Максим Бондарчук - Научиться любить [СИ]

А дальше что? Что произойдет, когда она вернется? Отец жив или нет? Как примет он весть о ребенке? Как станут относиться к ней те, кто когда-то называл самой прекрасной из всех земных женщин? Она так долго старалась не думать над этим, что стала не готова к такому повороту. Страх перед неизведанным все большее накрывал ее.

Шахгар вошел в шатер, когда Лориэль уже ложилась спать. Костер давно погас и в воздухе висел аромат обожженных веток. К этому дымку Лориэль уже давно привыкла и совсем не обращала внимания на него.

Шахгар лег рядом с ней, что-то прошептал по-орочьи, но Лориэль не смогла разобрать и слова. Она уже дремала и вскоре провалилась в глубокий сон, где увидела, как красива и прекрасна стала ее земля, как вошла в тронный зал, поклонилась отцу и стала вместе с мужем править великой империей, растянувшейся от горячих песков Ранкар до холодных предгорий северных земель. Орки и люди больше не воевали друг с другом, они стали жить вместе. В мире и согласии…. Сладкий сон был такой приятный, что никакие угрозы и страхи уже не могли пробудить Лориэль, заставить вновь бояться за собственное будущее и будущее ребенка.

— Этого не может быть, — протестовал узник, слушая Гирма, который стоял перед его камерой.

— Я же говорил тебе, Горл, все произойдет именно так как. Неужели ты так верил в силу орочьего оружия, даже когда превосходство над ним было абсолютным? Ты проиграл…

— Я тебе не верю. Ты блефуешь. Пытаешь вынудить меня сдаться, поверив в слова никчемного людишки, — Горл засопел.

Гирм отошел в сторону и факелом зажег фитили масляных чаш, которые висели вдоль стен. Темница наполнилась светом. Сделалось так светло, что можно было подробно разглядеть каждого, кто сейчас находился тут.

Орк был сильно истощен. Потеряв от непостоянного и малокалорийного питания почти треть своего веса, он стал выглядеть очень жалко. Сейчас от его былой выправки и громадных размеров практически ничего не осталось. Он напоминал тростник, высокий и высохший, готовый переломаться от малейшего дуновения ветра.

— Каких же доказательств тебе еще нужно, старина?

— Я тебе не друг. Человек не может быть другом орку! Мы слишком разные, чтобы такие как ты называли меня «старина».

— Хорошо. Тут я тебе уступлю, но на время. Не упирайся, Горл, твоих собратьев уже давно нет в живых. Знай я, что ты так сильно заупрямишься в вере очевидных фактов, я бы попросил моих союзников притащить сюда труп твоего ненаглядного Ингмара.

— Они будут здесь? — спросил орк, вглядываясь в лицо Гирма. Оно было красное и лоснящееся от сияющего со всех сторон огня.

— Со дня на день, — ответил гвардеец, вытирая вспотевшую ладонь. — Они займут крепость и хорошо подготовят её к возвращению Шахгара. Тут его будет ждать приятный сюрприз К своему ужасу он увидит, что его ненаглядные земли и царство, завоеванное путем обмана короля, уже давным-давно ему не принадлежит.

— Он сотрет тебя и твоих союзников в порошок, — сквозь зубы прошипел Горл.

— Ты повторяешься, — улыбнулся Гирм. — Я уже это слышал от тебя, но тогда ты был более уверен в своих словах. Что же касается твоего вождя, то мы найдем способ совладать с ним и с его огромным войском.

План был прост. Как, впрочем, и все, что до этого планировал Гирм. Прослужив почти всю жизнь в войсках короля и приняв участие во многих битвах под командованием Троя, он смог научиться у того одному очень важному навыку. Число не всегда является главным аргументом в битвах и сражениях. Иногда, если умело оценить силы противника, местность, в которой воюешь, а так же находишь тех, кому так же и ненавистны ваши общие враги, то можно кардинально изменить результат боя в считанные дни, а то и часы. Орков многие не любили, мягко говоря. Практически все поселения, служившие и работавшие на Троя по всей долине, стонали под гнетом орков. Всеми силами они были готовы помогать тем немногим, кто еще пытался бороться с этой напастью. Стоило лишь немного подмаслить их ущемленные чувства, как прежние крестьяне, не видевшие в своей жизни ничего кроме плуга и топора, вдруг становились в один ряд с матерыми наемниками и шли в бой, дабы освободить родные края от орков-захватчиков.

— Ты подумал над моими словами, Горл? — Гирм снова обратился к долго молчавшему орку.

Горл не спешил говорить. Сейчас в его разуме боролись две противоположные мысли, требовавшие внимания к себе самым пристальным образом. Он боялся обмана. Знал, что его могут просто использовать, как и он когда-то хотел использовать короля в своих целях. Старейшина не хотел становиться разменной монетой в игре этого проклятого гвардейца. Однако второй вариант был для него не лучше. А что если он не врет? Что если Ингмар действительно мертв и весь гарнизон давно лежит в заснеженных полях северных земель? Что с того, что он будет молчать и горделиво смотреть на человека, предлагающего ему свободу в обмен на подчинение? Нельзя было спешить, особенно когда любое необдуманное решение могло слишком больно аукнуться ему в будущем. Так или иначе, но его судьба была незавидна при любом стечении обстоятельств. Наверняка Ингмар успел отправить кого-то с сообщением в пустыню. Тогда Шахгар уже знает о его деятельности в замке. Значит, прибыв в замок, Шахгар отдаст его под суд, где в конечном итоге ему придется лишиться сначала статуса старейшины, а потом и головы. Быть может, стоит дать согласие Гирму? Это хоть и не решит всех проблем, но по крайней мере позволит еще немного самому распоряжаться собственной жизнью и в будущем спасти ее, если представится такая возможность.

Горл еще раз прикинул все «за» и «против», а затем подойдя вплотную к заржавевшей от сырости и влажности металлической решетке, уставился огромными глазами в стоявшего перед ним Гирма.

— Будь по-твоему, человек, — тихо произнес он. — Я помогу тебе обуздать оставшихся орков и перевести их на нашу сторону.

— Очень хорошо, — довольно ответил Гирм, доставая из-за пояса громоздкую связку ключей. — Но мне этого мало. Ты должен поклясться мне, что будешь верен до самого конца.

— Для вас, людей, так важны все эти клятвы?

— Просто сделай, как я говорю.

— Ну ладно, — проговорил Горл и повторил за гвардейцем странную для его слуха клятву, которую, как он понял из содержания, приносили все, кто становился на службу к королю. Затем замолчал и, затаив дыхание, начал слушать, как поворачивается замочный механизм. Двери открылись, долгожданный воздух свободы ворвался в легкие.

— Вот видишь, я держу свое слово, орк.

— А мой сын?

— Он пока побудет здесь. Вдруг ты вдруг решишь юлить и вести себя не так, как было оговорено.

Малик находился в соседней камере. Слыша, как отец и Гирм разговаривают друг с другом, он встал с насланной на каменный пол соломы и быстро подошел к решетке. Отец пытался уговорить гвардейца выпустить и его тоже, обещая полное подчинение и нерушимость всех договоренностей. Однако хитрый Гирм даже слышать не хотел об этом, он все еще помнил какими методами старый орк добивался своих целей. Дополнительный козырь в лице заключенного сына старейшины был ему как раз кстати.