Игорь Ривер - Ученица Лесника

– Нет. Хотя спрашивать я умею. Но я попробую ещё.

– Давай, вреда не будет. Может быть, кто-то даст намек, или зацепку. Откуда-то ведь он здесь взялся, значит кто-то его притащил.

– Что это было вообще? – спросила Ирина. – Чума? Болезнь?

– И да, и нет, – ответил Лесь. – Болезнь вызывают бактерии, или вирусы. С этим бороться не сложно. Даже от бешенства вакцина есть. Это чума, но не обычная, которую можно вылечить антибиотиками, а приспособленная против таких, как мы. Против знающих. Ее нельзя вылечить. В принципе нельзя, в этом суть заклятья. Убивает человека бактерия, но она не обычная. Возбудитель не обратит внимания ни на лекарства, ни на заговоры, ни на молитвы и так будет до тех пор, пока заклятье не потеряет свою силу, убив нужное количество людей. Знающий сможет только перевести его действие на другого человека. Мышь, или там крыса не подойдут. Только пожертвовать кем то и спасти себя. Потом ещё раз, ещё и ещё… Как вы ее тогда называли, Княжна?

– “Синяя беда”. Она убивала примерно за сутки и заболев каждый знал свой срок. Человек до последнего момента был в сознании, а умирал от удушья. Легкие забивались гноем и отказывали. У кого были пленные, или рабы, те приводили их и я перекидывала болезнь. В первые несколько часов такое было возможно. Мы обшарили всю округу, ловя местных жителей. Иногда воины приводили своих жен и детей. Однажды воин просил перекинуть беду на него с заболевшего ребенка. Чужого ребенка. Его командир заболел и умер, но перед смертью просил позаботиться о своем сыне. Мальчик тоже заболел. Воин мог спасти его только так. Ребенок выжил. Когда я поняла, что происходит, а поняла я это почти сразу, мы пошли на штурм. Двенадцать часов непрерывной резни на стенах. Город взяли. Не удивительно при таком количестве имеющихся у нас обреченных на смерть бойцов. Никому из них незачем было беречь себя, а в городе были люди и был шанс выжить. Но никаких следов того, кто наложил заклятье, я не нашла и никого из знающих не ощутила. Тогда я подумала, что…

– Что?

– Может быть, оно было основано именно на самопожертвовании. Тот, кто накладывал его, должен был умереть первым.

– Да, но чтобы вот так, с отсрочкой, да ещё и на предмете? Это уже другой уровень. И жертвовать собой, чтобы убить тракториста и доярку? Звучит глупо. Мой учитель тоже сталкивался с этой заразой, или с чем то похожим. Я знаю, как перебросить болезнь, но не как наложить само заклятье. Либо учитель и сам этого не знал, либо эта часть знаний пропала тогда в сорок первом. Я подумаю, откуда и что может взяться, а вы пока веселитесь. Завтра, кстати, второй день будут гулять, так что особо не напивайтесь.

Всё-таки Княжна отомстила за то, что на свадьбу позвали не ее, а Леся. Жених вечером напился в хлам и отправился спать в постель не к невесте, а к теще. Утром под его правым глазом красовался роскошный кровоподтек. Теща была совсем даже не пьяная (а то кто знает, как бы оно сложилось?) и рука у нее была тяжелая. На следующий день они помирились, но вся деревня уже была в курсе произошедшего казуса. Лесь, узнав об этом, только усмехнулся. Все это были мелочи по сравнению с неслучившимся. Вечером, на второй день свадьбы, когда деревня наконец успокоилась, они снова собрались в машине Княжны.

– Начать надо с того, что это знание крови. Кровь всегда связана и с жизнью, и со смертью и то, как легко Рыжая разрубила плетение, тоже говорит именно об этом. Ее кинжал делался, как оружие для защиты, а не для нападения, но его возможности защитой не ограничены. У таких вещей вообще набор свойств довольно трудно бывает предсказать. Не будь его с нею, все было бы гораздо сложнее.

