Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

Какое-то время царило молчание. Наконец я сказала:

– Анри мне очень нравился. Он был так мил со мной. И я его так жалела. Но получается… – я прервалась. – Получается, он только играл.

– Нет, – тихо сказал Хосе. – Он не притворялся. Внешний вид – это да. Но во всем остальном – нет. Он – жертва страшных религиозных преследований. Весь город тогда затопили кровью его единоверцев. У него были молодая жена и двое маленьких детей, и все они погибли в ту ночь. Среди убийц были сторонники отца Ришелье. Преследования не закончились, они продолжались сначала при Ришелье, затем при Короле-Солнце. Сотни тысяч гугенотов вытеснили из страны, обескровили культурное наследие Франции. Анри хотел не допустить этого, и в широком смысле его намерения даже законны, – Хосе покачал головой. – Но последствия его вмешательства, разумеется, нанесли бы непредсказуемый ущерб всему историческому процессу, даже если не сбрасывать со счетов кровавое упоение Великой Французской революции.

Я смотрела на него во все глаза.

– Да кто же вы такие – Старейшины? Откуда вы? Что-то наподобие олимпийских богов? Как у Перси Джексона? Только с путешествиями во времени? А может, на самом деле вы вовсе и не старые, и все это маскарад? И что там у тебя за этой чертовой глазной повязкой?

Сонным голосом в разговор вмешался Себастьяно.

– Ты что, думаешь, так он тебе все и расскажет?

Я вздохнула.

– Вообще-то нет, – затем я решительно посмотрела на Хосе. – Но когда-нибудь я все равно это выясню.

Двумя днями позже мы с Себастьяно лежали в самой огромной гостиничной кровати, которую я когда-либо видела. Она, как и сам номер, была королевских размеров. Если бы Людовик XIV жил в наши дни и в Версальском дворце делали бы ремонт, он на время точно переселился бы в этот отель – «Мандарин ориенталь» в самом сердце Парижа. После довольно долгого и сурового разговора с Хосе о командировочных и надбавке за работу в опасных условиях он оплатил нам трехдневное проживание в пятизвездочном отеле класса люкс.

– Но это абсолютное исключение, – пояснил он.

Отель был словно с другой планеты, с номерами повышенной комфортности стоимостью до двадцати тысяч евро. За ночь.

Наш номер и близко столько не стоил, но Хосе все-таки прилично раскошелился, тем более что даже завтрак и прочие дополнительные услуги в стоимость не входили. За массаж ног в гостиничном спа-салоне можно было спокойно добрых полторы сотни евро отстегнуть. Себастьяно размечтался, что за эти деньги там как минимум еще и прохладительными напитками должны угощать, отчего я буквально покатилась со смеху.

С момента нашего возвращения я много смеялась, неимоверно счастливая оттого, что мы выстояли и вернулись целыми и невредимыми. Или по крайней мере почти невредимыми. На плечо Себастьяно наложили бандаж, руку какое-то время следовало носить на перевязи, и при одевании или раздевании ему еще требовалась помощь. Но ранение было не тяжелым, как я опасалась вначале. Пулю, маленькую, потерявшую форму свинцовую гадость, мы оставили себе на память. Недоверчивому врачу «Скорой помощи» Себастьяно рассказал, что случайно нажал на курок старого дуэльного пистолета, который оказался заряжен. Поскольку я подтвердила эти показания с самым невинным выражением лица, врач не стал звонить в полицию, к тому же у него скоро заканчивалась смена.

К работе Себастьяно признали временно не годным, другими словами, у него появились выходные, и он мог расслабиться. То же самое распространялось и на меня, потому что я, недолго думая, прописала себе несколько дней без школы. В конце концов, выпускные контрольные остались позади. Перед устным экзаменом предстояло написать еще кое-какие работы, но для этого времени было достаточно. И родители не возражали, чтобы я немного задержалась, напротив – как выяснилось, к своему пребыванию в Копенгагене они тоже добавили маленький отпуск.

Хосе сразу же после нашего возвращения отправился дальше, в другое место и в другое время. А значит, мы с Себастьяно принадлежали самим себе. Чаще всего мы оставались в номере, потому что оба были совершенно выжаты, не только эмоционально, но и физически. У него болело плечо, у меня – шишка на голове. В течение второго дня постепенно стало лучше. Мы погуляли по весеннему Парижу, посетили Эйфелеву башню и несколько других достопримечательностей и, конечно же, все время говорили. Меня мучило чувство вины, ведь, как мне казалось, я наделала кучу ошибок. Себастьяно же утверждал обратное, мол, все закончилось, чем закончилось, только благодаря тому, что я поступала именно так и никак иначе.

Спор почти перешел в философскую дискуссию и добрался до области сплошных парадоксов, и тут мне пришлось сдаться. В конце концов мы оба решили пока оставить прошлое в покое. В самом прямом смысле слова.

Но выполнить это оказалось нелегко. Я постоянно зависала в Википедии и на страничках, посвященных истории, в поисках разных исторических личностей. Людовик XIII, Анна Австрийская, Ришелье снова появились в Интернете, нам удалось устранить намечавшееся отклонение в ходе времени. Кроме того, я натолкнулась на некоторые примечательные детали и не поверила своим глазам.

К примеру, Бутевиль – через год после вышеупомянутых событий его казнили за участие в многочисленных дуэлях.

А в одном сочинении об истории французского театра я нашла имя Сесиль! В первом браке замужем за жонглером, во втором – за торговцем духами, в 1625 году за мошенничество осуждена на полгода тюрьмы. За это время ее второй муж умер. После освобождения она с возрастающим успехом продолжила театральную карьеру. Ее третий муж, по профессии портной, в качестве художника по костюмам установил новые стандарты в театральном искусстве. Их совместные усилия на протяжении всей жизни привели к созданию собственной труппы, на основе которой затем образовался знаменитый в наши дни театр «Комеди Франсез» .

Я в большом возбуждении рылась в поисках других источников, но информации было негусто, я не нашла ничего нового. Хотя и этой малости мне хватило. Для этих двоих все кончилось хорошо. Мечта Филиппа осуществилась. Они соединились навсегда. Совместные усилия на протяжении всей жизни . Я уронила несколько слезинок, а потом стала искать Мари. Нашлась Мари Эме де Роган-Монбазон, герцогиня де Шеврез. Трудно было сказать, моя ли это Мари, но в глаза бросалось много совпадений. Начиная с портрета. Молодая женщина на полотне выглядела в точности как настоящая Мари. Она ненавидела Ришелье (совпадает) и была лучшей подругой королевы (совпадает). А еще она помогала королеве тайно встречаться с Джорджем (совпадает). Некоторые другие сохранившиеся сведения никак не подходили к той Мари, которую я знала, но, как мне уже было известно, прошлое постоянно подвергалось изменениям, прежде всего в мелочах. Так, я не сомневалась, что Мари осуществила свою мечту издавать журнал мод. Возможно, когда-нибудь я еще найду об этом какую-нибудь информацию.