Артём Мичурин - Смертные души

— Да, — согласился Мордекай. — Души душами, а перекусить не помешало бы.

Принцесса хранила молчание, но по лицу было видно, что идея ей по нраву.

— Вы к чему клоните? — поднял бровь Олег. — Это то, о чём я подумал?

— Учитывая количество доступных пунктов в меню, — картинно задумался Томас, уперев подбородок в кулак, — полагаю, не ошибусь, если отвечу «да».

— Бросьте, — поморщился Олег.

— А что такого? — пожал плечами Миллер. — Лучше сейчас набить животы, чем ждать, пока мясо стухнет. У нас впереди, быть может, три недели отдыха в этой дыре.

— Он прав, — кивнул Мордекай. — Я и сам не в восторге от подобного, но, приходится признать, телу нужна энергия, и лучше извлекать её из пищи, нежели из собственной души. А пища… ну, она и есть пища, не осудит. И, если тебя смущает каннибализм, можешь не волноваться, те ребята не нашего вида.

— Да, но они разумные антропоморфные существа, — возразил Олег.

— Ты таких уже ел, — усмехнулся Миллер.

— Я тогда был не в себе. А вы сейчас делаете осознанный выбор. Может, остальным такое и не в новинку, но ты, Дик, будешь жалеть об этом, вот увидишь.

— Ой, только не надо читать мне мораль. Люди постоянно жрут друг друга в критических ситуациях: застряли в горах — жрут; война, голод — жрут; ещё какая херня — жрут и не морщатся. И плевать — разумные там, не разумные. Мясо есть мясо. Верно, Томас?

— Прионные заболевания нам здесь не грозят, — поджал губу Мордекай, — так что мне нечего возразить.

— Тогда пойду, — встал Дик, — прогуляюсь до мясной лавки. На твою долю брать? — подмигнул он Олегу.

— Обойдусь.

Вернулся Миллер, неся на плече обезглавленный труп берсеркера. Бросив тело возле костра, Дик вынул нож и, примерившись, откромсал от правого бедра здоровенный шмат, после чего поддел край кожи, ухватился и, придерживая мясо ножом, сорвал её.

Красная со светлыми прожилками плоть выглядела точь-в-точь как свинина или говядина. И пахла она так же.

Олег сглотнул.

— Можно твой щит? — протянул Миллер руку за павезой. — Да ладно, нужно на чём-то нарезать, давай сюда.

Получив свою «разделочную доску», Дик вырезал из середины шмата четыре куска, не толще сантиметра каждый, после чего протянул по одному принцессе, Ларсу и Олегу.

— Тебе так важно, чтобы я это съел? — поинтересовался тот.

— Мы же команда. Не хочу, чтобы ты стал её слабым звеном. Обжарь как следует, и не думай, откуда оно.

Напитанный густым мясным ароматом дым поставил точку в споре между желудком и моральными принципами, не оставив последним ни шанса. Куски берсеркера отправлялись с кончиков ножей и кинжалов прямиком в жадные рты. Вначале куски были сильно прожаренными, затем — средней прожарки, потом — с кровью, и под конец — лишь слегка разогретыми.

— Чего-то не хватает, — утёр губы Томас, дожёвывая седьмой кусок. — Соли. Да, здесь определённо не помешала бы соль.

Шутка нашла отклик у довольной публики, двор Последнего Взгляда огласился дружным смехом и сытым рыганием Миллера. За трапезой никто и не заметил, как стоявший всё прошедшее время на коленях Ларс поднялся на ноги и повернулся лицом к костру, склонив голову. Глаза его были открыты и в них светилось нечто странное. Они смотрели исподлобья на огонь, и на тех, кто сидел вокруг, будто видели их не в десятке метров перед собой, а в ином измерении, в другой реальности, мелкой и жалкой, едва ли достойной наблюдения.

— Святые угодники! — поперхнулся Дик, первым заметив новшества в неизменной долгие часы картине.

— Ларс, — вскочил Олег, отбросив нож с мясом. — Ты как? Не молчи, скажи что-нибудь.

Но голландец продолжал неподвижно стоять и смотреть, не издавая ни звука.

— Будьте начеку, — осторожно поднялась Санти и положила ладонь на эфес меча.

— Ларс, — приподнял Мордекай пустые руки, будто желая продемонстрировать свои мирные намерения, — что произошло? Поговори с нами. Ты меня слышишь? — он медленно встал и сделал три шага навстречу безмолвному чародею. — Ларс, ответь мне.

Голландец чуть приподнял голову, и огромная тень за его плечами заслонила собою звёзды. Два чёрных крыла взмыли в воздух, и удар ветра, разметав костёр, погрузил крепость во тьму.

Несколько мгновений алые угли, раскиданные по земле, были единственными источниками света, пока возле Томаса Мордекая не вспыхнуло семь небольших, размером с яблоко каждая, ярких сфер. Они синхронно разлетелись в стороны и залили крепостной двор желтоватым свечением. Но, несмотря на это, фигура, стоящая на фоне громадного чудовища, осталась тёмной, будто поглощала свет без остатка.

— Ларс, — возобновил прерванную попытку общения Мордекай. — Ты слышишь меня, я знаю.

Голова дракона чуть склонилась, нависнув над тёмной фигурой, и жёлтые глаза сфокусировались на Томасе.

— И я знаю, что тебе удалось, — продолжил Мордекай. — Знаю потому, что тот, кто стоит позади тебя, всё ещё не превратил нас в пепел. Ты сильнее его, Ларс.

Пасть Бреннера приоткрылась, верхняя губа поползла вверх, обнажая частокол блестящих слюной зубов, в локоть длиною каждый.

— Не сдавайся. Не сдавайся, Шогун тебя подери.

Оскаленная пасть раскрылась шире, красная плоть затрепетала в глубине, над языком.

— Нужно бежать, — прошептала Санти.

— Нет, — поднял Томас ладонь в останавливающем жесте. — Не провоцируйте. Он борется. Да, Ларс, борись, не дай Тьме возобладать над разумом. Ты контролируешь её, только так и не наоборот. Слышишь? Не наоборот.

Дракон выгнул шею, и поток воздуха ударил четвёрки в спины. Глубокий вдох наполнил лёгкие Бреннера.

— Нужно было бежать, — повторил за принцессой Дик упавшим голосом и расправил плечи.

— Дерьмо, — выдохнул Олег.

— В сторону все, — успел произнести Томас, прежде чем распахнутая пасть Бреннера засветилась голубым пламенем.

Поток огня вырвался наружу и устремился прямиком к Мордекаю, но не достиг цели, разбившись о невидимое препятствие. Огненная стена встала перед колдуном, разрастаясь ввысь и вширь, по мере того, как голова дракона приближалась, а напор пламени возрастал. Жар был так силён и близок, что от выставленного вперёд правого предплечья Томаса пошёл дым, а кольчужный рукав сделался красными.

— Сопротивляйся, Ларс! — кричал Мордекай сквозь гул пламени. — Вспомни, кто ты! Не дай Тьме победить!

Руку, будто держащую на себе невидимый щит, объяло огнём. Томас упал на колени, ленты сизого дыма заструились от лица, кожа вздулась волдырями.

— Ты можешь… Можешь обуздать её! Не сдавайся!!! Нет!!!

Правый глаз Мордекая побелел, дым повалил изо рта и носа, омертвевшие в пламени мышцы отказывались слушаться. И уповать на то, что секрет снова иссякнет, не приходилось. Это пламя было не естественного происхождения. В его ослепительно ярких голубоватых всполохах явственно проступали нити Тьмы.