Анна Ходотай - Легенда о Леди Северных Чертогов [СИ]

А тут ещё ворон. Зайдёт она в дом к очередной клиентке, птица не улетает, поджидает, тронется в путь — летит следом. Что только не делала встревоженная таким сопровождением, женщина: и прогоняла, и камнями кидала. Ворон отлетит на безопасное расстояние, и опять за ней. И думай, что хочешь.

Вороны — птицы мудрые и зазря беду не кличут, но и вот так себя не ведут. Уж не ждёт ли чего? А когда Марта поняла, что пришёл ей срок дитя родить, страх только возрос. Она как раз находилась в той части города, которую совсем не знала, а домой или до ближайшей повитухи, знакомой ей, далеко — не дойдёт. Птица покрутилась рядом, заглянула спокойно своим обсидиановым оком в человеческие глаза, издала громкий крик и улетела. Но, перед этим, постучала клювом в одну из дверей. За ней, как оказалось, жил местный лекарь.

Так Бран появился на свет. Именно эту историю он любил рассказывать всем своим приятелям в юношеские годы, когда стремление прихвастнуть подстёгивало воображение и в каждом необычном происшествии виделось если не знамение, то нечто выдающееся уж точно. Постепенно шутливое обращение друзей заменило ему имя. После того, как Бран, подобно отцу, отучившись кузнечному делу, пошёл странствовать по городам и сёлам в поисках лучшей доли, Робертом его больше никто не звал. Разве что старушка мать, поминала по имени в своих молитвах.

Сам Бран считал, что это новое имя добавляло ему интереса в глазах окружающих и особенно женщин, чьё внимание он, бесспорно, ценил выше всего.

Постоянно переезжая с места на место, он каждый раз находил и тёплое пристанище, и добродушную не слишком целомудренную вдовушку-хозяйку, или смазливую дочку, не очень внимательного папаши. Всё это для того, чтобы скрасить одинокие ночи. Днём же он охотно и с удовольствием работал, когда и подмастерьем у местного кузнеца, а когда и кем придётся: мог и за лошадьми присмотреть у местного вельможи, мог и за сохой постоять, если хозяин готов был щедро оплатить его услуги.

Такая жизнь Брана устраивала. Однажды, он вернётся в родной город, осядет на одном месте, женится и заведёт парочку оболтусов- сыновей, но пока есть возможность, от жизни нужно брать всё: женщин, их внимание, звон монет в кошеле, друзей, разделяющих с ним чарку вина и веру, что ему по силам всё.

Незнакомый замок и внимание двух красивых дам Бран воспринял, как новое приключение. На смену неожиданной робости пришла привычная самоуверенность. Шагая за своим провожатым, он с интересом осматривался и не беспокоился о будущем. Всё равно, кроме своей шкуры терять нечего.

Внезапно они остановились. Путь преграждали высокие массивные двери, обильно украшенные позолотой. Стражники, сопровождавшие Брана, расступились и заняли места по обе стороны от входа. Двери Тронного зала отворились, пропуская начальника стражи и его подопечного внутрь огромного пустого помещения. Хотя нет, не совсем пустого.

Женская фигурка в тёмном плаще у окна казалась ярким пятном среди беломраморного великолепия. Бран приосанился, постарался придать лицу уверенное выражение и решительно проследовал за стражником мимо ледяных скульптур, изображавших людей, застывших в самых разнообразных позах.

— Ваш гость, госпожа, — благоговейно произнёс Тирс, опустившись на одно колено.

Бран с удивлением различил в его бесстрастном прежде голосе новые нотки. Он хмыкнул и взглянул на ту, к кому обращался Тирс.

Девушка была хороша. Даже лучше, чем в его видении.

Бран вспомнил то, чувство эйфории, что наполняло его, когда он взглянул сначала в серые, потом синие глаза, и постарался взять себя в руки.

Кем бы ни была эта красотка, она явно скучает в замке. И он не прочь развеять эту скуку.

Темные глаза встретились с синими. Девушка улыбнулась и лёгким движением руки отпустила коленопреклонённого стража.

— Оставь нас, Тирс.

Как только он ушёл, Бейрис снова повернулась к Брану:

— Вижу ваши сомнения, и смею заверить, вы все же гость, а не пленник. Составьте мне компанию в небольшой прогулке по зимнему саду.

— С удовольствием, прекрасная незнакомка.

Бран подал девушке руку, и тонкая женская ладонь тут же легла на сгиб его локтя.

— Меня зовут Бейрис. Я приёмная дочь хозяйки этого замка. Леди Айрис чувствует себя нехорошо и попросила меня принять вас и объяснить, как вы попали сюда.

— Да, я, к сожалению, мало что помню.

Они медленно двинулись в сторону одной из дверей, противоположной той, через которую вошёл Бран. Бейрис начала свой рассказ.

Леди Айрис выехала вместе со своей приёмной дочерью на вечернюю прогулку. Наставница очень любила такие катания, и ни за что не пропускала их, заставляя кучера каждый раз выбирать новый маршрут, чтобы вдоволь налюбоваться зимним пейзажем. Всё бы ничего, но, возвращаясь домой, они обнаружили в сугробе почти замёрзшего, полураздетого человека. Леди Айрис велела погрузить несчастного в сани и мчать в замок, что есть силы. И вовремя, как только они вернулись, разбушевалась такая метель, что задержись они хоть на полчаса, добраться обратно стало бы неразрешимой задачей. А на утро в горах снег сошёл и теперь дороги надолго перекрыты, нет никакого сообщения с внешним миром.

Бейрис сочувствующе вздохнула, сказала, что понимает беспокойство гостя, но о возвращении пока и думать нечего. Придётся ждать, пока расчистят дороги.

Всё сказанное синеокой красавицей Бран воспринял с недоверием, но постепенно оно угасло и буквально через час, он уже согласно кивал на предложение Бейрис составить ему компанию за ужином.

К вечеру мысль о том, чтобы покинуть замок и вовсе казалась ему кощунственной.

Последующие дни слились в цветной калейдоскоп, в котором центром дивной фантасмагории стала Бейрис. Что бы ни делал Бран, о чём бы не думал, она присутствовала рядом. Зримо или же в мечтах. И в них Бран всё чаще представлял себя не просто молодым возлюбленным богатой леди, но её правой рукой.

О настоящей владелице замка Бран не вспоминал, а если это случалось, то удивлялся, как он мог решить, что леди Айрис ровесница Бейрис? Почудилось ему спьяну и всё. Ясно же, что наставница, о которой так часто рассказывает возлюбленная, стара и на ладан дышит. Не ровен час, помрёт.

Воображение услужливо нарисовало ему седовласую старуху, утопающую в подушках на смертном одре, и рыдающую на его груди Бейрис. Во всём случившемся Бран видел перст судьбы, недвусмысленно указывающий на дворянскую приставку к его фамилии, сиятельный титул и полные закрома золота и серебра, и что там ещё положено иметь богачам в своих хранилищах.

Занятый мечтами о будущем и прехорошенькой девушкой, что явно была к нему неравнодушна, Бран не замечал ничего вокруг. Даже то, что за ним следят.