Ульяна Кузнецова - Между Тьмой и Ночью

— Кардо… Кардо, постойте, прошу вас! Рико сказал, вы объясните…

— Простите Илория, я не могу, — ответил он, и виновато пожал плечами, — видите ли все способности, состояние и местонахождение вашего сына, в настоящий момент являются Имперской тайной наивысшей секретности. Даже то, что вам довелось увидеть, никоим образом не должно обсуждать вслух. Единственное, что могу наверняка подтвердить — Рико Дерс жив, и… у него действительно все вполне неплохо. В остальном попытайтесь спросить супруга, когда он вернется. По крайней мере господин Арант точно знает о чем можно говорить, а о чем нельзя. Мне же, с вашего позволения, нужно идти…

Однако, покинуть дом Дерсов у него получилось только к третьему часу Лита. Госпожа Дерс ничуть не уступала настойчивостью и основательностью мужу. И в кого только сын у них таким легкомысленным гадом получился? — думал Кардо, шагая по улице, когда на землю, с глухим стуком, упали обе рукояти его мечей.

С ужасом схватившись за ножны, он обнаружил в них только остатки, на глазах развеивающегося пепла. А ведь ему говорили, что рафрановы когти не переносят света Четверых. Впрочем, когда это ему говорили? Сколько всего произошло с тех пор, а с учетом последних событий, так и вовсе все по забывалось. Вон, Рико со своими клинками не расстается, мотаясь по всему человеческому миру и за его гранью, а то, что он сам под светом Четверых дольше десятка ударов сердца не задерживается, так об этом никто вспомнить не додумался…

Вот и закончилось его обладание легендарным оружием, и на новое можно не рассчитывать, — с горечью подумал он.

Так, проклиная себя за забывчивость и не внимательность, он добрался до дворца, где был мгновенно окружен целой стаей, возбужденно галдящих придворных. Все они льстиво, приторно улыбались. Каждый из этой своры, желал засвидетельствовать свое почтение наследнику императора, и непременно выразить радость, по поводу его возвращения. Как ни странно, в этот раз Кардо не испытывал ни грамма раздражения от их фальшивой радости. Здесь, он может снисходительно улыбаться пафосным комплиментам, или окидывать присутствующих холодным, высокомерным взглядом главнокомандующего, или вовсе пройти мимо с каменным лицом… Одно только осознание этих возможностей, наполняло душу умиротворением и равновесием. Здесь нет Рико Дерса, который, с обычной своей непосредственностью, расскажет всем, что наследник Империи чувствует на самом деле. Даже появление отца не вызывало никакого волнения. От закономерного любопытства, где он пропадал столько времени, Кардо лишь отмахнулся, заявив о срочной необходимости в аудиенции Его Величества по вопросу Имперской тайны наивысшей секретности.

Аудиенция была организована на удивление быстро. Он еще не успел переодеться, когда его пригласили в малую императорскую гостиную. Так и пришлось идти, хоть и в чистом, но уже поизносившемся мундире.

В гостиной, у небольшого столика, в высоком мягком кресле восседал Его Императорское Величество Лукард Третий. Одного взгляда на мертвенно-бледную кожу, морщинистыми мешками свисавшую с щек, и дрожащие руки монарха, хватало, чтобы понять всю полноту тревог отца, главнокомандующего, да и всех прочих, кто время от времени напоминал юноше о проблемах со здоровьем Его Величества. Ярким контрастом на изможденном лице, выделялся живой и ясный взгляд зеленых глаз.

По правую руку от императора, на пол шага позади кресла стоял Мирего Иртас, внимательно и как-то… осуждающе глядя на сына. Однако к его словам о секретности все же отнеслись серьезно. Даже непременный атрибут любых встреч — императорские гвардейцы, в этот раз имелись только снаружи, за дверями.

— Вы желали поведать нам нечто важное, Кардо? Мы готовы выслушать вас, — тихим, дребезжащим голосом обратился к нему император.

Вот так, без всяких предисловий, сразу к делу.

— Благодарю вас, Ваше Величество, за столь скорый прием, — юноша поклонился, — однако прежде, чем я начну, позвольте продемонстрировать вам запись, сделанную несколько тысяч лет назад, повествующую о территориях нынешнего человеческого мира.

Лукард Третий благосклонно кивнул, заинтересованно подавшись вперед.

— Должен предупредить, — продолжил Кардо, вынимая из кармана, бережно завернутый сверток с инфокристаллом, — древние не использовали чернила с бумагой. Их записи разительно отличаются от современных…

Он аккуратно развернул края платка. Льющийся в высокое окно дневной свет, ярко вспыхнул отразившись от черной поверхности древней «книги», и оставил на белой ткани лишь щепотку черного пепла и десяток мелких прозрачных осколков.

Отчаяние. Паника. Ненависть… От внутреннего спокойствия и уверенности в себе не осталось и следа. Он только в этот момент в полной мере осознал, что собирается сообщить императору о том, что Четверо никакие не покровители, а всего лишь безжизненные куски камней, искусно обработанные людьми и подвешенные в воздух для защиты куска земли от произрастания на нем грибов. И у него нет никаких серьезных доказательств этой ужасающей крамолы… Кроме нескольких листов отчетов, опять же ничем не подтвержденных! За то, что он собрался сейчас произнести, его в самом лучшем случае ждет публичное сожжение на костре, и все это безусловно подстроил Рико! Ну правда! Не мог же он, уже разобравшийся во всех этих древних штуках, не знать, что случится с ними под светом Четверых. А ведь во время обсуждения возможности получить императорский приказ, Блистательный собирался сам посетить дворец, но Рико вцепился в него, как скарм в добычу, убеждая не тратить время в пустую, когда столько всего не изученного, мол с этой задачей и Кардо справится, тем более, что император ему родной дядюшка…

Мгновения безжалостно летели вперед, и вот уже на лицах Его Величества и первого советника, ожидание сменяется непониманием, и нужно непременно что-то говорить, а в мыслях и на языке крутятся только грязные ругательства и совершенно не приличные эпитеты в адрес Дерса младшего.

Усилием воли задвинув ненависть поглубже, Кардо рухнул на колено, и склонив голову, с жаром произнес, не решаясь поднять глаза на правителя:

— Мой император! Прошу заранее простить меня за дерзкие слова, готов принять за них любое наказание, но молю вас выслушать меня до конца, прежде, чем вы соизволите принять решение…

Его выслушали. Молча. Не перебивая. Он говорил долго, горячо, порой перескакивая с одного на другое, торопясь рассказать обо всем самом важном, прежде, чем у монарха закончится терпение слушать весь этот бред. Когда в горле окончательно пересохло, а уже описанные события начали повторяться, император взмахнул рукой, прерывая речь племянника: