Богатова Властелина - Хранящая огонь [СИ]

Собрались и взнуздали жеребцов споро, ещё стояла сумрачная мгла, а по берегам реки стелился туман, как бороды старцев. Надвигаясь на становище, будто почуяв их уход, он полз стремительно, и едва поднялись в сёдла, мутные его кудели с жадностью поглотили уже остывшие костры. Вихсар, легко прыгнув в седло, ударив пятками жеребца, пустил по высокой траве, направляя к крепостным стенам, буреющим в рассветных лучах восходящего, но ещё не появившегося на окоёме солнца.

Угдэй то и дело бросал на хана тревожные взгляды — опасался безрассудства, если не выйдет княжна. Тот и сам не знал, что ожидать от себя, если… Никаких «если»! Отринул прочь, задушив, как змею, любые сомнения. Если даже не выйдет, то он найдёт способ заставить Сугар! Да у княжны воличей и нет выбора, он забрал его у неё уже давно. Она принадлежит ему.

Окружение растворилось, как и дикое напряжение в теле, всадники почти достигли места, где с княгиней условились встретиться, поднялись на взгорок, недобирая ещё дюжину саженей до тонувшего в сонном мареве посада, и открылся перед ним высокий холм, поросший полынью и белыми соцветиями тысячелистника. На нём уже ждали пятеро кметей, а среди них женская фигурка, от вида которой всё внутри Вихсара онемело. Бурый плат, перехваченный вокруг головы широкой повязкой, выхватили первые рассветные лучи, потянувшиеся из-за горизонта, ударили по глазам, невольно всколыхнув в нём воспоминая об увиденном во сне маковом поле. Вихсар сбросил с плеч поднявшее по спине оцепенение, ударил бока ещё яростней, пуская коня вперёд, обгоняя воинов, подавая им знак ждать его здесь, в отдалении и быть готовыми к атаке, если их подстерегает засада. Угдэй было вырвался вперёд, но Вихсар жёстким взглядом остановил его. Батыр тут же исполнил немой приказ, сжав терпеливо челюсти.

Княжна тоже не стала тянуть мучительные мгновения расставания, робко тронула кобылу пятками, пуская её по склону, то и дело, оборачиваясь на кметей, которые хмурыми потемневшими взорами провожали её, всматриваясь в оставшихся стоять поодаль чужаков. И что-то вдруг тяжёлое надавило на грудь, когда наблюдал за этой хрупкой девушкой, за её потерянным и испуганными взглядом, что напомнил ту первую их встречу. И всё же стараясь держать себя, княжна смотрела прямо на неспешно приближающегося всадника.

Её глаза, когда он поравнялся с ней, накрывая тенью, распахнулись шире, утянули его в голубой холодный омут целиком, уволакивая, будь он проклят Великим Тэнгри, в недра глубин. Нет, Вихсар ещё ни разу в жизни не видел столь красивых и выразительных глаз. Немало усилий пришлось приложить, чтобы не охватить её лицо, не прижать её к себе и не погрузиться в эти губительно-ледяные просторы.

— Доброго утра, княжна, — разорвал он ветреную тишину.

— Я не буду желать тебе того же, — сказала она глухо, и розовые губы упруго сжались, не собираясь отвечать лаской на его пожелание.

Вихсар напряжённо дёрнул кадыком, сглатывая. Сейчас он бы мог заставить ответить ему — пронизать её волосы пальцами, запрокинуть голову и жадно впиться в эти губы, желая вкусить их сладость. Эти губы — самое порочное искушение, которое он когда-либо испытывал, он помнил их тепло у себя между бёдер, он истосковался по их робкой ласке. Желание кольнуло настолько остро, что дыхание сбилось, а по телу хлынул жар возбуждения — слишком близко она была сейчас, чтобы устоять. Сугар прочла в его скользящем по ней взоре это желание, тонкие черты её лица заострились, она почуяла вместо влечения опасность и продолжала упрямо молчать, смотря с вызовом и как-то свысока. Ему это не понравилось, но вдруг в синих глазах всплеснула какая-то отчаянная и безысходная злость и обида, а ещё непонимание. Неожиданно он испытал к самому себе такое же омерзение, с каким она вчера за столом смотрела на него за то, что против воли он вырывает её из отчего дома и увозит неизвестно куда. Горько усмехнулся про себя — не думал, что настолько переменчивыми окажутся его желания, хотелось и проучить её, и пожалеть одновременно, хотя и обещал себе оставлять голову в холоде.

