Максим Бондарчук - Научиться любить [СИ]

Дорога извивалась под колесами мчавшейся на юг повозки, запряженной двойкой резвых серых лошадей. Они неслись так быстро, что вскоре знакомые Трою места сменились чужой и пустынной местностью, где некогда пронесся ураган орочьих войск, которые уничтожили тут все живое. Поля были выжжены, а дома крестьян полуразрушены. Здесь больше не колосилась пшеница и буйволы не паслись на плодородных лугах. Здесь все стало другим… чужим и враждебным.

Повозка остановилась у небольшого дуба. Следовавшие за ней на лошадях гвардейцы спешились. Троя выкинули на землю. Гирм покинул повозку и пнул старика ногой, отчего тот застонал и с трудом смог подняться с земли на колени.

— Здесь твой путь закончится, старик, — сказал Гирм твердо и с чувством удовлетворения. — Вставай!

Король выпрямился и посмотрел ему прямо в глаза. Гирм узнал этот взгляд. Внешность Троя очень сильно изменилась. На его загоревшем лице от долгого пребывания на солнце резко проступили многочисленные морщины. Однако взор царский не погас и практически не изменился. Трой усмехнулся, увидев перед собой бывшего слугу. Не выдержав этого, Гирм ударил его и тот снова оказался на земле. Долго кашляя, Трой все же смог встать и вновь дерзко посмотреть на Гирма.

— Все когда-нибудь вернется, друг мой, — прошептал король, слыша, как за его спиной солдаты начали готовить место для будущей казни. Они вешали веревку на толстую ветвь дуба.

— Может быть, старик, но ты этого не увидишь. Жаль, что все закончилось именно так, а ведь я рассчитывал освободить тебя.

— Не смеши меня перед смертью, Гирм. Ты всегда был таким подлым. Я ошибся, что не смог раньше разглядеть твою подлую натуру.

— Говори все, что хочешь, теперь это не имеет значения. Твое королевство будет моим. Представляешь, Трой? Твой слуга будет править, сидя на твоем троне. На котором когда-то восседали все твои предки. Разве может быть что-то хуже этого, а? Ты проиграл. А я выиграл. Я смог подстроиться под обстоятельства, немного подыграть ситуации и получить больше, чем мог себе представить. А ты… ты в итоге остался ни с чем. Видишь, как бывает? Побеждают вовсе не сильные, Трой. Побеждают хитрые. В этом наша с тобой разница. Ты так и не смог понять этой простой истины, поэтому и закончишь свою жизнь, болтаясь в петле на дереве, раскачиваемый жарким южным ветром.

Гирм толкнул короля и несколько человек тут же подхватили его.

Трой не сопротивлялся. У него просто не было на это сил. Столько времени прошло с того момента, когда он решил пожертвовать всем, чтобы спасти наследие своих предков. Даже дочь приняла его судьбу и отдала себя оркам, чтобы те сохранили человеческий облик их общей империи. Но теперь, когда милая Лориэль была далеко, когда не было никого и ничего, что могло спасти его и изменить ситуацию к лучшему, он просто принял неизбежное.

Импровизированный эшафот был готов.

— У тебя есть право на последнее слово. Считай, что это привилегия для бывшего короля.

Трой молчал. Ничего не говоря, он сам шагнул в объятия гвардейцев, которые тут же потянули его к дереву.

Петля была наброшена Трою на шею. Стража подняла его на стул и завязала за спиной руки. Мгновения тянулись медленно, ожидание последнего удара жестоко сжимало Трою замученное сердце.

Когда все было приготовлено, Гирм подошел к стоявшему на стуле королю и сказал:

— Жалкий слизняк!

Затем ногой ударил по стулу.

Остатки воздуха стали покидать легкие Троя, а новые в них не поступали. Он покраснел. Темнота начала заволакивать разум. В последний миг, когда его жизнь подходила к концу, он выдохнул:

— Прости, Лориэль.

Все закончилось быстрее, чем того хотел Гирм. Ведь он столько лет мечтал увидеть эту картину, увидеть смерть вздернет короля. Чаял ликовать, наблюдая, смакуя незавидный конец монарха. И вот теперь, когда все это произошло, чувство удовлетворения почему-то оказалось не таким, каким он хотел. Словно нечто невидимое его взору изменило этот приятный вкус мести. Вместо сладости он ощутил горечь.

Король умер.

А вместе с ним сгинула в могилу и целая эпоха, что шла с ним бок о бок до самой смерти. Солдаты еще долго смотрели на бездыханное тело, полностью не понимая весь масштаб произошедшего.

Вскоре прозвучала команда собираться. Гвардейцы нехотя оседлали коней и направились к замку. Гирм был счастлив. Как никогда в своей жизни дышал полной грудью. Думал, как это приятно наполнять свои легкие до отказа в отместку умершему королю, для которого в последние секунды жизни каждая капелька воздуха, проникавшая в легкие вопреки сжатой петле, была бесценна.

Теперь мысли Гирма были полностью сосредоточены на последнем этапе плана. Его отряд все дальше и дальше уходил от того места, где нашел свое последнее пристанище свергнутый король. У ворот замка они встретились с авангардом всадников северных земель.

Гвардейцы встретили их и с почетом поприветствовали, давая понять, что им здесь рады как никому другому.

— Рад вас видеть, братья!

Гирм соскочил с лошади и протянул руку для приветствия.

Главный из авангарда, с русыми, как солома волосами и длинной бородой, спрыгнул на землю. Потрясая тяжелыми доспехами, подошел и крепко пожал ему ладонь.

— И я рад вас видеть, — ответил он. — На всем пути мы практически нигде не встретили достойного сопротивления. Пару орочьих отрядов, укрепившихся в лесу на пути к замку, были разбиты нами. Другие группы орков, которых мы замечали, избегали сражения, старались быстро отступать.

— Вы провели прекрасное сражение на севере, — отметил Гирм, провожая северянина в замковые помещения.

— Да разве это был бой? — вдруг раздосадовано проговорил тот. Его борода затряслась от налетевшего у самых дверей ветра. — Бойня! Они не бились, они отбивались от наших атак! Но что могут сделать несколько сотен против тысяч воинов, да и еще на нашей земле?

Они прошли внутрь, поднялись по винтовой лестнице и оказались в тронном зале. Некогда висевшие на всей протяженности стен портреты бывших королей теперь оказались сброшены на пол и служили как подстилка для пиршеств и других торжеств, на которые орки любили собираться, чтобы в очередной раз плюнуть в лицо бывшим правителям. Так выразить свое презрение памяти о тех, кто когда-то давно загнал их в самое сердце пустыни.

Рыцарь с севера посмотрел на все это безобразие, углубившись в тронный зал. Бросил взгляд на портрет короля Коула, которому в свое время служил еще его отец. Презрительно сплюнул на орочье знамя, стоявшее здесь как символ победы диких племен над людьми.

— Эту тряпку животных необходимо убрать и срочно. Если вы хотите с достоинством принять нас, вам понадобится прибраться здесь довольно основательно. Наши предки служили одним королям и такой срач будет для нас неприемлем. Это же позор!