Вальтер Моэрс - Мастер ужасок [litres с оптимизированной обложкой]

Его быстро увеличивающаяся масса тела являлась также одной из причин того, что Эхо все реже приходил на крышу. Ему нужно было прилагать все больше усилий, чтобы балансировать на крутой черепице и взбираться по лестницам. Однажды он даже потерял равновесие, покатился по отвесной крыше и избежал падения вниз только благодаря тому, что успел вцепиться в дымоход. После этого случая он вообще перестал появляться на крыше и уже несколько дней не общался с Фёдором.

Он постоянно откладывал мучительный поход в Ужасковый переулок. Его больше устраивало находиться в замке, бродить там по коридорам, выискивая что-нибудь съедобное. Его единственным спутником было Сваренное привидение, и Эхо это вполне устраивало, потому что оно не задавало ему никаких сложных и неудобных вопросов и не заставляло его в полуночный час отправляться в Ужасковый переулок, который уже давно пользовался дурной славой. В сопровождении Рубашки Эхо спокойно гулял почти по всем этажам замка, даже внизу, где находилось большинство жутких мумий Айспина.

Однажды ночью оба слонялись по первому этажу, когда Сваренное привидение, вопреки обыкновению, неожиданно опередило Эхо. Нервно паря, оно устремилось вперед, как будто подгоняя и царапку.

– Эй! – крикнул Эхо. – Куда ты так торопишься? – И, не дожидаясь ответа, он ускорил свой шаг. Ему не хотелось потерять своего провожатого именно здесь, потому что они находились в одном из самых неприятных мест замка. Это были старые больничные палаты из тех времен, когда замок был еще сумасшедшим домом. Они в спешке продвигались через высокие и просторные помещения со стенами и потолками, покрытыми белой штукатуркой, освещенные тусклым лунным светом, со всех сторон проникавшим сюда через окна. Больничные палаты были битком набиты поржавевшими кроватями с болтающимися на них наручниками, которыми приковывали пациентов. С потолков свешивались гигантские строгие светильники, многие из которых сорвались вниз и лежали на пыльном полу, напоминая скелеты околевших птиц. В воздухе раздавался какой-то тонкий звук, но Эхо не мог понять, откуда тот доносится.

Эхо вспомнил о той таинственной душевной болезни, которая, возможно, все еще витала где-то здесь. Он представлял ее себе в виде сухопарой тени на тонких ногах, которая нападает на кого-нибудь из темноты, как коварный зверь. Эхо пошел быстрее, стараясь не отставать от Рубашки, и с одним желанием – как можно быстрее миновать эти больничные палаты. Так они вскоре оказались в отсеке, где внедряли свои средневековые методы врачи-неврологи, которые часто бывали более безумными, чем симптомы, которые им приходилось лечить. Здесь располагались пришедшие в негодность аппараты и машины, которые скорее походили на пыточные инструменты, чем на медицинскую технику. Эхо увидел огромные, покрытые ярь-медянкой алхимические аккумуляторы, к которым подсоединяли пациентов. Здесь же стояли железные клетки, которые можно было опускать в ванны, наполняемые в те времена холодной водой. Ржавые буры и покрытые запекшейся кровью пилы. То, что делали сумасшедшие этими приборами после захвата власти, Эхо даже не решался себе представить.

Постепенно помещения становились все меньше и уже не производили такое гнетущее впечатление. Здесь обитал персонал, там находились спальни и столовые и разрушенная больничная кухня, затянутая паутиной. Потом вдруг Рубашка остановился, развеваясь, как знамя на ветру, затем подлетел к середине стены и исчез.

Оставшегося так внезапно в одиночестве Эхо страх охватил со всей силой. Он еще ни разу не был в этой части замка и не знал, куда она выходит. Разве что он опять побежит один назад через все эти призрачные больничные палаты.

Ко всему прочему, Эхо еще услышал многоголосые жалобные звуки, которые пронзали его с головы до ног. Но почему они показались ему такими знакомыми? Может быть, это души сумасшедших пациентов, которые умерли здесь? На какие ужасы способны привидения, которые потеряли не только свою жизнь, но и рассудок? Или он сам сошел с ума, заразившись этой таинственной болезнью, витавшей здесь?

Вдруг он увидел, что из одной из соседних комнат пробивается свет! Нет, это была не луна, это был прерывистый свет, как от огня в камине. С замирающим сердцем Эхо подошел к двери и осторожно заглянул в комнату.

Это была дурно пахнущая библиотека, набитая древними книгами и торжественно освещенная множеством свечей. В середине комнаты, над высокими стопками истлевших фолиантов парило Сваренное привидение. У Эхо с сердца упал камень. Многоголосые жалобные звуки стали еще громче, чем прежде, и он понял, что это были не обычные, а болевые свечи. Их было так много, что он никогда не видел столько свечей в одном помещении.

Теперь все было ясно: недавно здесь побывал Айспин, Эхо ощущал его неприятный запах и видел его следы на пыльном полу. Вероятно, он что-то искал в специальной литературе врачей-неврологов, которой была напичкана библиотека. Книги о том, как обезвоживают мозг или отсасывают через ухо демона, как лечат бредовые представления кровопусканием или истерию дурманящим чаем. Мастер ужасок зажег все болевые свечи, чтобы изучать старые книги с трудночитаемыми рукописными текстами, а потом ушел, не освободив свечи от их мучений.

И хотя Сваренное привидение не имело ушей, казалось, оно тоже было способно сопереживать страданиям, которые испытывали болевые свечи. Было очевидно, что Рубашка едва выносит мучения алхимических созданий, так как оно порхало с таким беспокойством, какого Эхо прежде никогда не замечал, и то и дело проявляло свой призрачный облик. Эхо понял, что Рубашка призывал его к тому, чтобы он избавил болевые свечи от их страданий.

Эхо сразу взялся за работу. Он переступал через горы фолиантов, забирался на стулья и столы, перелезал через пюпитры и полки, чтобы лапой потушить пламя на свечах. Тяжело дыша, растолстевший царапка пытался справиться со своей задачей – в библиотеке, наконец, становилось все темнее, а жалобные стоны становились все реже и тише. Вместо этого стали раздаваться вздохи облегчения. Наконец, осталась одна-единственная свеча. И в тот самый момент, когда Эхо склонился над ней, он вдруг увидел еще одну болевую свечу, которую до этого не замечал. Но он тут же понял, что это была не настоящая болевая свеча, а всего лишь ее отражение в серебряном подносе, который стоял на ребре на одной из книжных полок. И в этом пыльном зеркале Эхо впервые за долгое время увидел свое отражение.

То, что он увидел, совсем его не обрадовало. Напротив, он пришел в ужас и устыдился одновременно. Это была карикатура, которая больше напоминала надутый воздушный шар, чем царапку. Может быть, это было кривое зеркало? Эхо отошел от свечи.