Екатерина Оленева - Зеркала и лица: Северный ветер [СИ]

«Вот так, проваливаясь в чёрную дыру, и оказываешься в Стране Чудес», — усмехнулась про себя Лили.

Она принялась озираться по сторонам, в надежде увидеть друзей.

Довольно быстро удалось отыскать взглядом Алису. Подруга что-то со смехом говорила симпатичному кареглазому молодому человеку, держащему в руках её чемодан.

«Фрэнк Лонгбботом», — догадалась Лили.

Алиса тоже заметила её, но вместо того, чтобы радостно улыбнуться и приветливо помахать рукой, лишь коротко кивнула, после чего отвернулась к собеседнику.

Лили понимала, что, скорее всего, она просто хочет побыть наедине с возлюбленным лишнюю минутку, но противный внутренний голос мерзко нашептывал, будто чистокровная Алиса не желает, чтобы её видели с магглорожденной Эванс.

Стараясь не слишком принимать к сердцу эту неприятность, Лили заняла себя тем, что поволокла чемодан к ступеньке вагона.

— Эванс?

Она обернулась.

Даже в Хогвартсе, где все носили одинаковую форму, в толпе студентов легко можно было выхватить взглядом Поттера или Блэка — молодые люди всегда были одеты с иголочки. Это, наверное, визитная карточка аристократии: фанатичное отношение к одежде.

Без привычной школьной мантии Джеймс выглядел странно. Джинсы, водолазка, кожанка и новомодные очки-хамелеоны, безусловно, шли ему, и в то же время, делали его похожим на незнакомца.

— Как каникулы прошли, рыжая? — подмигнул он.

— По-разному, — отозвалась Лили. — Не поможешь мне с чемоданом?

— Мы ж теперь не в Муггляндии, запрет на колдовство снят, так что совершенно незачем надрываться. Локомоторус!

Резкий замах палочкой заставил чемодан выскользнуть из рук Лили и буквально влететь в распахнутую дверцу вагона.

— Иди сюда, здесь свободно, — вскоре донесся до Лили его голос.

Когда Джеймс втащил её за собой в купе, Лили обнаружила, что прижата к двери, заключенная в ловушку его рук.

— Какого Мерлина ты… — начала, было, она.

— Скучала по мне, Эванс? — перебил её Поттер. — Я, признаться, скучал.

— Прекрати немедленно! Убери руки. Мы больше не дети, Джеймс, и не можем себе позволять подобные шалости.

Поттер озорно улыбнулся:

— Будто детьми мы только и делали, что обнимались?

Замахнувшись, Лили ударила его кулачком по плечу:

— Гад ты!

Поттер возражать не стал. Накрутив на палец прядь девичьих волос, он ткнулся в них носом и зажмурился от удовольствия:

— Вкусно пахнет.

— Да пошел ты! — отпихнула его от себя Лили.

Джеймс со смехом плюхнулся на сиденье.

Лили уселась напротив, демонстративно копируя позу молодого человека: скрестила руки на груди и закинула ногу за ногу. Острое юношеское колено оказалось в опасной близости от её бедра, но она проигнорировала этот напрягающий факт, продолжая с вызовом смотреть в искрящиеся карие глаза.

— Пошёл я? Ну, а допустим, возьму и действительно уйду. Что ты тогда станешь делать, а, Эванс?

— Начну простирать руки вслед и громко-громко плакать.

— Почему не спросишь меня, как я провел лето? — ехидно поинтересовался Поттер.

— Всерьёз думаешь, что я все каникулы только тем и занималась, что пыталась отгадать этот ребус?

— Даже не поинтересуешься, где мой верный Санчо Пансо — Сириус Блэк?

— Ну? — ехидно фыркнула Лили. — И где же он, твой верный Сириус Блэк?

— Неподалеку. И очень занят, полагаю.

— Занят? — снова фыркнула Лили.

— Ага. Занят. Тем, что пытается подцепить мою невесту.

Лили выпрямилась, в испуганном изумлении уставившись на Поттера:

— Какую ещё невесту?

— Просватанную. По нашим обычаям к окончанию школы каждый истинный волшебник должен знать имя будущей супруги. Родители успевают сообщить нам об этом аккурат между шестым и седьмым годом обучения.

Впервые за время их знакомства в глазах Поттера погасли привычные, почти родные искорки веселья.

Информация в голове не укладывалась. Поттер — жених? Бред какой-то!

Казалось, Джеймс так навсегда и останется озорным проказником, умеющим всегда выходить сухим из воды и обращать любую неприятность в шутку. Не отдавая себе отчёта Лили в глубине сердца верила, что он будет вечно свободным и легким, как ветер — её никогда не взрослеющий Питер Пэн.

И — вот…

— Ты — помолвлен? — голос невольно дрогнул. — С кем?

— С Марион О*Нилл.

— С равенкловской блондиночкой-ирландкой? О, нет!

— Родители как-то забыли поинтересоваться твоим мнением на этот счёт. Прости.

— Но тебе ведь не может нравиться эта самовлюблённая дура!

— Это почему же она не может мне нравиться? Равенкловцы, например, гордятся красотой Марион почти так же, как слизеринцы — Нарциссой, а мы — тобой.

— Для равенкловцев привычнее гордиться умом, а не физиономией.

— Ладно! Ты права, Эванс. При всех её многочисленных достоинствах, кои не берусь отрицать, прекрасная Марлин меня совершенно не волнует. Но это ничего не меняет.

— Как это не меняет? Ты не похож на маменькиного сыночка, слепо исполняющего чужую волю. Да о чём мы вообще говорим? Твой союз с О*Нилл немыслим. Это как если бы я вдруг завтра собралась замуж за Мальсибера или Эйвери. Скажи мне, что не женишься на этой кукле!

— Женюсь.

— Вот уж никогда бы не подумала, что вертопрах Блэк окажется духом посильнее тебя, Поттер.

— Какое тебе вообще дело до того, на ком я женюсь, Эванс?

— Как это — какое?! Я твой друг. Я за тебя переживаю. Я хочу, чтобы ты был счастлив, а с Марион ты счастлив не будешь, разве это не очевидно?

— Очевидно, что ты ревнуешь. Тебе же нравится держать меня на крючке, словно рыбку, да, Эванс? Конечно, нравится! Без всякой цели, просто для удовольствия, потому что по-настоящему для тебя важен только твой сальноволосый ублюдок из Слизерина. Таскаешься всюду за ним, словно побитая собачонка…

— Не смей так говорить! — задохнулась от злости Лили. — Не смей отзываться обо мне или Северусе в подобном тоне, слышишь? Это неправда!

— Что же, в таком случае, правда, Эванс?

— Правда в том, что вы, и ты и Северус, дороги мне оба, каждый по-своему. Жаль только, что у вас не хватает ума оценить мою привязанность по достоинству.

— Очень может статься, что каждый из нас ценил бы твою привязанность выше, принадлежи она лишь одному.

— Ладно, — зло прошипела Лили. — Ладно! Мне плевать, женишься ты на этой гадкой О*Нилл или нет. Знаешь что? Сделай милость: избавь меня от своего общества!

— Договорились!

— Привет прекрасной Марион!

Дверь с треском захлопнулась за Поттером.

Лили демонстративно уставилась в окно, стараясь проглотить злые слёзы.

Плевать!

«Плевать-плевать-плевать!», — повторяла она себе раз за разом, но палящая огнём душу ярость не стихала, продолжала кипеть, сколько не смотри на бегущие за окном ярко-зелёные холмы и долины.