Hioshidzuka - Вернуться в сказку

— Ты нормально себя чувствуешь, парень? — вдруг спрашивает мужчина, стоящий рядом.

Мария медленно кивает, не в силах отвести взгляда от трупа. Трупа… Это слово снова звучит в её голове, и становится больно. Трупа… Теперь это слово означает то, что сейчас лежит перед окнами дворца. Теперь это слово означает то, что осталось от её матери. «Парень»? Девушка удивлённо переводит взгляд на мужчину, задавшего этот вопрос. Вдруг она вспоминает, что на ней сегодня нет платья, которое хотел заставить её надеть дед, и она оделась, как обычно… Наверное, поэтому её перепутали с парнем. Снова… Но сейчас не было сил смеяться.

— Ты просто вдруг побледнел, и я решил спросить, — сказал мужчина, неверно истолковав вопрос во взгляде принцессы.

Мария заставляет себя улыбнуться. Сейчас не стоит показывать то, что она чувствует на самом деле. Это просто глупо. Нельзя допустить, чтобы убили и её тоже. Кто тогда сможет помочь Розе? Теперь у малышки нет никого, кроме старшей сестры.

— Со мной всё в порядке, спасибо… — отвечает девушка, стараясь говорить как можно спокойнее.

Мужчина, пожав плечами, кивает и вдруг жестом просит Марию отойти в сторону. Та слушается его. Сил спорить или бороться нет. Да и не нужно сейчас это. Нужно только перебороть жалость к себе, тогда боль будет куда менее ощутима. Нужно только постараться представить, что всё нормально, что убит кто-то совсем чужой. Тогда боли вообще почти не будет. Девушка послушно следует за мужчиной, а тот всё идёт куда-то.

— Тебе сколько лет, парень? — спрашивает незнакомец, вдруг остановившись.

Мария удивлённо показывает рукой на себя, мужчина кивает. Зачем этому человеку нужно знать её возраст? Зачем? Девушка вдруг решает всё же ответить ему правду. Врать нет смысла.

— Шестнадцать.

Мужчина расстроенно качает головой, будто услышав что-то, что вовсе не хотел слышать… И Мария думает, хорошо это для неё или нет. Сейчас нужно всё сводить только к одному — есть ли шанс найти Розу. У Марии сейчас есть только она, и нужно сделать всё, что только возможно, чтобы найти её. Она теперь единственный человек, кто может это сделать. Помощи ждать неоткуда. Да и времени ждать нет.

Мистер Райт виновато смотрит на Джорджа. Кто же знал, что сестрёнка этого мальчика погибла три года назад? Мужчина сам был очень потрясён этим фактом. Конечно, ему следовало сначала поинтересоваться у няни или ещё у кого-то… Это была его большая ошибка, и психолог не знал, что ему сделать, чтобы мальчик снова пошёл на контакт.

— Я прекрасно понимаю тебя… У меня тоже была сестра… Нет ничего хуже потери близкого человека, Джордж… — предпринимает которую за сегодня попытку врач.

Мальчик, наконец, поворачивается к нему. Глаза ребёнка не пустые, нет, в отличие от многих пациентов Райта, взгляд мальчика очень цепкий, ясный, чёткий… Этот ребёнок понимает многое, думается психологу, куда больше, чем нужно понимать ребёнку его возраста.

В комнату вошёл Дэвид Блюменстрост. Мистер Райт поспешил встать, чтобы обозначить как-то своё уважение. Нет, он не переносил этого человека, но деньги нужны были… Чем бы он кормил свою семью, если бы не умел приспосабливаться к таким людям?

— Он убил Аннэт. Четыре года назад. Это тоже была его сестра, но он даже не пожалел о её смерти! — резко и сухо сказал лорд Блюменстрост.

Мистер Райт удивлённо смотрит на Джорджа. Этот мальчик не представляется ему в роли убийцы. Тем более в роли убийцы сестры. Мужчина прекрасно помнит, как Джордж защищал Мари. Разве мог этот ребёнок убить другую свою сестру?

Джордж не сразу обратил внимание на взгляд психолога, но когда обратил… Мистер Райт почувствовал, каким холодным стал взгляд мальчика. Каким злым… Он напоминал своего отца. Психологу подумалось, что эти двое стоили друг друга.

— Да, я убил её, — совершенно спокойно произносит юный наследник рода Блюменстрост. — Столкнул с лестницы. И я не понимаю, почему я должен раскаиваться. Разве я совершил что-то плохое?

Психолог с ужасом смотрит на ребёнка. Тот кажется ему совсем не таким, как несколько минут назад. Теперь этот ребёнок кажется ему чем-то вроде исчадия ада. Картина смерти девочки по имени Аннэт встаёт перед глазами мужчины, и тот, не выдерживая, убегает. Дэвид Блюменстрост выходит из комнаты следом, и мальчик остаётся один.

Тот с усмешкой смотрит вслед мистеру Райту. Тот не выдержал. Не выдержал, как и все, кто узнавал об убийстве Аннэт. Что же… Жаль. Мари он нравился. Но он был слишком слаб. И теперь придётся ему отправиться туда, куда отправлялись все «чужие люди», что узнавали. Юный наследник рода Блюменстрост ненавидел слабость. Какой-то внутренний голос призывал его ненавидеть её. Джордж сел на диван, зажмурился, и… истошный крик мистера Райта прорезал звенящую тишину дома, в котором теперь жил мальчик.

Отправиться в армию добровольцем? Что же, неплохая идея. Тем более, надо как-то отвлечься от всех этих событий… И пусть это не самый лучший вариант «отвлечения», сейчас Мария не могла придумать что-то другое. Человека, который предложил ей это, звали Гилл, и он в виду своего ранения помогал армии тем, что искал добровольцев…

— Ну вот, сам понимаешь, почему мне приходится это делать… Война. А ведь их этот министр нам всем двадцать лет твердил, что не хочет войны…

Мария задумалась. Война с тем королевством, в котором она случайно побывала тогда? Вряд ли такая мысль когда-то вообще приходила в её голову. Она и подумать не могла, что тут, в этом проклятом мирке, всё настолько ужасно. Понятно, почему её сюда затащили. Вот только помочь она им всё равно никак не сможет. Не в её это силах. Она всего лишь обычная девушка с Земли. И она не обладает магическими способностями, в отличие от того же Седрика. Она не обладает никакими силами. Как её могли называть избранной? Избранной для чего? Чистить картошку?

Мария вздохнула. Она ненавидела этот мир. Он был чужим для неё, и он забрал у неё мать и сестру. Разве она могла полюбить его? Да и за что любить этот мир? Сказка… Девушка не видела в этом мире ничего сказочного. Он был самым обыкновенным. Настолько же жалкий, грязный, как и Земной. Самый обыкновенный мир. И люди тут были совсем такие же. И магия не делает никого из этих людей лучше.

— Ты точно согласен на это? — спрашивает Гилл, и Мария кивает. — Как тебя зовут хоть, парень?

Мария чуть не вздрагивает. А имя-то она и не придумала себе! Подумать только, какая удивительная тупость! Вот только она могла так. Сколько времени было на то, чтобы придумать себе нормальное имя? Много… А ей приходится вот сейчас судорожно думать о том, что ляпнуть.

— Ричард! — выпаливает девушка, решив, что не стоит слишком долго раздумывать над своим новым именем.