Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

– Об этом можешь не волноваться, – успокоил меня Гастон. – Такие ситуации у нас возникали довольно часто. Вы абсолютно точно возвратитесь вместе, это можно устроить.

– Это правда? – уточнила я. – Я могу на тебя положиться?

– Стопроцентно. Все будет хорошо.

Я облегченно вздохнула. Теперь мы обсудили действительно все.

Расставшись с Гастоном, я отправилась прощаться с Филиппом. Но его не было дома, как сообщил пожилой господин, открывший дверь на мой стук. В нем легко узнавался отец Филиппа, потому что они были очень похожи.

– Не могли бы вы ему от меня кое-что передать? – попросила я.

– Конечно, – он дружелюбно рассматривал меня. – И какое же послание я должен передать?

– Что я очень благодарна ему за все, что он для меня сделал.

– И кто же его благодарит?

– Анна. Меня зовут Анна.

– Я все ему передам, дитя мое.

За его спиной в открытую дверь я увидела портняжную мастерскую. Большой стол для раскроя, в глубине – полки, полные тканей в рулонах, несколько деревянных манекенов, а на стене много больших эскизов модной одежды. Я узнала платье на одном из них – Сесиль надела его на прием у маркизы де Рамбуйе. Очевидно, Филипп был не только ее большим поклонником, но и личным кутюрье.

С тяжелым сердцем я двинулась дальше. Будут ли эти оба когда-нибудь вместе? Для этого, видимо, нужно, чтобы Сесиль оставила тайные игры со своим бывшим, а для этого, в свою очередь, требовалось, чтобы ей стали регулярно поступать деньги из какого-то другого источника. Я искренне желала ей, чтобы это удалось, потому что они с Филиппом достойны всяческого счастья. За такой короткий срок я очень привязалась к ним. И мучительно было думать, что завтра я окажусь уже очень далеко, а они к этому времени уже несколько сотен лет как умрут и рассыплются в прах.

– Ты слишком много об этом думаешь, – сказал мне как-то Себастьяно. – Тебе нужно научиться такие вещи не замечать.

Я много раз пыталась, но это стоило мне больших усилий. Иногда я использовала одну уловку: представляла себе, что прошлое и будущее существуют подобно параллельным мирам и отделены друг от друга только порталами. Это помогало. По крайней мере иногда, и теперь тоже.

Но, когда я наконец вернулась во дворец де Шеврез и встретила в гостиной Мари, у меня опять комок к горлу подступил. Насколько хватало сил, я старалась не подавать виду и чудесно провела с ней день. Мы поиграли в карты, вместе пообедали, примерили новые платья и съездили в карете в одну шикарную ювелирную лавку, так как она хотела что-то там заказать. Когда мы вернулись, к нам присоединился дед Анри. Мы поужинали, обсуждая званый вечер у короля, что должен был состояться в Лувре на следующей неделе, – большой бал-маскарад, куда съедутся все обладатели чинов и громких фамилий, сливки парижского общества.

– Это станет событием года! – сияя глазами, сказала Мари. – В Лувре все балы незабываемы! Ты будешь в восторге, Анна!

Я предпочла умолчать о том, что, к сожалению, не смогу поехать на этот бал, и сделала вид, будто уже сейчас радуюсь как сумасшедшая.

Вскоре после этого дед Анри, устав, удалился в свои покои. Я особенно сердечно пожелала ему спокойной ночи, – еще больше чувств проявлять было нельзя, это могло показаться подозрительным, – и еще на какое-то время осталась в гостиной с Мари. Она листала книгу, которую принесла из своей богатой библиотеки. Больше всего она любила путевые заметки, они ее особенно увлекали. Она поделилась со мной, что далеко не всеми авторами довольна. Некоторые сильно преувеличивают факты в своих фантазиях, сказала она. Или на много страниц растягивают всякую скучную ерунду, и, читая, приходится прилагать усилия, чтобы не заснуть.

Когда я спонтанно предложила ей взять и написать книгу самой, она посмотрела на меня с недоумением, но потом задумчиво кивнула.

– Интересное предложение, – сказала она. – Действительно стоит подумать! Например, я могу себе представить, что пишу о дамской моде. Возможно, я могла бы издавать журнал. Насколько мне известно, на эту тему еще ничего не издают.

Наш последний совместный вечер быстро подошел к концу, потому что мне еще нужно было переодеться для предстоящего свидания с Себастьяно. Мари, легко, но, пожалуй, немного озабоченно кивнув, приняла к сведению, что сегодня я снова отправляюсь с ним на прогулку.

– Если ты уверена, что поступаешь правильно, значит, встречайся с ним, – сказала она.

Поборовшись с собой, я набрала воздуха в легкие.

– Мари, мне нужно тебе кое-что сказать. Я думаю, кардинал близок к тому, чтобы раскрыть тайну королевы.

Мари вздохнула.

– Я знаю, Анна.

– Возможно, было бы лучше, если бы королева… Ну, то есть если бы она просто больше не… – я запнулась в смущении.

Мари снова вздохнула.

– Любовь часто сильнее разума, Анна. Она слепа и не видит опасности.

Она невозмутимо произнесла истинную правду. И это правило распространялось не только на королев. В тот момент я терзалась беспокойной мыслью, что оно касалось и меня. Глубоко в душе я подозревала, что Сесиль права. Себастьяно вел двойную игру. Он – верный слуга кардинала и встречается со мной сегодня прежде всего для того, чтобы выяснить правду. О странных посланиях, что передавал ему Гастон. О моей роли в этой истории. И о моих отношениях с Мари, которая, в свою очередь, была лучшей подругой королевы и помогала ей скрывать какую-то темную тайну. Скорее всего, я просто самозабвенно врала себе, воображая, будто он договорился о встрече со мной, потому что им руководило все еще влюбленное в меня подсознание. Но душа моя сопротивлялась этим логическим выводам. «Ну и что из того»? – думала я. Завтра все это никого не будет интересовать. Мы уже будем в нашей эпохе, к Себастьяно вернется память, и все снова будет хорошо.

В гостиной пробили большие напольные часы. Восемь, пора.

– Мне нужно идти, – жалобно сказала я.

– Иди, дитя мое.

– Я… хорошего тебе вечера.

На глаза навернулись слезы. Мне очень хотелось обнять Мари на прощание. Или сказать какие-нибудь пророческие слова, типа: « Перед тобой великое, лучезарное будущее!» Но это прозвучало бы довольно глупо. И я, так ничего и не сказав, только улыбнулась ей печальной улыбкой.

– Ну, иди уже, а то опоздаешь, – сказала она.

Судорожно кивнув, я поднялась с дивана. Мари снова углубилась в книгу, а я поспешила к себе в комнату, чтобы собраться. Я надела одно из платьев от Эсперанцы. Элегантные наряды Мари я аккуратно сложила, они мне больше не пригодятся.

Время от времени я посматривала в окно на небо. Наконец над крышами поднялся матовый, серебристый диск луны. Я увидела, как, приблизившись к дому, у двери остановилась фигура с фонарем, в котором горела свеча. Это был Себастьяно. Подняв голову, он посмотрел на меня. С бьющимся сердцем я помчалась вниз по лестнице.