Amalie Brook - Желание [СИ]

Удивительно, но дождь пробивался даже сквозь шум мегаполиса.

Интересно, Летиция Кастелли любила дождь? Какой она вообще была? А какой должна стать я, чтобы до конца сыграть ее роль?

Как понять девушку, которой я стала? Как понять себя?

Комната не была похожа на типичную девичью спальню моего мира. Ничего розового, нежного, никаких рюшек и бантиков — ни одного из стереотипов. Только строгий хай-тек и глубокие мягкие тона.

Огромный плазменный экран, встроенный в стену, узкий стол со странного вида компьютером, как я догадалась, крутящийся кожаный стул, диван, огромная кровать, несколько полок, книжный шкаф и пара картин с непонятно чем. А еще две узкие двери.

За одной из них оказалась ванная комната, а вторая оказалась гардеробом. Вот что расскажет мне о Летиции. Только женщины может читать на невидимом языке вещей. Они не просто куски ткани, в которые каждая из нас кутает тело. Одежда отражает характер, пусть и не все это признают.

Честно говоря, я никогда не была знатоком моды и вообще предпочитала не гнаться за брендами и последними новинками. Да и психолог из меня никудышний. Себя и то не сумела вытащить из депрессии.

Кстати, о депрессии. Похоже, попадание в миры иные помогает не думать о бывшем, бросившим тебя накануне свадьбы. Есть все-таки положительные стороны во всем происходящем.

Я открыла дверцу гардероба и замерла с открытым ртом. Не первый раз за этот день.

Я, то есть Летиция Кастелли, не отказывала себе ни в чем и имела неплохой вкус. Не знаю, что носят в Ангрессе, но в гардеробе собралась солидная коллекция качественных, красивых и несомненно безумно дорогих вещей.

Я прошла вперед, ладонью касаясь вещей, аккуратно развешенных на плечиках. Такое богатство должен обслуживать целый штат служанок.

Алое, черное, темно-синее, зеленое — такие богатые и чистые цвета, такие простые и роскошные. Они идеально подойдут мне.

А еще туфли. У меня, оказывается, их не меньше полсотни пар! У меня, которая всегда экономила и носила обувь «до последнего». Выбирала всегда только удобную, на низком каблуке, или, вовсе без него. Летиции Кастелли эта привычка совершенно чужда.

Я присела на низенький пуфик и осторожно примерила бежевую замшевую пару.

Идеально. Размер в размер.

Встала, сделала несколько шагов и взглянула на себя в ростовое зеркало. Туфли сделали из пугала, облаченного в чужие вещи, привлекательную девушку.

Я так засмотрелась на себя, что, сделав очередной шаг, споткнулась. Ну вот, дело за малым — научиться всю эту прелесть на себе носить.

В дверь робко постучали и я поспешила выглянуть из гардеробной.

— Леди Летиция? — Берта стояла, приоткрыв дверь в спальню и не решаясь войти. — К вам можно?

— Конечно, входи, — я махнула ей рукой, а сама вернулась, чтобы снять туфли. Аккуратно поставила их на место и вышла к девушке в, ставших привычными, сланцах.

— Вы звали меня?

Она остановилась у двери, не смея даже ступить на белый ворсистый ковер. Сложив руки за спиной, глядя в пол. Как же она, наверное, боится!

— Да. Я хотела снова принять то снотворное, что прописал доктор Криссель. У тебя ведь оно еще осталось?

— Д-да, леди. Но вам не следует пить его слишком часто.

Я улыбнулась.

— Знаю. Доктор говорил. Но я бы хотела, чтобы ты дала мне пару таблеток на будущее. Боюсь, после пережитого меня станут мучить кошмары.

Она хотела что-то сказать, но я перебила:

— И еще, Берта. Не говори об этом моим родным. Пожалуйста.

Стало неудобно за приказной тон и слишком повелительную просьбу. Всю жизнь я была подчиненной и никогда начальницей. Не скажу, что роль мне не нравилась.

— Хорошо, леди, — согласилась Берта. — Если вы думаете, что вам пригодится это лекарство, я оставлю его.

— Спасибо. И лучше зови меня «Летиция». Думаю, тебе стоит задержаться здесь на пару дней. Будет нечестно, если ты уедешь сразу. Ты ведь не была в Ангрессе?

— Никогда. Вы же знаете, что шестой ступени запрещено свободно выезжать за пределы своей области.

Даже так?

Я сохранила каменное лицо и не выдала своего удивления.

— Присядь, давай немного поговорим? — предложила в ответ.

Берта — совершенно посторонний человек и от кого как не от нее я смогу побольше узнать о новом мире и принятых здесь правилах.

От беседы голова и вовсе пошла кругом. Выяснялись новые и новые подробности о мире, в котором я теперь живу.

Берта, как оказалось, родилась на побережье, в поселке недалеко от Прибрежной Гавани. Ее мать была прислугой, а отец служил на рыбацком судне. Шестая ступень не позволяла им подняться ни на йоту выше. Сама Берта стала медсестрой по волшебной случайности. Девушка благодарила за все доктора Крисселя, который помог ей с учебой и работой. Познакомились они, когда Берта в двенадцать лет чуть не утонула, упав с волнореза и ударившись головой. Криссель, тогда еще работавший в ее округе, оказывал девочке помощь. По случайности Берта оказалась точь-в-точь похожей на его дочь, погибшую в автокатастрофе. Так и решилась ее судьба.

Криссель шел на риск, помогая девушке. Принятие на работу человека, не обладающего нужным происхождением, да еще и правами, большой риск. За это могли присудить тюремный срок. Законы Ллерийской империи, так странно называлось это государство, были очень строги. Даже меня, представительницу третьей ступени — одной из высших — ожидала бы кара за нарушение Конституции.

Сама я, Летиция Кастелии, оказалась дочерью металлургического магната Эриха Кастелли. Состояние мой отец получил по наследству от ныне покойного деда. Тот изрядно промотался в молодости и оставил кучу долгов и перезаложенные заводы.

Отец сумел поправить положение за счет удачной женитьбы. Марилен Свифт не обладала неземной красотой и громким именем. Более того, она стояла на ступень ниже — принадлежала к четвертой. Зато ее отец был богат и обещал за дочерью приличное приданое, если муж поможет его девочке выбраться на ступень выше. Так и случилось.

Выуживать сведения у Берты нужно было осторожно, обходя все острые углы и не задавая прямых вопросов. В конце-концов, она знала лишь то, что говорили о моей семье в стране. Поэтому разговор наш занял много времени.

Я порядком устала и отпустила девушку, сославшись на непритворное желание отдохнуть. Плюнула на все, легла на кровать, укрылась одеялом и только-только начала дремать, как в дверь постучали.

Подниматься не хотелось. Может, этот неизвестный кто-то постучит, поймет, что я сплю и уйдет?

Зарывшись в одеяло с головой, я окончательно нырнула в сладкую дремоту и решила, что пусть горит все синим пламенем. Но так решила только я.

— Лети! Лети, просыпайся, — мама легонько трясла меня за плечо, присев на край кровати. — Лети?