Максим Бондарчук - Кристалл Криштары [СИ]

Хозяин немного обиделся. И лишь теперь я заметил в конце длинной комнаты висящий на стене пентановый доспех, он находился под защитой из металлического каркаса и был надет на чучело, вероятно этот образ вызывал восхищение не только у меня. Хозяин проследил за моим взглядом и тут же сказал.

— Не продаётся.

— Покажи мне его, — что-то в моём голосе заставило его это сделать.

Доспех оказался идеальным, а предыдущий товар смотрелся блекло и казался подделкой по сравнению с этим шедевром. На нагруднике была искусно выгравирована надпись «Vaeris» — (драконий сын).

— Я его забираю.

— Я же сказал, он не продаётся.

Это был первый раз в жизни, когда я не торговался. Я положил на стол ему столько денег, что глаза торговца заблестели и он молча и быстро упаковал мою покупку.

Теперь нужно купить оружие, я предпочитал парные клинки, поэтому решил остановиться в выборе на них.

— Мне раньше не приходилось видеть такого богатого человека. Нет, конечно, у меня есть обеспеченные покупатели, но никто из них и близко не желал выложить столько за доспех.

Торговец крепко сжимал увесистый кошель с деньгами, мысленно подсчитывая сколько еще сможет выторговать у меня за оружие. Но здесь я стоял на своем. Переплачивать за клинки я не собирался и уж тем более отдавать последнее, что у меня было. Однако выбор оружия слегка обескуражил меня, ведь на стене в соседней комнате, куда он провел меня, чтобы показать весь свой арсенал, висели клинки на любой вкус и кошелек. Длинные рапиры, широкие палаши, двуручные орочьи топоры, похожие на тот, которым орк-чемпион разрубил голову своему последнему противнику, ну и конечно гномьи молоты. Массивные, увесистые, имеющие в боевой части широкий молоток и с противоположной — клюв, для нанесения колющих ударов. Такой мог пробить почти любой доспех, что уже говорить о теле человека. Но все это было для меня слишком тяжело и непривычно. Я никогда не любил драться с подобным оружием, больше предпочитая одному мощному удару — скорость и смертельные ранения. Пусть это и было не совсем по-рыцарски, но на арене честь и честность были не так важны, как желание выйти живым из поединка. И если мне хотелось получить информацию, я, по крайней мере, должен был остаться целым и невредимым. Покойнику ведь ничего не расскажешь.

— Это все хорошо, но мне нужно нечто иное.

Бронник скривил взгляд, видимо недовольный тем, что я не нашел подходящего для себя оружия из его лучшей коллекции.

— Например?

— Нужно что-то короткое и колющее.

И в этом был смысл. Еще из увиденного поединка между орком и воином Веласкасом, я понял, что драться на расстоянии с могучим орком означает смертный приговор. Его широкие, размашистые удары топором не выдержит ни один доспех, а щит разлетится в щепки после первого же парированного удара. Однако он был неуклюж, медленно двигался и не казался таким уж проворным, что стоило учесть в будущей схватке, навязав ему максимально ближний бой, где длинный орочий топор не будет иметь своих преимуществ, а мне представится возможность наносить удары в незащищенные участки тела.

— Такого у меня нет, — презрительно фыркнул он, — мои покупатели предпочитают честный бой, а не удары исподтишка, как последние трусы.

— В городе есть кто-то, кто сможет мне предложить нечто подобное?

Бронник молчал, но по глазам стало видно, что ему чего-то не хватает, чтобы язык развязался.

Я достал кошель, отсыпал несколько монет в ладонь и положил их перед ним. Он протянул свою огромную руку, сжал мою ладонь и вскоре перетащил содержимое к себе в карман.

— На соседней улице есть дом, полуразрушенная кузня, где обычно собирается всякое отребье, ты не пройдешь мимо. Ветхое здание с прохудившейся крышей. Спроси у местных про Джамадхара. Этот кузнец из далекой восточной страны как-то пытался освоиться у нас, но оружие его пришлось по вкусу немногим и вскоре бедолага разорился. Я уверен, что у него все еще остались кое-какие экземпляры нужного тебе клинка. Сходи, может успеешь застать его трезвым, пока еще не поздно.

На этом наш разговор закончился. Я забрал купленный доспех, вышел их здания и направился к Сирене. Гончая радостно встретила меня, запищав и склонив голову, позволяя сесть на нее. Погрузив доспехи на спину и еще раз перебрав в голове все сказанное бронником, поехал в указанное место.

Эльбор всегда был таким. Здесь никогда не существовало строгого распределения на кварталы богатых и бедных, торговцев и простых крестьян. Все было перемешано как в едином котле, где люди варились в собственном соку уже много лет. Богач мог в легкую жить рядом с пропойцем-хулиганом, а торговец пряностями — с представительницами интимных услуг. Все здесь контрастировало и приводило в шок, если ты не являлся частым гостем города вин.

Сирена двигалась по улице, сковывая на себе взгляды прохожих. Многим она казалась древним драконом, ожившим из старых сказок, кто-то видел в ней исчадие преисподней, изрыгнувшей это существо на землю, чтобы оно нагоняло страх на мирных жителей, кому-то просто было интересно увидеть что-то отличное от простых лошадей, являвшихся чуть ли не главным способом передвижения на большие расстояния, объединяло их одно — все они не были равнодушны к новому существу и такое внимание не могло не радовать меня.

— Эй, малыш, — я подъехал к компании мальчишек, игравших у стены того самого полуразрушенного здания, над которым возвышался дымоход. Теперь из него не валил черный дым кузни и все что с этим связано оказалось заброшено и забыто. — Можешь мне помочь.

Не сразу, но мальчик, самый молодой и наивный, подбежал ко мне, держась все же на расстоянии от вытянутой морды Сирены. Зубы гончей были спрятаны, но едва ей стоило слегка повернуться, как клыки оголялись, заставляя мальчишек отходить все дальше назад.

— Не бойся, — сказал я, поглаживая морду Сирены, — она не кусается, пока я не скажу.

— А меня не укусит? — спросил мальчишка.

— Нет, а если ты мне еще и поможешь, то получишь монету.

Я достал из кармана медяк, оставшийся еще после пребывания в «Мантикоре» и подкинул его в воздух, поймав перед глазами мальчишки.

— Есть один человек, которого я ищу, зовут Джамадхар. Он когда-то жил и работал в этом доме.

— Да-да, — радостно закричал маленький мальчуган, — он здесь, он живет тут, но сейчас его нет. Он не любит, когда мы играем возле его дома. Постоянно кричит на нас, весь красный, лицо красное, глазища такие, как у рыбы.

— А где он и скоро ли он вернется?

— Так вот же он!

И тут я увидел, как из открытых дверей несколько здоровых мужчин выносят пьяного в дрызг человека. Его ярко-красный тюрбан был размотан и волочился по земле, некогда дорогое белое пальто «шервани», символ аристократии и почета, измазан и порван в самых неожиданных местах, босой, почти лишенный человеческого вида, его можно было назвать кем угодно, но только не кузнецом, ковавшим в свое время прекрасное оружие.