Екатерина Оленева - Зеркала и лица: Солнечный Зайчик [СИ]

Сердце девочки бешено колотилось.

Кто сказал, что ад — это яма, полная огня? Ад — это ожидание.

Край губ мальчика снова дернулся. Он точно пытался её что-то сказать, гипнотизируя её глазами.

— Что…? Что, Сев?

Лили ласково, нежно провела ладонью по запавшим, отливающим синевой щекам. Она даже и не замечала, что плачет.

Волосы Северуса, удивительно мягкие на ощупь, разметались по пыльным плитам, и Лили вдруг отчего-то представилось это кощунственным, она попыталась их собрать, удержать в руке.

— Ли — ли…

— Да?

Сев с усилием повернул голову и, проследив за ним взглядом, она увидела, что в разжатой ладони тускло блестит пузырек.

— Противоядие?

Вместо ответа он опустил ресницы и быстро поднял их.

Лили осторожно влила в потрескавшиеся, искусанные губы содержимое колбочки до последней капли.

Северус послушно проглотил состав и закрыл глаза.

Ему явно было холодно, и, чтобы как-то согреть его, Лили улеглась рядом, обнимая вздрагивающие худенькие плечики, закутывая их обоих мантиями так, чтобы как можно лучше сохранять тепло.

Они так и лежали на полу вместе, в обнимку.

Вскоре Лили начала чувствовать, что холод потихоньку распространяется и по её телу тоже. Северуса больше не трясло, но она отнюдь не была уверена, что это к лучшему.

Словно прочитав её мысли, мальчик поднял руку и, в свой черед, обнял Лили за плечи.

— Мне лучше… — прошептал он, не раскрывая глаз. — Ты…

— Тс — с! — приложила Лили палец к сухим, бледным, горячим губам. — Не разговаривай.

Спустя десять минут Снейп снова шевельнулся.

Лили снова посмотрела мальчику в глаза. Черные, матовые, без блеска. Правильно, блеск дает отраженный свет, а глаза Сева поглощая лучи, гасят их.

— Мне было не так уж и больно, правда. Яд — это же не Круцио. Я просто не мог пошевелиться. Паралич — один из побочных эффектов данного состава, следует за судорогами. Я совсем забыл об этом…но как я мог забыть? — тьма в глазах Сева удивленно распахнулась.

— Ты тот ещё придурок! А если бы ты умер, Сев?! Я осталась бы одна? Совсем без света?

— У тебя же была с собой палочка? Могла бы наколдовать Люмос.

— Сев, ты совсем… — покачала головой Лили, тщетно силясь перестать всхлипывать. — Я не за себя испугалась, — за тебя! Да как тебе в голову пришло протащить меня через такое? Ты просто демон! Ещё попроси меня на тебе Аваду Кедавру потренировать!

— Поживем — увидим, — ответил он.

Лили замолчала. В голосе его не было насмешки, и от этого становилось совсем жутко. Девочка сделала попытку отстраниться, но, к её удивлению, Сев её удержал.

— Прости. Ну прости… не следовало выпускать из вида, что одним из действий этого яда является прекращения нормального функционирования нервной системы. Я вспомнил об этом только тогда, когда уже не мог шевелиться. К тому же, по моим расчетам, яд должен был действовать медленнее…

Сев притянул её к себе ближе.

— Не злись, Лили.

Ну разве могла она ему отказать? Северус так редко о чем-то просил. Да и просит ли он сейчас? Или приказывает? А какая, собственно, разница? Злость-то все равно испарилась, как роса в полуденных лучах солнца.

— Когда-нибудь ты уйдешь в свою гриффиндорскую гостиную, к своему Поттеру… и не вернёшься ко мне больше, — вздохнул Снейп, гладя Лили по голове.

Его рука удерживала девочку, она не могла видеть выражения его лица. Лили подозревала, что он это нарочно.

— Поттер — не мой…

— С ним тебе легко, — вздохнул Сев и снова погладил девочку по янтарным кудряшкам. — А со мной легко не бывает. Лили…

— Ты столько раз говорил о том, что я не слушаю! Но и ты, Сев, ты не просто не слышишь — не хочешь слышать. Я не такая, какой ты меня видишь. Я не меняю свои привязанности, словно перчатки. С первого дня нашего знакомства я бегаю за тобой, словно собачка, а ты делаешь все возможное, чтобы меня оттолкнуть. Не замечаешь, высмеиваешь…

— Когда это я тебя высмеивал?

— Всегда!

— Лили, — Северус медленно приподнялся, перетекая из лежачего положения в сидячее, — ты не кажешься мне смешной. Твой Поттер…

— Назови ещё раз Лягушонка моим, и я чертовой матери разнесу весь твой Хогвартс. Я сегодня же уеду домой! Я никогда не вернусь сюда!

— Мой Хогвартс? Если бы он был моим, ты бы не оказалась в Гриффиндоре, я — в Слизерине, а мы бы были в Равенкло вместе.

— Но разве ты не мечтал о Слизерине? Ты же хотел учиться там, где учатся чистокровные волшебники? Такие, как твой драгоценный Малфой?

Северус опустил голову. Завеса волос скрыла его лицо. Было в этом жесте что-то, от чего у Лили заныло сердце.

— Что-то случилось?

— Не будем об этом, Лили.

— Что такого, интересно, мог выкинуть твой драгоценный Люци, чтобы ты начал вздыхать о равенкловской гостиной?

— Я сказал — не будем об этом.

— Ты сказал. Я-то не говорила…

— Всё, мы возвращаемся.

— Сев!

— Уже прошло слишком много времени.

— Да ты просто меняешь тему! — вот и все. Минутой назад, пока я не заговорила о Слизеринском Принце, ты не помышлял о времени.

— Да, Лили, я меняю тему. Да, я не хочу говорить о лорде Малфое. И да, — я в нем разочарован.

— Достаточно сильно, чтобы вспомнить, наконец, обо мне?

— Я никогда о тебе не забывал, Лили. Это же глупо — сравнивать мой интерес к нему с интересом к тебе.

— В чём тут глупость?

— Ты-то, чем я хочу владеть. Люциус — воплощение того, чем я хотел бы стать.

— Как это — владеть?

— Так, чтобы не бояться появления всяких Блэков и Поттеров. Будь я Малфоем, мне бы это не грозило, правда? У меня были бы шикарные длинные белые волосы, огромный счет в Гринготтсе и все необходимые связи в высшей магической аристократической верхушке…

— Сев, — засмеялась Лили, — и кто тут легкомысленный и недальновидный? К чему мне счет в Гринготтсе, если я только смутно догадываюсь, что это такое? И уж тем паче ни к чему связи в высшей магической аристократической верхушке. Мне на это плевать с Астрономической Башни.

— Манеры, мисс Эванс, — скривил губы Сев, явно пародируя Макгонагалл.

Но в глазах его не было ни насмешки, ни веселья. Одна сухая, колючая злость.

Лили подошла к нему, упершись лбом в мантию, пропахшую пылью, на всякий случай ухватившись за длинные широкие рукава:

— Ты и так владеешь мной, Сев. Я, конечно, вряд ли могу претендовать на то, чтобы заменить шикарные белые волосы, счет в банке или аристократическое чистокровное происхождение. Зато я могу то, чего все перечисленное не умеет, — я люблю тебя…

Он вздохнул.

На какое-то мгновение Лили показалось, что он сейчас обнимет её в ответ.

Но он отстранился.

Лили смотрела на взъерошенного, похожего на вороненка мальчика, и в сердце её прорастала горечь.