Валерий Евтушенко - Конан и день льва

Несмотря на свои безумства, король был довольно неплохо проинформирован о том, что не только некоторые бароны, но и даже многие графы недовольны его действиями и готовы перейти на сторону Повстанческой армии. Открыто они пока не осмеливаются оказать неповиновение, но с приближением Повстанческой армии могут поднять мятеж в любой момент. Суд над графом Альбериком по замыслу Нумедидеса был призван послужить уроком, как для колеблющихся, так для тех, кто находится в прямой оппозиции к королевской власти.

Поднявшись в свои покои, он встретил там Туландра Ту. Колдун стоял, опершись на посох, и поджидал его возвращения из пыточной камеры.

— Что тебе нужно? — с подозрением спросил Нумедидес, не ожидавший встретить здесь Туландру.

— Я хочу предостеречь тебя, повелитель, — сказал колдун, — не нужно этого делать. Людям вообще свойственно сплетничать, придворным и знатным особам, тем более. Ты хочешь казнить графа Альберика с целью устрашения других, но, поверь, получится наоборот. Просто все отшатнутся от тебя и постараются убраться, куда подальше, даже в армию мятежников. И не потому, что они их поддерживают, а из-за опасения за свою жизнь.

— Альберик осуждает мои указы, — упрямо произнес Нумедидес, — а это уже мятеж!

— Мятеж — это, когда бы он выступил против тебя с оружием в руках, — твердо сказал колдун, — а Альберик, если где-то и сболтнул лишнее, то по глупости или с досады. Казнить графа по пустячному обвинению-это не то же самое, что похитить какую-нибудь девчонку, зная, что родители не осмелятся жаловаться.

— Кстати о девчонках, — вдруг вспомнил король, — когда, наконец, я обрету бессмертие? Чем поучать меня в вопросах большой политики, в которых ты мало смыслишь, лучше скажи, сколько мне еще принимать эти бесполезные ванны?

Туландра Ту опустил взгляд, поняв, что его попытка пробудить в короле здравый смысл, провалилась.

— Я, наконец, до конца разобрался в этих манускриптах, — ответил он, — все эти ванны необходимы были как подготовительный этап. Сейчас нужно смешать кровь четырех девственниц: блондинки, брюнетки, шатенки и рыжей, символизирующих четыре стихии, и тогда мы получим желаемый результат.

— И когда же это произойдет? — не смог скрыть своей радости король.

— Собственно, я затем и пришел, чтобы сообщить тебе об этом, — сказал Туландра Ту, — займемся этим завтра вечером.

— И я точно стану бессмертным?

— Ты обретешь бессмертие сразу, как только искупаешься в их крови, — твердо пообещал колдун.

— Ладно, — сказал король, — но мое терпение на исходе. Если и в этот раз что-то пойдет не так…

— Все будет, как я обещал, — повторил колдун и, круто повернувшись, вышел из королевских покоев.

Наутро, как того и требовал король, ему доставили три показания баронов, в которых те признавали, что граф Альберик склонял их к мятежу против короля. Прочитав показания, написанные дознавателем, но с неразборчивыми подписями баронов, Нумедидес вызвал к себе Вибия Латро.

Вручив канцлеру все три бумаги, он распорядился официально направить их Верховному судье.

— А на словах передай, что приговор может быть только один — смертная казнь посредством отсечения головы от туловища. И пусть суд не затягивает, для вынесения приговора достаточно будет одного дня.

— Но, если граф будет настаивать на очной ставке с баронами? — спросил было канцлер, но пришедший в ярость Нумедидес, рявкнул:

— Процесс политический, нечего здесь слюни распускать! Дело о мятеже, какие еще очные ставки? Ступай!

Пятясь задом, канцлер удалился и тут же отправился к Верховному судье, Хродобанду Хлодвигу, который находился здесь же во дворце.

Худой и желчный Хродобанд дважды перечитал показания баронов, хмыкнул и отложил их в сторону. Когда канцлер передал ему слова короля, он сказал:

— Тут не все понятно. Прежде всего, о каких именно действиях графа идет речь? В чем мне его конкретно обвинять в приговоре? Может, он по пьянке чего сболтнул лишнего, не подумав. Без вызова баронов в суд не обойтись.

