я, если честно. Звезд с небес я не хватала, хотя в обычной жизни, считалось, владела почти четырьмя языками. Но раньше никто не заставлял меня учить иностранный язык на слух. Эйдер не использовал письмо. Запретив мне вести конспекты, он и сам не прибег к этому, хотя мог бы догадаться, что мне очень не хватает учебников. Я могла бы перечитывать их на досуге.

Хотя с досугом в древнем мире, похоже, напряжёнка.

Либо с письменностью у этого языка дела обстояли еще хуже, чем с самим произношением. Мне вспоминались египетские иероглифы. Или языки еще более древних майя, которые и расшифровать-то никто так и не смог, разве что частично.