Олег Мушинский - Беспокойные помощники [СИ]

Врезавшись в дверь, Дагон тихо охнул.

— Это дверь, — подсказал из темноты Умник.

— А? Спасибо.

Дагон поднялся на колени, нашарил ручку, благо хоть с этой стороны она была, и дернул на себя. Тяжелая дверь не поддалась, и юноша заколыхался от приложенных усилий, как желе, вытекающее из дверной ручки.

— Дай я, — буркнул отец Дагона.

По рукам Дагона он нашел, где хватать, вцепился и дернул. Пальцы юноши, оказавшиеся между мозолистыми ладонями мужчины и бронзовой дверной ручкой, выразили решительный протест, но дверь открылась. Ташасы не заставили себя ждать. Дверь еще не закончила распахиваться, как они уже были снаружи. Следом кубарем выкатились Дагон с отцом, заставив ташасов отскочить еще дальше.

— Ну и что теперь? — недовольно буркнула Лохмушка.

— Ой! — ответила Балаболка.

Ответила прямо как эльфийские мочалки, даже интонация получилась похожей. Из-за угла выскочила здоровенная псина и, заливаясь лаем, помчалась к ним. Толстяк грозно замахнулся камнем. Отец Дагона выхватил из рукава металлическую палку. Псина круто развернулась на месте и, не сбавляя громкости лая, умчалась обратно за угол.

— Лодка, — сказал Умник.

— Хорошая идея, — одобрил отец Дагона. — Все на борт.

Ташасы помчались по деревянному настилу.

— Но, пап, она же чужая, — вяло возразил Дагон.

— Это сейчас не важно, — ответил тот. — Скорее.

Подозрительные типы — все трое — уже появились в дверном проеме. В лунном свете они выглядели уже не подозрительно, а откровенно злодейски. Последнее стало для Дагона решающим аргументом. Пробежав по настилу, он бухнулся на колени перед кнехтом и стал лихорадочно дергать узел во все стороны.

— Не так, — пискнул Умник.

— А как? — обернулся Дагон.

Увиденное заставило его забыть о лодке. Его отец, пятясь, отступал по настилу, яростно размахивая палкой. Типы, наученные недавним опытом, в рукопашную не полезли. Каждый принес с собой тяжелый деревянный табурет. Взмахнув своим оружием, они дружно метнули его в цель. Был бы отец Дагона трезвым, он бы непременно сумел уклониться, но трезвым он не был. Тройной удар сбил его с ног.

— Пап!

Дагон метнулся к поверженному отцу. Типы тоже. Хитрец подскочил к узлу.

— Как это распутать, Умник?!

— Надо тянуть вон тот конец на себя, — отозвался зеленый ташас.

Он закатил глазки, еще раз сверяя реальность и забитую в мозг информацию. Да, все верно, но какой же тут все-таки бардак. Ох, йешки-барабошки! Неужели Создатель не мог все аккуратно разложить?! Хитрец с Толстяком потянули, как сказано, и узел сам собой распался.

— В лодку, — скомандовал фиолетовый ташас, и прыгнул первым, показывая пример.

За ним последовали ташаски. Задумавшегося Умника перебросил Толстяк, а потом и сам запрыгнул. Очень своевременно. Течение было заметным даже у самого берега. Освобожденная лодка начала неспешно отдаляться от причала. Ташасы с опасением поглядывали по сторонам. Принятое в спешке решение уже не казалось им разумным поступком. Тем более, что умение плавать Создатель в ташасов не заложил.

Конечно, магические существа попросту не могут утонуть. Им что воздух, что вода — просто среда, из которой можно выкачать толику энергии. Но все равно страшно. Мало ли что ждет там, в глубине. Или там, куда утащит течение. А оно тут сильное.

— Эй, скорее! — крикнул Хитрец.

Дагон подхватил отца подмышки и поволок по причалу. Подозрительные типы стремительно приближались. Течение повело лодку в сторону. Свободный конец веревки упал в воду. Дагон не успел.

— Подождите! — оглянувшись, отчаянно закричал он.

— Как мы это сделаем? — недовольно буркнула Лохмушка.

Умник, как поросенок в куче фруктов, рылся в заложенных Создателем знаниях.

— Лодка управляется веслами, — сообщил он. — Такая штука большая, как лопата из дерева.

Ташасы дружно завертели головами, высматривая похожий на лопату предмет.

— Нет такой, — отозвался Хитрец. — Что еще?

— Все.

Течение вынесло лодку на стремнину. Та приняла эстафету, развернула лодку кормой вперед и повлекла прочь. Когда Дагон обернулся вторично, лодка уже растаяла в ночной мгле. Из дверей трактира выскочил Дак. За ним гуртом скучились крестьяне. Собака, осмелев от присутствия хозяина, снова выскочила из-за угла.

Первый из подозрительных типов ударом кулака сбил Дагона с ног. Второй занес ногу, намереваясь хорошенько добавить сапогом, да так и застыл. Крестьяне были не единственными зрителями. Высунувшись из воды по пояс, за происходящим с интересом наблюдала сама Ирулен Коварная. Люди побледнели.

— Как у вас тут весело, — заметила знаменитая сирена.

Люди синхронно кивнули, дружно завопили и разом бросились наутек. Первой удирала собака. Последними — Дагон с буквально повисшим на его плече отцом. Ирулен от души расхохоталась, прибавив людям прыти. Губернатор Долинус, конечно, много говорил о дружеском соседстве и мирном сосуществовании, но слухи порой добавляли к его речам такое, что поневоле задумаешься о том, как бы сохранить свое существование с таким соседством. Ну а столкнувшись с сиреной ночью, думать вообще некогда. Надо уносить ноги, а то останется от человека один "частный незначительный эксцесс, который не должен омрачать мирное сосуществование двух дружественных народов". В случае с Ирулен, кстати, даже эксцесса не останется. Просто поползет по побережью еще один слушок, но его героя не найдет вся сыскная служба Его Величества, а гардероб знаменитой сирены пополнится новым предметом.

В опустевшем трактире, казалось, не осталось ни души. Даже мурлон куда-то пропал. Огонь в каминах без присмотра начал потихоньку угасать. В дальнем углу тьма сгустилась, и обернулась призрачным шпионом в черном капюшоне с плащом. Существо, обладающее магическим зрением, заподозрило бы в нем хранителя очага, и первое бы усомнилось в этом. Откуда в этом захолустном трактире мог взяться настоящий хранитель очага? Скорее уж фантом, или морок — Ирулен Коварная, говорят, большая мастерица по этой части.

Да и вел себя призрачный гость совсем не так, как полагается хранителю очага. Дверь не прикрыл, поломанную мебель не восстановил, даже мусор не прибрал. Одним плавным переливом призрак сменил черный плащ шпиона на лазурный сюртук чиновника и огляделся по сторонам. Не по-чиновьичьи уверенно, а украдкой, словно еще не до конца вышел из предыдущего облика. Столик по соседству показался таинственному существу достаточно чистым. Призрак переместился за него, аккуратно разложил перед собой невесть откуда взявшиеся бумаги, вынул из воздуха магическое перо и начал писать. Разглядеть написанное в темноте не представлялось возможным, но призраку это не мешало. Писал он долго. Затем поднялся, прибрал в никуда бумаги, сунул исписанный с обеих сторон свиток за обшлаг сюртука и растворился в темноте.