Даниил Алексеев - Долина Чудес

— О, как я рад, Кройс, что ты живой! — воскликнул богатырь.

— Как ни странно, но это так. Я готов продолжить, тем более что, обратившись ко мне на «ты», вы нанесли мне оскорбление.

— Какие могут быть церемонии после того, как мы поубивали друг друга и только что вернулись с того света?! Но если вы настаиваете…

— Именно. Не забывайте, что мы — враги. А враги, если они люди благородные, могут уважать друг друга, но никак не быть друзьями.

Худшие опасения молодого боярина начинали сбываться. Нужно было спасать положение.

— Помолчите оба! В данном случае я говорю вам это как врач! — не терпящим возражений тоном обратился к ним Ярилов. — Курс лечения ещё не закончен!

Оба его пациента не сумели возразить и вынуждены были внять этой просьбе, прозвучавшей как приказ. И Младомир принялся заживлять раны. Живая Вода сделала своё дело, вскоре лишь запёкшиеся пятна крови на одежде напоминали о недавней трагедии.

— Почтенный боярин, я должен вас поблагодарить за спасение своей жизни, — молвил Великий Рыцарь. В подтверждении своих слов он встал и поклонился. — Только что изменилось? Чего вы добились? Ведь нам придётся вновь обнажить мечи и начать всё с начала.

— Проклятье на мою голову! — вскричал Ярилов. — Неужели вы настолько кровожадны?! Неужели правы те, кто считает вас железным чудовищем, у которого вместо сердца инстинкт уничтожения и разрушения?!

Кройс удивлённо взглянул на боярина и прочёл в глазах того боль и отчаяние.

— Так вот что говорят обо мне! Поверьте, я не таков. Я и в первый раз не желал смерти Победигору, которого всегда искренне уважал. А теперь убить его будет ещё труднее. Но долг перед страной и рыцарская честь для меня превыше всего.

— Долг и честь, безусловно, святые понятия, — вздохнул Младомир. — Но никакие правила не абсолютны. Жизнь гораздо сложнее любой схемы, и только сам человек может определить, как ему поступить в конкретной ситуации.

— Простите, но это лишь игра слов.

— А разве вы сами не отступили от Рыцарского Кодекса в Лихом овражке?

— Да, но там были особые обстоятельства.

— Вот видите, значит, я был прав! — воскликнул боярин, торжествуя.

— Если уж на то пошло, то вы, уважаемый Победигор, применили нечестный приём, ослепив меня своим щитом.

— Это была всего лишь небольшая военная хитрость, — проговорил богатырь и улыбнулся. — Я пятнадцать лет не держал в руках ни копья, ни меча, что давало вам большую фору. Да и где в правилах такой приём запрещён? А вот как назвать ваш поступок, уважаемый Кройс? Вы, притворившись мёртвым, нанесли мне весьма коварный удар.

— Я уже мало отличался от трупа, и мне не пришлось притворяться. Я вложил все оставшиеся силы в тот последний удар. Но если вы и в правду столько лет не тренировались, то о равных шансах не может идти и речи. Только что же теперь делать?

— Что делать, что делать! — проворчала показавшаяся на пороге Баба Яга. — Чай пить надо, а то остынет!

— А что, хорошее предложение, — откликнулся Ярилов. — За чаем всё и обсудим.

Никто не стал спорить, и вся троица в полном составе отправилась вслед за ведьмой в большую комнату, к уже накрытому столу. И только тут Егор Степанович вспомнил о детях:

— Слушай, Младомир, а где же Надя и Ваня?

Боярин запоздало спохватился и вопрошающе взглянул на ведьму.

— Ой, касатик, каюсь, не уберегла, сбежали!

— Как сбежали!? Куда сбежали!? — встрепенулся лесник.

— Всё за вашим дурацким кольцом, — лениво молвил с печи чёрный кот.

— Ах, так! Выходит, ты всё знал, паршивец! — рассвирепела ведьма.

Маркиз не удостоил её ответом и вновь независимо развалился на печи, понимая, что при гостях офицер Костяная разборок устраивать не станет.

— Ты-то куда смотрел, Младомир? — бросил с укором Победигор.

— Прости, но я был не в состоянии. Дело в том, что уже после вашего поединка Штук меня подстрелил, и я сам валялся рядом с вами на тахте как колода.

Великий Рыцарь посмотрел на него потрясённо, но ничего не сказал.

— Ладно, подробности потом, — махнул рукой Егор Степанович. — Сейчас надо спасать детей.

— Ишь, что удумали! Никуда вас не пущу! — запротестовала бабка, перегораживая собой дорогу к выходу, люк она уже давно закрыла и спрятала под ковром. — И думать не смейте: ночь на дворе! Капигур мне этого не простит!

— При чём тут Великий Маг? — удивился богатырь. — Если с ними что-то случится, то виноват буду я.

— А, если я отпущу вас среди ночи, не напоив даже чаем, то Капигур спросит с меня. Вам надо отдохнуть, набраться сил, поспать…

— И вы думаете, я смогу спать спокойно?!

— Подожди, Победигор, — прервал его боярин, кладя руку на плечо богатырю и незаметно ему подмигивая. — Офицер Костяная говорит дело. Сейчас в темноте мы никого не найдём. Так что лучше, действительно, попить чаю и передохнуть, а заодно и обсудить ситуацию. Но мы не будем бездействовать. Мы пошлём на разведку филина. Вы не возражаете, офицер Костяная?

— А вот это можно! — обрадовалась Баба Яга. — Летает он бесшумно, и взгляд у него вострый. Верно Ууф?

— Угу, — согласно проухал филин, довольный похвалой.

— Вот и хорошо. А теперь слетай и поищи двух детей. Ты их запомнил?

— Угу.

— Ещё всадника на чёрном коне, — вставил Кройс.

Великий Рыцарь прежде никогда не чувствовал себя так глупо. Неужели он уже лишний в этой игре?! Что теперь делать? Пытаться догнать Штука, который повёл свою игру? Или предоставить ему первую роль, а самому пытаться задержать конкурентов? Но как же тогда Рыцарский Кодекс? В конце концов, кто чей оруженосец?!

— Угу, — автоматически ухнул филин.

Ууф расправил крылья и бесшумно вылетел через дымоход. Маркиз снисходительно проводил его полёт прищуренным взглядом жёлто-зелёного глаза и перевернулся на другой бок.

— Вот теперь самое время попить чаю и обо всём поговорить, — удовлетворённо проговорил Младомир.

Казалось, лес, тёмный и мрачный даже днём, ночью будет выглядеть ещё более зловещим. Но, вопреки всякой логике, звёздный купол чёрного неба и причудливый лунный свет придавали ему таинственность и необъяснимое очарование. Добавляла свою лепту и древняя магия огня, исходящая от костра. Яркое пламя, треск горящих сучьев, ароматный дымок и весёлые искры наполняли поляну неописуемым первобытным уютом.

Ночь в лесу, среди свирепых пиратов, что может быть ужаснее? Но Наде с Ваней не было страшно. Они лежали у костра на одеяле, укрывшись сверху вторым, и, прижавшись друг к другу, пытались согреться.

Верёвки остались только на ногах. Но ребята, убедившиеся в тщетности всех попыток избавиться от пут и уставшие за трудный день, даже не помышляли о побеге. К тому же сама обстановка была сейчас какой-то умиротворяющей.