И всё же гордая пташка не плачет — скверно, уж лучше бы плакала, женские слёзы вызывают в нём гнев, тогда в нём бы погасли все чувства кроме одного — хладнокровия. Сугар вдруг резко выдохнула, осознавая, что он не изменит своего решения, дёрнула подбородком, уводя взор, блеснули на миг застывшие слезинки в уголках глаз, и она потянула повод, вынуждая лошадь шагать вперёд.

Вихсар с плавностью рыси двинулся следом за ней, обгоняя — женщина не должна следовать вперёд своего хозяина. Он хан, а она — будущая жена, ко всему, непокорная.

Примкнув к остальной части лагеря, уже с обозами, в которые погружены были шатры и остальные припасы, отряд двигался теперь не так быстро. Потому ехали от Ровицы полдня, не останавливаясь. С каждой саженью луга, где не паслись уже ни стада коров, ни табуны лошадей, густела трава, поднималась в высоту и вскоре уже хлестала брюхо жеребцам. И каждый ждал погони или ловушки за тем или очередным холмом, ждал, что появятся княжеские кмети, которые попытаются разбить отряд, не такой уж и большой, всего с две дюжины лучников. Угдэй всё водил глазами по просторам напряжённо. Вихсар же был уверен, что никто не осмелится препятствовать ему, знал из разговора с княгиней. Надо сказать, весть о том, что её падчерица жива и здорова, не совсем её осчастливила, хотя вздох облегчения всё же был. Появление валганов у ворот детинца ошеломило княгиню Световиду, но вида, что сильно напугана, она не показала. Оставшись без мужа и опоры да с малолетними наследниками, она, конечно, боялась, и этот страх повлиял на её решение отдать княжну за хана. А Вихсар, не скрывая, воспользовался этим.

Если валганов не схватили ещё в стенах, то теперь ждать подвоха — пустая трата сил. А они ещё понадобятся, предстояла долгая дорога до реки Вель, а там ещё ждать возращения посланцев, которых он отправил лишь для того, чтобы пустить пыль в глаза и затем, чтобы княжичи знали, какое нанесли оскорбление, и думали теперь над тем.

Дорога была свободной и лёгкой. После обеда вовсе разморило от поднявшейся духоты, даже угрюмый Угдэй, разомлевший от душного аромата трав, расслабился, покачиваясь в седле, и взгляд его сбросил излишнюю хмарь. А вот небо, напротив, вдруг затянуло облаками ещё плотнее, поглощая солнце, и в какой-то миг тучи грозно вздулись, выросшие прямо на глазах, разбухли, будто тесто. Потемнело кругом — того и гляди ливень хлынет. А вскоре и заворочались в утробе неба пока ещё глухие раскаты грома. Отряд успел дойти по опушки леса, и стоило погрузиться в чащобу, как первые капли ударили по скуле Вихсара, потекли холодной струйкой за ворот. Он поёжился от прокатившегося по спине холодка. Чуть обернулся, глянув на княжну. Тихая, спокойная, она не привлекала излишнего внимания ни разу за целый путь, снося смиренно тяжёлый переход через луга, но глаза всё равно искали её, и стоило встретиться с ней взглядом, как загоралось всё внутри, и кровь бешено бежала по жилам от осознания того, что она теперь принадлежит ему. Целиком. Вся его.