Э. Мистов - Выбрать быль

Вот тут уела, иначе и не скажешь. Моё существование противоречит моим же убеждениям. Я когнитивно диссонирую, ага. Но к делу это не относится. Хотелось бы знать, что ты планируешь делать с вот-вот нагрянувшими по твою душу парнями, несущими очистительное пламя в сердцах и изливающими его, порой, в яркие костры основой инсталляции которых является "очищаемый". Может, спросить в её стиле?

— Знаешь, что-то сейчас может изменится. Внезапно! Будто канал на телевизоре без предупреждения переключили. Думаешь, что смотришь мелодраму с элементами мистики, а окажется, что шёл триллер или даже фильм ужасов…

Вот это понимаю, спросил — сам себя не понял. В озадаченном молчании, пытаясь понять какую часть этого бреда можно заменить, чтобы получилось более прямое предупреждение, отчётливо раздался негромкий смешок. Глухой мужской голос донёсся справа, повернув голову, я увидел того, о ком всё время и пытался предупредить стоящую позади блондинку. Высокий, сухопарый, чуть сутулый и полностью седой одетый в чёрную сутану мужчина. Морщин на лице, однако же, почти не было — вероятно седина не признак подступившей старости. Тем более что тёмные глаза, острые словно у нацелившееся на добычу сокола, особенно ярко выделяющиеся на этом узком лице заканчивающемся острой бородкой "эспаньолкой", говорили о том, что в старики этого волевого и сильного человека записывать рано.

— Ах ты ж… — вырвалось у меня, пока я старательно изворачивался в цепких объятиях, в попытке встать между женщиной, которая в принципе ничего для меня не значит, и этим чудиком в сутане, — пусти, женщина, за сиську укушу!

Мужчина вновь рассмеялся, довольно заразительно, особенно если представить, как моя возня выглядела со стороны — словно непослушный мальчик пытается выбраться из маминой хватки. Поддержав его коротким смешком, я завёл свою руку назад и, приложив некоторую силу, вопреки своим словам ущипнул за другую, не менее выделяющуюся, часть тела этой представительницы вида "друг человека".

— Ау-у!

Блондинка в парике дёрнулась, ухватилась за пострадавшее место, и я оказался на свободе, хотя и с некоторым сожалением — хотелось вернуться в уже пригретое местечко. Так должно быть чувствуют себя коты, которых сгоняют с излюбленного дивана. Заняв желаемую позицию и слегка напрягшись, ожидая от незнакомца чего угодно, вплоть до броска гранаты в довольно узком пространстве обзорной галереи, я слегка поклонился, прищёлкнув каблуками.

— Позвольте представиться — Осино Шин. Это женщина Женщина.

— Эй!

— Приятно познакомиться, сеньор Осино, сеньорита Женщина, — улыбнулся во все тридцать два, ослепительно белых на фоне загорелой кожи, зуба священник, даже не пытаясь придать серьёзность моменту, — или сеньора?

— Сеньорита пока, — я ткнул локтем под рёбра попытавшейся что-то сказать условно француженке, отчего у неё вырвался лишь придушенный писк.

— Можете звать меня отец Генрих, — в свою очередь представился, с лёгким поклоном, приложив руку к сердцу тот.

Опять эти "можете звать меня…". Можно подумать, оттого что я смогу узнать его имя, обрету власть над ним. Сплошь и рядом вокруг ходят какие-то разведчики. Ещё немного, и каждый будет откликаться "Что в имени тебе моём?".

— Тоже любуетесь, падре? — я повёл рукой в сторону хрупкой преграды отделяющей нас от пары километров свободного падения.

— Познал я, что всё, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, — и Бог делает так, чтобы благоговели пред ликом Его [37] Библия, Ветхий Завет, Книга Екклесиаста. ! — откликнулся тот явной цитатой, переведя взгляд на угасающий закат.

Покивав в такт словам, словно внемля мудрости умного человека, я вновь внимательно посмотрел на назвавшегося Генрихом испанца с германским именем, встретился с ним глазами.

— Если Ками-сама и сделал что-то более красивое, то он явно приберёг это для себя.

Признаться, редко ранее видел людей со столь жёстким, требовательным и волевым взглядом. По пальцам одной руки можно пересчитать и ещё на пару останется. Благо этот странный тип не начал теологический диспут о возможностях и желаниях Его, тем более что ответить мне было бы абсолютно нечем, потому я вежливо заметил:

— Должен заметить, что у вас очень чистый японский, Генрих-сан.

Настолько литературный, что любой местный с закрытыми глазами в тёмной комнате определил бы в нём иностранца исключительно по речи. Особенно учитывая трудности понимания своего языка даже внутри нации…

— О, благодарю, сие лишь необходимость. Иначе я не смог бы нести Слово Божье… — на секунду прервавшись, он потянулся к бородке, явно жестом въевшимся в моторику и порой пробивающимся сквозь контроль разума в минуты задумчивости, — в Киото есть sui juris… Я имел в виду католическая миссия… Будете там — обязательно посетите. Не упустите шанс спасти свою бессмертную душу!

Занятно как. Где я ошибся и с какой стати так себя накрутил? Генрих добавил ещё пару фраз про интересные проповеди исключительно на местном языке и возможность обратиться к Ками чуть ли не напрямую, ведь храм — истинный дом Ками. Тонкие пальчики заканчивающиеся острыми коготками почесали мой затылок чуть взлохматив короткую причёску. Всё правильно делаешь, женщина! Я как раз испытывал острое желание совершить подобное, однако же, вынужден воздерживаться, дабы не позориться перед гайдзином.

— Скажите, Генрих-сан, не ищите ли вы высокую, симпатичную, стройную блондинку с необычными глазами и… знаете ли… неправильным прикусом?

Надеюсь, что не сую голову в пасть голодному льву, но очень хочется прояснить ситуацию, и очень надеюсь, что проясниться она не до потери контроля над ней. Мужчина задумчиво склонил голову набок.

— А вы встречали описанную вами особу, сеньор Осино? — вопросительно приподнял он правую бровь.

— Нет, — тут же открестился я, вслед за мной, по моему требовательному взгляду, отрицательно покачала головой означенная особа, — в глаза не видели.

Благо тёмные очки и парик всё ещё были на ней и заподозрить её можно было лишь при большом желании её подозревать.

— Нет, сеньор Осино, на данный момент я не ищу никого с похожими приметами. Да и с чего мне это делать? — невинно удивился представитель воинственной части учреждений католической церкви успешно гонявшей по Европе всех несогласных со Словом или противных ей не один век.

Я лишь пожал плечами в стиле, "а не врёшь ли?". Впрочем, утаить сомнения мне не удалось, тем более от человека определённо прошедшего школу оперативников с историей в шесть веков. Этот перец, наверное смог бы прочитать и о чём думает статуя Будды.

— Дух Господа наполняет вселенную и, как всё объемлющий, знает всякое слово. Посему никто, говорящий неправду, не утаится, и не минет его обличающий суд [38] Библия, Ветхий Завет, Книга Премудрости Соломона 1:7 ! — изрёк он очередную цитату, видимо должную подчеркнуть какую цену имеют его слова, а возможно и предупредить меня о последствиях умалчивания или искажения важной информации.