Алена Медведева - Двенадцать месяцев. Январь [СИ]

В ступоре, шокированная собственными воспоминаниями (это был явно не сон!), замерла Милава, в зеркало уставившись. В глазах ее плескалось неверие: неужели во сне настолько забылась, что самым потаенным желаниям поддалась? И что же еще случилось этой ночью?

Первым порывом было броситься на поиски Месяца. Но, сделав шаг, остановилась девушка. Сможет ли она в глаза Январю взглянуть? Душу затопили страх и смущение.

Вновь развернулась, ледяной водой в лицо плеснула. Но ничего крамольнее поцелуев и объятий жарких Спутнице память не подсказывала. Разве что…

Подумав о цепочке, вспомнила, как в предрассветный час Январь принес ее в комнату — сонную и расслабленную, нежностью его околдованную. Как на кровать уложил и помог раздеться. А дальше…

Дальше сердце девушки удар пропустило, это вспомнила она, как мужчина, прежде чем одеялом ее укрыть, губами к плечу прижался, затем к руке, к животу, к колену… Прежде чем уйти, Яр с пылкой стремительностью поцелуями практически все тело Милавы покрыл. А девушка в дремоте сонной даже смутиться не успела. Вспомнилось ей и ласковое касание рук его, на талии цепочку замыкающих, и едва слышный шепот, на грани сна и яви: «Оберег. Хранить тебя будет».

Укрыв одеялом теплым, исчез Месяц, растаял вместе с лунным светом. А Милава, сладко уснув, проспала до позднего утра.

«Вот это да!» — ужаснулась и одновременно восхитилась девушка. Вроде бы и страшного ничего не случилось, а… изменилось все кардинально! И как ей теперь быть?

— Милава? — выдергивая из смущающих размышлений, на столик рядом прыгнула белочка из служек хозяйских. — Хорошо ли спала?

— А что Январь? — в волнении шепнула девушка, даже не заметив вопроса. — Дома ли?

— Какое там! — недовольно махнула хвостом Рыжуха. — Перед самым рассветом ушел. Мир сказочный проверить, тихий шепот снежинок послушать.

— Понятно, — с невыразимым облегчением кивнула Милава, заворачиваясь в мягкую простыню. — Значит, в делах Месяц, поиски продолжает.

Следующая неделя выдалась сложной и напряженной. Напрасно тревожилась девушка о будущих взаимоотношениях, Месяца она почти не видела. А со временем все тревоги из-за ночи волшебной сгладились и подзабылись, не до разговоров о мелочах таких Январю сейчас было — кузнец как в воду канул.

Появляясь ненадолго, он каждое утро переносил Милаву в дом Бабы-Яги. На разговоры времени не оставалось. Олеся брала ее с собой и отправлялась к душам, мир покидающим, обучая и знания свои передавая. И как бы девушка ни мечтала, чтобы дар ее исчез, все равно прилежно училась, постигая науку, чтобы стать настоящим Проводником душ.

Поначалу Милаве было сложно привыкнуть к звучащим на краю сознания голосам. То души умерших, не имеющие по какой-либо причине сил самостоятельно уйти за Грань, звали ее на помощь.

Отрадой стало умение различать очаги болезни в теле человеческом. Выглядела они как темные пятна и отличались размерами, оттенками и формой. У каждой заразы были свои особенности, и Спутница старательно, как привыкла, запоминала все, что ей рассказывала Олеся.

Дни напролет они проводили вместе, то путешествуя по миру сказочному и помогая заблудившимся душам, то оставаясь в избе и изучая азы врачевания. Ведунья оказалась великолепной терпеливой наставницей и хорошей рассказчицей, доступно объясняющей сложные для понимания Спутницы вещи. Учиться у нее было одно удовольствие!

В эти дни Милава видела Января-Месяца от силы несколько часов в день. Он появлялся утром, всегда отстраненный, задумчивый; не отвлекаясь от своих дум, завтракал вместе с ней и провожал на обучение. Затем, тепло улыбнувшись на прощание, отправлялся по своим делам. И молчал!

— Удалось ли огневкам Июля-Месяца на след напасть? — на четвертый день после памятной ночи спросила Милава, решив отложить собственные переживания в сторону. — Почувствовали ли они ту магию огненную?

Январь так и замер, булочку до рта не донеся, и очень странно на Спутницу свою глянул. Словно сомневался, стоит ли отвечать.

— И да, и нет, — в конце концов ответил он. — Магию почувствовали, только найти его это не помогло. Единственное, что знаем, колдун еще здесь, в мире сказочном.

— Как это?! — опешила девушка. Совсем не такого результата от Игната ожидала она.

— Хитер кузнец. Затаился от чистой силой огненной неподалеку, собственную магию в ней растворив. Как ширмой от нас отгородился — знаем, что он рядом, а увидеть не способны.

— А что за чистая огненная сила?

— Это изначальная магия огненная. Естественная, ей и обучаться не надо. Как у Месяцев летних или отца их.

— Это что же значит, — испугалась Милава, — кто-то из братьев летних его укрывает?

— Нет, конечно, — успокаивающе улыбнулся Яр. — Братьев моих двоюродных не подозревай, никто из них темного колдуна прятать не стал бы.

— Тогда… — девушка замялась. — То ли ты, то ли Декабрь рассказывали, что спят отцы ваши. Может быть, он рядом с местом, где супруг Лета почивает, укрылся?

— Первым делом проверили, — серьезно кивнул Январь. — Нет там его.

— А что Абрахсис? Есть ли знаки тревожные? Готовится прорыв?

— И этот выжидает. Сдается мне, взаимосвязано все это. Может, ждет он сигнала от кузнеца? Даже тварей своих попридержал — с того дня, как пропала ты, ни единой в мир наш не проползло. Словно замерло все в ожидании.

— А про кузнеца этого Константин разузнал? — девушка уже серьезно обдумывала проблему: если не с этой стороны, так с другой нельзя ли попытаться? Понимала она, в каком напряжении Месяц ее пребывает, да и братья его — тут на миг отвлечься страшно, вдруг как раз тогда и «рванет»?

Январь невольно улыбнулся, сам он так же рассуждал. Тем с большей охотой со Спутницей своей новостями делился, ясность суждений Милавы оценить уже успел. Вдруг да подметит что-то свежим взглядом? Сам он сотни раз всю информацию в голове прокрутил, разные варианты развития событий обдумал. Тем более что кое-какие обстоятельства очень беспокоили Месяца. И за Милаву он тревожился: не будь острой необходимости силу ее открывшуюся скорее подчинить, и к Олесе бы не отпускал. Оттого и оберег надел, что не мог каждый миг сам рядом находиться.

Пока все настороже, некогда сесть и спокойно поговорить им о своем. Даже про обряд рассказать Милаве некогда — все не к месту будет. Разговор это серьезный, на бегу такой затевать — только пугать девушку.

— Старший из кузнецов Корыстышевских признал в колдуне одного из своих сыновей, — ответил на вопрос Милавы Яр. — Отзываясь о нем как о мастере талантливом, Демьян пожалел лишь о том, что утонул его сын, почитай, лет двадцать пять как.

— Не может быть! — нахмурилась Милава. — Ведь жив он! Мы его своими глазами видели.