Джоэл Розенберг - Достойный наследник

Нет. На сей раз он не отступит.

Это единственный ответ. Он не может позволить себе отступить. И все.

Что остается тому, кто утратил честь?

Только одно – решимость. На данный момент решиться было для него главным.

Он провалился в тревожный сон, обратившийся леденящим кошмаром.

Уолтер Словотский добродушно улыбнулся старому солдату.

– Так ты думаешь, он не собирался задерживаться?

Старик кивнул:

– Так он вчера сказал. Его что-то гнало, по-моему. А что тебе до него? Был рядом, когда эти приютские снобы его прогнали?

Уолтеру все равно было, что имеет в виду старик; но он явно ждал подтверждения, так что Словотский кивнул и щелчком отправил в его ладонь медяк – вполне достаточно, чтобы солдат остался доволен, но не настолько щедро, чтобы он запомнил платившего.

– Просто интересуюсь, – пожал плечами Уолтер. – Я знаю его с детства. Думал, смогу предложить ему работу.

– Если я его увижу, что сказать – кто его ищет?

– Уоррэл. – Он выбрал самое близкое к своему из эрендрийских имен. – Уоррэл ип Терранджи.

Старый солдат понимающе подмигнул напарнику, а Словотский пнул пятками коня и затрусил по дороге. Возможно, другим повезет больше. А может, и нет.

По крайней мере кое-что он узнал. А это уже что-то.

Венест был таким же, как помнил Уолтер: скопище домишек, кривоватые улочки, относительно ровно разбегающиеся от окруженного стенами замка – грубый серо-бурый эстамп неумелого художника.

Был рыночный день, и рынки были полны, хоть и не настолько полны, как ему помнилось. Возможно, потому, что зерновые – что для людей, что на корм – еще не созрели, торговцев зерном он почти не видел.

Однако скотоводов и торговцев лошадьми было предостаточно: похоже, не сегодня-завтра уйдет очередной гурт в Пандатавэй.

Мог Джейсон подрядиться на подобную работенку? Вряд ли: парень не настолько глуп.

Одна вещь заставила Уолтера улыбнуться, хоть он и тщательно спрятал улыбку: загоны для рабов позади рынка, обычно переполненные народом, сейчас были пусты. В Венесте по-прежнему и владели, и торговали рабами, но дело это перестало быть процветающим, а цены едва удерживались на нижнем пределе.

Остальное купечество, впрочем, явно не бедствовало. Впереди, у полупустого уже склада, торговец мясом продавал прямо с огня восхитительно пахнущие куски ягнятины с кулак величиной.

Уолтер спешился, достал пандатавэйский бронзовик и, показав его торговцу, поднял три пальца.

В ответ мясник поднял один. Словотский пожал плечами, и, сделав вид, что убирает монету, позволил торговцу остановить себя знаком из двух пальцев – тот поднял над головой V. Уолтер кивнул, улыбнулся и, швырнув ему монету, подцепил на нож с жаровни два самых больших куска еще прежде, чем купец поймал деньги.

Когда торговец открыл было рот, чтобы возмутиться, Уолтер аккуратно нацепил на лицо надменное раздражение, а на кончик ножа – один из кусков. Кусок он протянул назад торговцу – ноздри его при этом чуть подрагивали.

Купец немного подумал, решил не нарываться на неприятности и с дежурной улыбкой махнул Словотскому рукой.

Неплохая добыча, подумал Словотский, вгрызаясь в один кусок и пряча «на потом» второй.

– Отлично проделано, – донеслось до него сквозь шум толпы. – Уж не у меня ли ты этому научился?

Он обернулся на голос – лавка со знаком Целящей Длани…

… и слова, произнесенные по-английски.

Дория. Он дернул лошадь за повод и пошел к лавке, остановившись лишь, чтобы набросить повод на столбик коновязи.

Кто-то старится сильно, кто-то – не очень. Дория не состарилась вообще. Почти два десятилетия пронеслись над ней, не коснувшись. Тело ее под белыми одеждами было по-молодому прямо; она положила ладонь ему на плечо, и рукав соскользнул, обнажив юношески гладкую руку.

На краткий миг он крепко обнял ее – и сразу же отстранил.

– Боже, Дория, ты отлично выглядишь!

Лицо ее давно утратило детскость, но не было на нем и морщин; ей можно было бы дать лет двадцать – если бы не глаза.

Глаза. Они рождали тревогу. И не потому, что радужка их была желтой – нет, они, казалось, видят чересчур многое.

Дория с неожиданной силой вцепилась ему в плечо.

– Я тоже рада видеть тебя. – Она провела его в лавку, а оттуда – в маленькую прохладную комнатку.

Там была еще одна целительница Длани, невысокая женщина с острым взором, которую Уолтер невзлюбил с первого взгляда – и всем сердцем. Она повернулась и вышла, не издав ни звука.

Дория указала Уолтеру на стул.

– Ты, кажется, удивлен, что видишь меня?

Уолтер поискал слов.

– Просто никогда не думал, что они отпустят тебя. Не то…

Она ласково улыбнулась.

– Не то что? Пришел бы и забрал меня от всего этого? – Пальцы Дории коснулись его, улыбка сделалась шире. – Даже уйди я с тобой – что сказала бы твоя жена? Не бери в голову, Уолтер. Со мной все в порядке. Я счастлива. И реализовалась. – Уголки ее губ приподнялись. – Да и ты, как я вижу, тоже. – Ее улыбка стала чуть двусмысленной.

– Да. Как раз вчера ночью.

– Осторожней! – Она погрозила пальцем. – Но ты неисправим.

– В этом секрет моего обаяния.

Она посерьезнела; склонила голову набок, словно прислушиваясь к дальнему зову.

– Уолтер, надо торопиться: меня нанял скотовод – ему нужен целитель сопровождать гурт в Пандатавэй.

– Пандатавэй?

Возможно, там они все еще в розыске. Взмахом руки Дория отмела его тревогу.

– Я из Длани, Уолтер. Опасности нет, просто мне скоро уходить… – Беспокойство омрачило ее лицо, пальцы легли на его висок. Пальцы ее недвижно лежали на его волосах, потом с них словно сорвались крохотные молнии.

– Сын Карла!

– Да, я…

– Помолчи. – Она закрыла глаза, потом на миг приподняла веки. – Так будет быстрей.

Какое-то время она молчала, глядя вдаль остановившимся взглядом.

– Ясно.

К этим ее новым способностям надо еще привыкнуть, решил про себя Уолтер.

А потом решил начать привыкать сейчас, чтобы избавить себя от заморочки привыкать потом.

– Ты можешь что-нибудь сделать?

Она покачала головой:

– И никто из Длани. Сомневаюсь, что я смогла бы что-нибудь, даже будь это дозволено; чтобы прорвать чары Джейсонова амулета, нужны силы больше моих. Мать смогла бы…

– Но она не станет.

– Не может. Никто из Длани не может тебе помочь. Поверь мне. На всех нас лежит запрет. – Она прикусила губу, коснувшись носа кончиком пальца – жест, который он помнил с давних времен. – Только потому, что я – лишь отчасти Дория Целящая Длань, могу я помогать тебе.

– Дория, я…

Она подняла руку:

– Прошу тебя, старый друг. Я могу немногое. Прошу тебя. Ахира по сю пору куда больше Джеймс Майкл Финнеган, чем я – Дория Перлштейн.