Ульяна Кузнецова - Между Тьмой и Ночью

Однако смириться со стратегической бесперспективностью войны с Тьмой молодому Урдо было слишком сложно. Его приводила в уныние пугающая история и упадок крепости. Сколько бы они здесь не выживали, защитников с каждым десятилетием становилось все меньше, а количество тварей с каждой Дрожью менялось незначительно и в разные стороны. Тогда Урдо загорелся навязчивой идеей безопасного истребления тварей заранее — до Дрожи. Он брал лук, вымоченные в освещенной воде из храма Скома стрелы и после каждой Дрожи шел к границе стрелять на удачу, логично подозревая, что раз уж с Дрожью тварями вся крепость наводняется значит и у границы их должно быть достаточно, чтобы попадать вслепую. Но стрелы бесследно исчезали в непроницаемо черной стене и сказать хоть что-нибудь о результативности стрельбы было не возможно. Чернота границы гасила любые звуки. Даже брошенный на ту сторону камень, приземлялся там совершенно беззвучно.

Конечно после третей или пятой пережитой Дрожи Ском благословляет своих воинов и сияет для них чуть ярче, чем обычным людям, а во Тьме глаза защитников начинают различать слабые очертания окружающей обстановки и смутные, размытые тени тварей. Но это во Тьме приходящей в крепость! Граница же и для защитников оставалась равномерно плотной и непроницаемой ни взглядом ни звуком.

В итоге для занятия столь непонятным и довольно скучным делом Урдо хватило терпения ровно на месяц. Ему нужны были результаты! Хоть какие-нибудь… И однажды махнув на все рукой он просто собрался и уехал в Идару, где напрягая все связи и потратив все личные деньги, приобрел стационарный башенный скорпион. Дело это было весьма непростым, так как с Рангарской крепости все тяжелое вооружение было снято более века назад и увезено в места, где в нем, по мнению императора и военного командования, нуждались больше, а в личном пользовании иметь все то же тяжелое вооружение было запрещено.

Полковник Ларс, завидев вернувшегося Маринеса с новеньким усиленным башенным скорпионом на телеге только покачал головой, раздраженно буркнул:

— Идиот, — и махнул рукой на новое развлечение своего подопечного.

Урдо не расстроился. Более того к новому развлечению тут же присоединилось большинство скучающих защитников и перемещение весьма неповоротливой машины проблемой не стало.

Поначалу они привязывали обычный канат к огромным стрелам скорпиона, но стрелы скорпиона вместе с канатом исчезали в Землях Тьмы точно так же как и до этого исчезал боеприпас охотничьего лука. Как будто что-то обрезало его у самой границы после падения стрелы. Попытки вымачивать канат в освященной Скомом воде, приводили к тем же результатам.

Пришлось ради великого дела борьбы с Тьмой отодвигать собственную гордость и писать сестре слезные мольбы прислать ему, обязательно освященной в храме Четырех, серебряной нити общей длиной не менее двух тысяч локтей. В ответ пришла длинная и гневная отповедь о том, что он ей больше не брат и на ее помощь в дальнейшем может не рассчитывать, но нити сестрица все таки прислала с вооруженным до зубов караваном.

Идея действительно оказалась удачной. Серебряный канат граница не обрезала, но возвращался он без стрелы. Варианты с освящением стрел в храме Скома и самыми разными материалами изготовления, успеха не имели.

Пришлось снова писать домой. На этот раз младшему брату, которому на тот период только исполнилось двенадцать. Ему Урдо восторженно и в подробностях расписал местные трудности и тварей Тьмы и собственную гениальную идею о способах борьбы с ними, лишь в конце письма скромно посетовав на то, что для эффективной борьбы ему не хватает хотя бы одной стрелы размером в два локтя и диаметром в половину ладони обязательно из чистого серебра и обязательно освященную в храме Четырех.

Спустя пол года в Рангари пришел еще один караван с указанным боеприпасом и сопроводительным письмом, в котором юный Дженаро Маринес сообщал брату о том, что он ему верит, и даже мечтает лично присоединиться к Урдо в его безусловно геройской жизни, сразу же по достижении восемнадцати лет, а пока присылает так необходимую ему стрелу, но честно признается, что деньги на нее были украдены из отцовского сейфа и второй раз этот фокус не пройдет.

Развлечения со скорпионом возобновились с небывалым энтузиазмом и даже получили собственное название в кругу обитателей крепости. Теперь защитники, после каждой Дрожи дружно ходили на «рыбалку»! Всем составом, кроме запрещающего это дело прямым приказом, полковника. Примерно неделю ходили. Стрела не исчезала, но и вытаскивали ее обратно в том же виде в котором она улетала. Без признаков добычи. В итоге все сошлись во мнении, что излишне тяжелая стрела с дополнительным грузом в виде серебряного каната, слишком медлительна и твари просто успевают уклоняться.

С тех пор скорпион безмолвно грозил тварям серебряной стрелой с крыши центральной башни, а Урдо Маринес с головой погрузился в конструирование собственного варианта самострела. Около года он дотошно мучил кузнеца, плотника и кожевника из Рангари, но перебрав все возможные в их положении и местности варианты, нарисовал совершенно фантастическую конструкцию и снова отправился в столицу Империи.

Впрочем, добравшись до окрестностей Идары, аккурат за два дня до конца второго месяца Лита, он в первую очередь объехал все три столичных мануфактуры Маринесов и самым светским тоном заверил каждого из управляющих, в том что отцу крайне срочно потребовался весь доход за последний месяц, так как с ним случилась страшная неприятность, о которой Урдо говорить не в праве, в следствии чего отец и сам приехать не может и даже сына вот со службы ИМПЕРАТОРУ отозвал. Все трое ему разумеется поверили и наследник династии Маринесов, взяв в имперском казначействе заем в размере еще двадцати тысяч золотых, оставил все полученные деньги лучшему в столице оружейному мастеру в комплекте с чертежом и указанием места доставки, не заезжая в родовое поместье, отбыл к месту службы.

Вдогон ему полетело письмо отца, в котором уважаемый гражданин Империи Тредар Маринес милостиво позволял сыну и далее прикрываться службой императору, но возвращаться в Идару до того как окупятся все его инвестиции, в жестко-категоричной форме не советовал.

А еще через пол года к воротам крепости прибыл курьер, вручивший Урдо под роспись с личной печатью настоящее произведение оружейного искусства в три локтя длиной, с плечами из священного дерева Ингва, что крепче металла, но гибко как ивовый прут, тетивой из уса морских дракончиков, новомодным взводным механизмом, позволяющим всего двум мужчинам зарядить самострел с невиданными ранее восьмидесяти человеческими силами. В комплекте с этим чудом шла стрела из легкого, но сверхпрочного сплава мифрила с литоном с широким, в половину ладони, трехгранным наконечником и встроенной цепью в два пальца толщиной и шестьсот локтей длиной, из того же материала, освященных в храме Четырех настолько, что в свете одного лишь Скома, в них можно было различить слабое мерцание силы Четверых. Приятным дополнением ко всему этому шел ремень из тонко выделанной кожи сабарохов для удобной переноски этого произведения искусства за спиной.