Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

Лишь горстка людей в этом зале знала, что вуаль – не что иное, как вынужденная мера в безвыходном положении. Знал и король, с прямой спиной вышагивавший рядом с ней, благосклонно кивая во все стороны. Он был среднего роста, стройный, с длинными темными волосами, которые уже слегка поредели. Изумрудно-зеленый камзол подчеркивал бледность его удлиненного лица. В отличие от королевы он надел узкую маску, скрывавшую только глаза, так что черты лица можно было подробно рассмотреть. В уголках его губ прятался гнев. На жену он не смотрел. Так, словно уже порвал с ней.

Следом за ними появился кардинал, как и при нашей первой встрече, в роскошном красном облачении, без маски. Козлиная бородка на его лице бухгалтера была тщательно подстрижена, кончики усов зачесаны наверх. Кардинальская шапочка, такая же ярко-красная, как и облачение, аккуратно сидела на зачесанных назад волосах. На фоне наглухо застегнутого белого воротника в сиянии множества свечей лицо его казалось блеклым. Оно оставалось совершенно непроницаемым, но даже опущенные веки не могли скрыть выражения темных глаз: в них светилось предвкушение. Пока процессия размеренно продвигалась к торцевой стене огромного зала, где находилось небольшое возвышение, он, сознавая близкий триумф, не отрываясь, смотрел на идущую впереди королеву. Король и королева опустились в тронные кресла на возвышении, предоставив своим знатным верноподданным занять места перед ними. Ришелье сидел в нескольких шагах от королевской четы в кресле попроще.

Тут снова заиграли музыканты, но, как я ни вытягивала шею, увидеть их не смогла, нас разделяло слишком много людей. Бесконечной чередой они тянулись мимо их величеств и кардинала, чтобы выразить свое почтение.

Себастьяно отпустил меня.

– Я должен идти к кардиналу!

– Нет, – тут же ответила я. – Не ходи туда! Останься!

– Я служу в его лейб-гвардии и должен охранять его, когда он появляется на людях. Но надолго он сегодня не останется. Только до… до того момента, когда все будет позади. – Он бросил на меня умоляющий взгляд. – Анна… по-другому не получится. Как только я вернусь, мы с тобой все начнем с начала и просто забудем об этой истории.

Меня полностью парализовало страхом. Я изо всех сил удерживала его.

– Тебе нельзя туда идти!

Я даже подумала было засунуть ему в карман маску и пожелать, чтобы он вместе с ней отправился домой, но боязнь возможных непредсказуемых последствий остановила меня.

В следующую минуту все эти мысли будто ветром сдуло. Над плечом Себастьяно возникла серебряная повязка.

– Время пришло, – сказал Хосе. Он положил руку на затылок Себастьяно и какое-то время придерживал его. Себастьяно, вздрогнув, застыл, его взгляд стал странно пустым, глаза почти закрылись. Я видела, как подрагивают его веки, а глазные яблоки за ними движутся из стороны в сторону, словно он, бодрствуя, видит сны. Это длилось несколько секунд, но мне они показались вечностью. Наконец Себастьяно снова открыл глаза, взгляд его был ясным. Он взглянул на меня, и я поняла, что память вернулась.

Хосе наклонился вплотную к нему и что-то прошептал на ухо. Себастьяно по-прежнему стоял не двигаясь. Он производил впечатление человека, потерявшегося в пространстве, как бывает, когда очнешься после долгого, глубокого сна. Но и это состояние прошло, уступив место железной решимости. Себастьяно шагнул ко мне и порывисто обнял. За этим последовал долгий, страстный поцелуй, который обдал меня таким жаром, что чуть не задымились подошвы моих шелковых туфелек.

– Это за то, что я был таким идиотом.

Я, затаив дыхание, смотрела на него сияющим взглядом.

– Если поцелуй был компенсацией, то я рассматриваю его как первый взнос. Условия полного погашения задолженности мы обсудим позже.

Сердце у меня колотилось как ненормальное, я была так счастлива, что на какое-то мгновение даже забыла про опасную ситуацию.

– Пора, мальчик мой, – серьезно сказал Хосе. Внезапно я вспомнила, о чем он мне рассказывал – Себастьяно на этом балу должен спасти кому-то жизнь. Зуд в затылке перешел в невыносимое жжение. Что бы ни случилось, это произойдет именно сейчас.

– Нет, – беспомощно сказала я. Но ничего предотвратить я не могла, все с мучительной неизбежностью разворачивалось прямо на моих глазах, как в замедленной съемке.

Ряды гостей поредели, после официального приветствия люди снова группками разошлись по всему залу, так что я хорошо видела возвышение, на котором стояли троны.

Король повернулся к королеве, и я поняла, что он не собирается ждать до начала банкета. Он обеими руками ухватил вуаль. Еще одно короткое движение, и он поднимет ее и обнародует запретную тайну супруги.

Кардинал стоял вплотную к ним и наблюдал за происходящим с неприкрытым удовольствием.

И тут раздался крик, а сразу за ним еще один. Из противоположного угла зала выступил какой-то человек и пошел к возвышению, направив на кардинала пистолет. Он рассекал толпу, словно корабль водную гладь.

Себастьяно уже бросился вперед. Он двигался намного быстрее человека с пистолетом, но и расстояние от него до подиума было почти в два раза больше. Он не просто мчался, он совершал настоящий спринтерский забег. Несколько раз ему пришлось обегать людей, стоявших у него на пути, а затем он чуть не сбил лакея, который едва успел увернуться с полным подносом напитков в руках.

Человек с пистолетом пошел быстрее, он стремительно приближался к возвышению. Как громом пораженная, я узнала в нем деда Анри. Но внезапно мое восприятие сместилось, как при разглядывании картинок-загадок. Человек выглядел совсем как дед Анри, у него были такие же седые волосы, к тому же, лицо скрывалось под такой же маской из синего бархата. Однако он не хромал, а, напротив, двигался быстро и целенаправленно.

И вдруг до меня в одну секунду дошло. Милый, старый, немного рассеянный дед Анри, с которым я познакомилась как с не менее дружелюбным Генри Коллистером, – на самом деле он ни тот ни другой. Оба этих образа служили хитроумной маскировкой, с помощью которой он без труда морочил мне голову.

Это был тот самый путешественник во времени, которого я видела под окнами отеля «Британик».

Это был тот самый неизвестный в маске, который день спустя пытался застрелить Ришелье на рыночной площади.

И был он одним из Старейшин. Это он открыл портал на мосту, а вовсе не клошар, действительно обыкновенный бездомный, случайно облюбовавший именно то место и послуживший отличным прикрытием. Неудивительно, что он показался мне таким натуральным.

Прогремел выстрел, и все в зале закричали наперебой. Однако никто не упал, сраженный пулей, – Анри промахнулся. Тем не менее он двинулся дальше, и уже всего несколько метров отделяли его от возвышения с тронными креслами. Окутанный завесой порохового дыма, он достал второй пистолет.