Ирина внимательно слушала Леся.

– Я думала, что это какая то черная магия… – сказала она.

– Мы не маги и не волшебники. Чудес не творим, магии не учились и однозначного зла, или добра в этом мире тоже не бывает. Откуда нам знать? Может быть, там всей деревне лучше было вымереть и нам тоже, вместе с ними, для будущего блага человечества. Если бы Адольф Шикльгрубер умер через полгода после рождения, это конечно расстроило бы его маму с папой, но зато спасло бы много жизней в будущем. Очень много. Но мы отвлеклись. Нас интересует: кто, зачем и как? Кто собирался испортить свадьбу, зачем ему это было и главное: как было наложено заклятье? Если узнаем как, то нам в общем наплевать будет, кто это сделал, но скорее всего мы и это выясним. Княжна, есть соображения насчет этого?

– Нет. Я в знании крови, как ни странно, не сильна. Кто – тоже не знаю, а зачем – может быть, две дуры курицу не поделили.

– А ведь заклятье было спрятано именно от тебя. Надежно спрятано. Ты его не увидела, даже когда оно стало ясно видно моей ученице. Может быть, кто-то в тебя и целился?

– Меня так не убить. Болезнь действует не мгновенно. Людей на свете много и у меня нет никаких ограничений на переброс. Рано, или поздно, заклятье попало бы в того, кто все это затеял, или само бы выдохлось. С тобой – то же самое. Хотя тот, кто это сделал, мог и не знать, что мы это умеем.

– Ладно… Допустим, хотели убить людей. Тогда вопрос: зачем? Кому помешала эта деревня и парочка ближайших?

– Одни загадки у тебя. Что, если все проще? Привез какой-нибудь солдатик с войны в сорок пятом баночку с каким-то порошком. Сказал: “Это приправа такая китайская”. Поставил ее на полку в подвале, да и забыл. А внучка его случайно нашла ее и сыпанула в пирог.

– И сама не попробовала?

– Может быть, там на самом деле обычный перец и есть. Она свойства свои приобретает только после того, как хлеб испечен, или просто спустя некоторое время. Заодно и у автора было время уйти подальше.

Подумав, Лесь кивнул.

– Да, это версия. Не без недостатков, но версия. Что-то подобное я предполагал, но никто из деревни надолго не уезжал и сейчас никто не в отъезде. Хотя конечно он мог и не знать… Но главный минус этой версии: “повара” мы так и не нашли. Всех спрашивали, чей пирог. Никто не сознался и никто не видел, как его несли и на стол ставили. В стеснительность человеческую я что-то не очень верю в данном случае.

– Его кто угодно мог разрезать? – спросила Ирина. – Разрезал – и оно сработало?

– Кто угодно.

– Его же на столе могли случайно задеть. Или захотел кто-то кусочек и отрезал. Значит “повара” это устраивало.

– Возможно. Что из этого следует?

– Я думаю, что он хотел накрыть сразу многих. За стол ведь сели, когда почти все гости собрались. Только молодые в ЗАГСе задержались. Случайно задержались, я узнавала.

– Это и так понятно. Ну и что?

– У него могло быть противоядие. Он мог и сам пирог резануть, когда бы ни счел нужным и при этом не пострадать.

– Она дело говорит, Лесник, – сказала Княжна. – Мы бы не стали выяснять, почему кто-то не заболел. Не хватило силы у заклятья – достаточное объяснение. Чужой переброс мы бы заметили, а вот оберег могли и проморгать. И в тебя могли целить опосредованно. Кто-нибудь брякнул бы на шабаше: “Рядом с Лесником полдеревни перемерло” – и оправдывайся потом. По-любому: ты – лучший кандидат в виновники. Оттого и средство выбрали экзотическое. Ты ведь не сразу понял, что к чему?