Вибий Латро пожал плечами.

— Ты Верховный судья, тебе виднее. Только либо завтра к вечеру должен быть приговор, угодный королю, либо кто-то из нас двоих отправится в Железную Башню. И поверь, это буду не я.

— Впрочем, процесс политический, дело о мятеже, тут и так все понятно, — быстро сориентировался судья, — обойдемся и без вызова свидетелей.

Не обращая больше внимания на Верховного судью, Вибий Латро отправился к себе, а Хродобанд Хлодвиг погрузился в размышления о том, как лучше исполнить королевское пожелание. Но он был прожжённый казуист и крючкотвор без всяких принципов и моральных устоев, как и большинство судейских чиновников, поэтому довольно быстро набросал проект приговора по завтрашнему делу, который, хотя и страдал избытком общих мест, зато был пространным и запутанным настолько, что не каждый юрист разобрался бы в его сути. Перечитав еще раз творение своих рук и изощренной фантазии ума, Хродобанд приступил к подготовке завтрашнего судебного заседания.

Доставленный в суд королевскими гвардейцами граф Альберик сразу же заявил протест, но Хродобанд, сидевший за столом в судейской мантии и парике, с деревянным молотком в руке, протест отклонил и в свою очередь огласил графу обвинение в мятеже. На вопрос о том, признает ли он себя виновным, ошеломленный Альберик ответил категорическим отказом. Хродобанд кивнул головой и приступил к оглашению показаний баронов.

— Это какое-то недоразумение! — воскликнул граф. — Я настаиваю на их вызове в суд для очной ставки.

Верховный судья мягко объяснил ему, что слушается дело о мятеже, а поэтому применяется ускоренная судебная процедура, без вызова в суд свидетелей. И, если графу нечего добавить, то слово предоставляется государственному обвинителю. Прокурор, с которым у Верховного судьи состоялся разговор еще накануне, не стал вдаваться в подробности организации графом Альбериком мятежа, а сразу потребовал признать его виновным и приговорить к смертной казни посредством отсечения головы от туловища. Поскольку слушалось дело о мятеже, защита обвиняемому положена не была и суд сразу же удалился в совещательную комнату, из которой вышел спустя два часа с готовым приговором. Приговор суда был немедленно представлен для утверждения королю и удовлетворенный исходом дела Нумедидес тут же своей подписью утвердил смертный приговор графу Альберику. Благосклонно кивнув головой, король сказал Вибию Латро, что с исполнением приговора затягивать не надо, казнь должна состояться уже на следующий день на Дворцовой площади при стечении народа.

Весть о смертном приговоре, вынесенном графу Имируса, взбудоражила горожан. Королевские глашатаи объявляли до самого вечера о предстоящей казни, но горожане обычно с любопытством устремлявшиеся на площадь перед дворцом поглазеть как чья-то голова слетает с плеч, в этот раз только с удивлением переговаривались между собой. Граф Альберик был известен как справедливый правитель своего графства, стремившийся ограничить произвол баронов и, хотя было известно, что он отрицательно относился к увеличению налогового бремени, но обвинение его в мятеже против короля, было явно абсурдным. Обо всем этом горожане судачили между собой до позднего вечера, но на следующий день на Дворцовой площади народ стал собираться с самого утра. За ночь на ней был сооружен деревянный помост и плаха. Королевская гвардия и городская стража окружили место казни, оттеснив волнующийся словно море в непогоду, народ, от помоста, к которому уже подошел палач в черном плаще и красном капюшоне с прорезью для глаз. Взойдя на помост он взял в руки лежавший возле плахи топор с широким блестящим лезвием и сделал несколько замахов. Вслед за ним на помост поднялся королевский прокурор, а несколько минут спустя гвардейцы подвели сюда и графа Альберика, чьи руки были связаны за спиной, а глаза закрывала черная повязка. Королевский прокурор зачитал короткую выписку из приговора и сделал знак, чтобы графу развязали руки и сняли повязку с глаз.