Олег Мушинский - Беспокойные помощники [СИ]

— Ну и куда теперь? — тихо спросил Хитрец.

Толстяк пожал плечами и с надеждой посмотрел на Умника. Тот тихо фыркнул.

— Я-то откуда знаю?

— Ну ты же у нас самый умный, — заявил Толстяк.

— Хм…

Умник почесал в затылке, но ни единой стоящей мысли это действие не принесло. Отец Дагона продолжал обличать, постепенно теряя фокусировку персонально на магов. Окружающие начали проявлять недовольство. Трактирщик переступил с ноги на ногу, и стойка вздрогнула. Хитрец высунул мордочку из-за угла. Трактирщик оставался на своем месте, но это пока. Умник осторожно потрогал Хитреца за плечо. Когда тот обернулся, зеленый ташас указал лапкой за спину трактирщика.

Всю стену за стойкой скрывали ровные ряды запыленных полок. Снизу по углам пыль вообще горстями можно было выгребать. Причем не мурлонскими, а самыми что ни не есть человеческими. На полках повыше кое-где стояли плошки и бутыли, но большая часть места так же была занята пылью и паутиной. Там, куда указывал Умник, решительно втиснулась дверь, уверенно раздвинув полки дубовыми косяками. Большая такая, в нее свободно мог пройти даже трактирщик. Ручка присутствовала, но не в образе дракона, а в виде обычного медного шара. Магических преград не наблюдалось. Зато наблюдалась маленькая, рассчитанная как раз на мурлона, дверца, врезанная внизу большой. Эта вообще была приоткрыта, но щель была слишком узкой, чтобы что-то рассмотреть.

— Думаешь, там? — шепотом спросил Хитрец.

Толстяк, Лохмушка и Балаболка тотчас повисли у него на плече, чтобы посмотреть. Ташасок Хитрец бы еще выдержал, но могучая лапка Толстяка пригнула фиолетового ташаса почти к самому полу.

— А ну, слезьте с меня, — шепотом скомандовал Хитрец.

— Извини, — пробасил ему в ухо Толстяк.

Он убрал лапку, и Хитрец смог обратно выпрямиться.

— Я не знаю, — тихо ответил Умник на поставленный вопрос. — Но что-то подсказывает мне, что здесь задерживаться точно не стоит.

— Не что-то, а кто-то, — хмыкнула Лохмушка.

Неистовый обличитель повысил голос, одновременно окончательно переходя с магов на тех, кто пользуется их услугами, отодвигая тем самым немагических творцов на второй план.

— Тихо и быстро, — скомандовал Хитрец. — За мной.

Вдоль нижней полки они на цыпочках перебежали к дверце. Хитрец лапкой приоткрыл ее, заглянул, и, не усмотрев ничего опасного, нырнул внутрь. Услышав шуршание за спиной, посторонился. В дверцу ласточкой впорхнула Балаболка, но зацепилась лапкой за порожек и плюхнулась на пол. Виновато улыбнулась. Хитрец помог ей подняться. Лохмушка осторожно перешагнула через порожек и обошла упавшую ташаску с другой стороны. За ней был Умник, а последним — Толстяк.

— Прикрой дверь, — шепнул ему Умник.

Красный ташас кивнул и захлопнул дверцу. По мнению Хитреца, слишком сильно, но никто, кроме него, не обратил на это внимание. Люди слишком увлеклись разошедшимся скандалистом. Из-за прикрытой двери доносились гневные выкрики и звук передвигаемой мебели.

По эту сторону было темно и тихо. Главным источником света и звука была печь, располагавшаяся прямо по центру помещения. В правой стене было окно, но солнце уже закатилось за горизонт, а звезды, как известно, по большей части освещают будущее, а не настоящее. Луна откровенно пренебрегала своими обязанностями ночного светила, и дремала за тучкой. Ташасы поморгали, перестраивая зрение.

Комната, где они оказались, была значительно меньше трактирного зала. Большую ее часть занимала сама печь — сложная кубическая конструкция с оторванной дверцей. Внутри вяло трепыхались три огненных духа. Их дерганые движения больше напоминали не яростный танец огня, а самую заурядную пьяную драку. Серебряный штырь, прикрепленный к задней стенке печи, был сбит на сторону и уже не дотягивался до свисавшей сверху линии. Это даже была не линия, а просто фиксированная полоса в астрале, по обеим сторонам которой сбегали алые искорки. Примитив первого уровня. Незакрепленная полоса свободно колыхалась, повинуясь воле астральных течений. Искорки срывались с нее, и падали вниз. Те, что попадали на печь, доставались ее обитателям. Те, что пролетали мимо, рассеивались без следа еще до того, как достигали пола. Энергии в них было немного.

За печью, у стены, возвышался массивный дубовый шкаф, заставленный посудой, а по бокам — пара столов, сделанных не иначе как с расчетом на драконов. Слева вверх уходила лестница с толстенными ступеньками.

— Туда, — сказал Хитрец, показывая лапкой на правый стол.

Подальше от лестницы, если что. Остальные в такие нюансы вдаваться не стали. Туда так туда. Собрались и прыгнули. Толстяк вначале закинул свой камень, потом прыгнул сам. Камень долетел, разбив глиняную тарелку. Толстяк не долетел. В последний момент красный ташас ухватился лапками за край столешницы и повис. Умник головой снес какую-то плошку, и сел, потирая ушибленный лоб. Балаболка оглянулась, и тихо пискнула:

— Да помогите же ему.

— И поскорее, — пробасил Толстяк, дрыгая задними лапками.

Хитрец и Лохмушка ухватили его за передние. Те, которые руки. Балаболка прыгала за ними, пищала и размахивала лапками. Хитрец с Лохмушкой тянули изо всех сил. Подошел Умник, поймал болтающийся хвост Толстяка и подключился к вытягиванию. Красный ташас возмущенно запищал, дрыгнул всем телом и вполз-таки грудью на столешницу.

— Все. Отпусти хвост. Дальше я сам, — пробасил Толстяк.

Он зацепился левой ногой за столешницу, и, с помощью Хитреца, тяжело перевалился через край.

— Фу-у-у.

Хитрец выпустил его лапу и тяжело плюхнулся на перевернутую тарелку.

— Эй, а вы кто? — окликнул их тихий голосок.

Ташасы даже не сразу поняли, это спросил кто-то или вода прожурчала, сбегая вниз по каменной кладке печи. Наверное, все-таки спросил кто-то. Уж больно четко слова прозвучали. Причем прозвучали совсем рядом. Ташасы удивленно закрутили головами. Хитрец даже под тарелку заглянул, но ничего там не обнаружил. Остальные тоже не преуспели.

— А ты где? — удивленно спросила Балаболка.

— Здесь мы, — тихо и печально отозвался голос.

Даже "мы"? Заинтригованные ташасы медленно пошли в том направлении, откуда донесся голос. По самой кромке стола они добрались до плиты, там и разглядели. Точнее, разглядели-то ташасы раньше, но поняли, что оно живое, только в тот момент, когда почти уже прошли мимо. Существо было похоже то ли на жутко замызганную тряпку, то ли на пучок водорослей в аналогичном состоянии, а скорее на нечто среднее между ними. Такое чувство, что им на этой кухне все котлы перечистили, не потратив при этом ни единой капли воды. Вся влага, должно быть, была израсходована на крайне ржавую цепочку, одним концом обвивавшую странное существо, а другим крепившуюся прямо к печи.