Даниил Алексеев - Долина Чудес

И Ваня подивился доброте девушки, пожалевшей убийцу Младомира.

— Хватит вам, акулья сыть! — прервал веселье Бармалей. — Что ж мы, не люди? Эй, дайте ему поесть!

— Аттракцион «кормление хищника»! — обрадовался Велп.

С этими словами он схватил копьё, вонзил его в яблоко и просунул сквозь прутья клетки. Голодный пленник потянулся к нему ртом, но Шутник в последний момент отдёрнул копьё. Бандиты катались по земле со смеха, и даже возмущение Нади не могло их остановить. Только вдоволь поиздевавшись, они пришли в хорошее расположение духа и набросали в клетку кучу пирожков и яблок.

— А теперь, давай, Артист, спой нашу! — скомандовал Атаман.

— Ну, это завсегда, Вашество!

Гард достал откуда-то гитару и с воодушевлением принялся её мучить, извлекая явно немузыкальные звуки. Но Ваня с Надей без труда узнали в них всё ту же странную песню. Несмотря на извращённое исполнение, не покидало ощущение, что они её явно где-то слышали прежде. Нестройный хор тут же подхватил фальшивую мелодию.

Артист кинул в клетку очередной пирожок:

— Это всё тебе!

— А за что? — дурашливо спросил Велп, подражая голосу Штука.

— Просто так! — пояснил Гард.

И пираты тут же радостно подхватили:

— Тра-ля-ляль-ля, ляль-ля-ляль-ля!

— А вот и я, касатики! — раздался у входа в Избушку на Курьих Ножках бодрый голос Бабы Яги.

Никто не отозвался. Вслед за этим дверь распахнулась, и ступа с ведьмой влетела в помещение. После мягкого приземления в центре комнаты Яга, кряхтя, выбралась из летательного аппарата.

— Как я быстро обернулась! — похвалилась бабка. — И даже ревматизм…

Тут её взгляд наткнулся на открытый люк, и она чуть не выронила из рук заветную флягу с Живой Водой.

Старая ведьма ахнула и зло посмотрела на печь. Хитрый Маркиз, свернувшись клубочком, уже давно изображал спящего. Зато Ууф сидел в той же позе, но теперь с открытыми глазами, поскольку ночь уже вступила в свои права.

— Что ты пялишь свои бесстыжие глазищи?! — набросилась на него Баба Яга. — Ты куда смотрел, дармоед, когда сбежали дети?! Ещё и за Живой Водой я за тебя летала!

Ничего не понимающий филин молча таращил на неё свои огромные и необычайно круглые оранжевые глаза.

— Отвечай, бездельник, когда я тебя спрашиваю! Или тебе нечего сказать?!

— Уф, хозяйка, но я же ночной! — проухал удивлённый филин. — Это вот к Маркизу.

— Маркиз, дармоед, не притворяйся спящим! Отвечай, пока я тебя метлой не огрела!

Чёрный кот был само хладнокровие. Он даже усом не повёл. Но всё же приоткрыл один глаз:

— Ты это ко мне?

— А к кому же ещё?!

— Но постой. Разве ты мне поручала за кем-то следить?

— Я же не думала, что они найдут запасной выход!

Ну, если сама офицер Костяная, начальник таможни и пограничной стражи Долины Чудес, не предусмотрела этого, то где уж мне? — промурлыкал Маркиз и с искренним удивлением развёл лапами.

Баба Яга в последний раз зло посмотрела на кота и, махнув в бессилии рукой, отправилась в чулан. Маркиз проводил её насмешливым взглядом и, сладко зевнув, блаженно растянулся на печи.

Меж тем его хозяйка уже стояла перед распростёртыми на тахте телами. Все трое воинов не подавали признаков жизни.

Первым делом офицер Костяная подошла к полюбившемуся ей Младомиру. Она откупорила флягу и окропила Живой Водой чело боярина. Тот тут же открыл глаза:

— Что со мной?

— Потерпи, касатик, сейчас я всё устрою.

Баба Яга содрала окровавленный бинт с раненого бока. Ярилов сжал зубы от боли, но удержался от стона. Ведьма щедро полила больное место из заветной фляги. Страшная рана мгновенно затянулась, не оставив даже маленького рубца.

— Зачем так много, я же не один! — возмутился Младомир.

— Во-первых, тут ещё полно, на всех хватит. Фляга-то волшебная, изнутри она в семь раз больше, чем снаружи. А во-вторых, мне до тех вояк никакого дела нет.

— Как это нет? А кто обещал их на ноги поставить?!

— Ну, я обещала. Но, во-первых, обстоятельства изменились: предполагалось, что ты в отъезде будешь. А во-вторых, я от своих слов не отказываюсь. Вот тебе Живая Вода, родимый, можешь их сам оживить, если хочешь, а меня уволь. У меня рука не поднимется их лечить, особенно того изверга в чёрном. Он, проклятый супостат, чуть всех моих сотрудников не изрубил. Насколько я понимаю, он и тебе враг. Так зачем же его оживлять?!

Сказав это, бабка оставила Ярилову флягу и вышла, поставив его перед жестокой дилеммой.

«А действительно, зачем? — подумал внезапно боярин. Прежде такая мысль ему в голову не приходила, но раз туда пробравшись, застряла там как заноза. — Оживить того, кто уже один раз убил Победигора, кто, скорее всего, попробует повторить это снова, кто, не колеблясь, убьёт и меня самого, как это уже сделал его оруженосец?! Да что я, самоубийца?! В конце концов, без Кройса шансы Славии на свободу во много раз возрастают! Разве я должен приносить свою жизнь; жизнь Победигора; вполне возможно, жизни детей и судьбу своей Родины в жертву абстрактному благородству?! Имею ли я право на такой риск только ради того, чтобы успокоить свою совесть?

Но ведь не спасти сейчас Кройса — это то же самое, что хладнокровно его убить! Это подло!!! Великий Рыцарь никогда не убивал из-за угла. По-своему он прав. Кройс служит Вестии, как сам Младомир — Славии.

Однако ведь в этом случае справедливость на стороне моей страны, и именно её судьба решается в данный момент! Подари я сейчас жизнь их противнику, а затем выиграй спор за Кольцо в честной борьбе, и я — герой вдвойне!

Но если Кройс завладеет Кольцом Судьбы, а Блекстер — короной Славии?! Ведь тогда мне никто не простит моего благородства! Все будут считать меня предателем и последним идиотом! Но самое главное, я сам себе уже никогда не прощу, что стал причиной гибели своей Родины!

Я совсем запутался, и у меня нет права на ошибку! И посоветоваться не с кем! Проклятье!

Ладно! Это мой выбор, и никто не сможет решить за меня. Поступлю так, как велит сердце. Возможно, я последний кретин, но не последний подлец! Разве можно восстановить справедливость такой ценой?! Разве подлостью можно завоевать счастье?!»

И Младомир, решительно отбросив раздирающие его сомнения, полил Живой Водой обоих витязей, стараясь не пропустить ни одной раны.

Павшие воины, приглушённо застонав, почти одновременно открыли глаза. Несколько минут они потрясённо созерцали чулан, развешанные по стенам веники и пучки трав.

— Где это мы? — пробормотал Великий Рыцарь.

— Не беспокойтесь, вы в Избушке на Курьих Ножках, — успокоил его Ярилов.