Наталья Мусникова - Симаргл и Купальница

За волю я его и полюбила!

Только выпалила это красавица, так тишина кругом и повисла. Девки во все глаза смотрели на девушку, шушукались промеж себя.

— Зря ты так, — начала было Маренька, но Услада её резко перебила:

— Помолчи, коли разума Доля не дала! Права Купальница, не дело это, свободную птицу в клети держать, доброго молодца по-за юбкой прятать.

— А раз такие умные, — прошипела обиженно Маренька, — то и справляйтесь дальше сами. Пусть вам в делах теперь любовь ваша помогает, да Леля, любви девичьей покровительница!

Девки ушли, оставив Купальницу с Усладой вдвоём.

— Не тужи, — Услада погладила подругу по плечу. — Быть суложью мы тебя обучили, а я из тебя весту сделаю.

— Да будет ли свадьба? — усмехнулась Купальница, косу теребя.

— С этим ли, с иным ли, а свадьба у тебя будет непременно. Ты мне верь, у меня глаз зоркой.

И началось для Купальницы иное учение. Услада девушку хозяйство вести учила, как деток ростить, как очаг домашний блюсти, как хворости из дома прогнать, всё рассказывала да показывала. Щедро делилась Услада знаниями, а порой и без смеху не обходилось. Один раз зелье от простуды Купальница сварила, да трав напутала, зелье синим стало, да струёй из котелка в воздух взмыло. Другой раз девушка мясо так пожарила, что его даже нож боевой разрезать не смог, увяз в мясе, словно пила в сучковатом дереве. Зато вышивки получались дивные, точно живые. Услада только ахала, на нитяные узоры глядючи.

Время за уроками да беседами быстро летело, наступил день перед Таусенем.

— Ну всё, милая, — Услада крепко обняла подругу. — Я тебя вестой сделала, к свадьбе подготовила. Ступай теперь на Хрустальное озеро, разводи костёр большой, да зови своего милого. Ночь на Таусень ваша, сам Чернобог помешать не сможет.

— Спасибо, Усладушка! — завизжала радостная Купальница, бросаясь на шею подруге.

Шутка ли, сама Услада-краса сказала, что Симаргл теперь точно не устоит!

Буран последнее время всё чаще замечал, что стал друг его каким-то рассеянным, словно тело его тут, рядом, а дух витает где-то.

— Да что с тобой творится? — возмутился Буран, в который уже раз не докликавшись до друга. — Ты где?

— Сам не пойму, — устало потёр лицо ладонями Симаргл. — Только знаешь, зовёт она меня, так и тянет, так и манит.

— Кто?! — опешил Буран, торопливо вычерчивая оберегающий символ. — Какая светлая сила тебя манит?

— Светлая? — усмехнулся Симаргл. — Обычно так про Тьму говорят.

— Так мы Тьма и есть, — расхохотался Буран. — Самому Чернобогу служим, Повелителю Тьмы, забыл?

— Я Чернобогу не служу, — нахмурился Симаргл, резко поднимаясь и отряхивая налипшие на колени травинки. — Он меня воспитал и только.

Буран усмехнулся, но спорить не стал. Зачем сотрясать воздух словесами, когда и так всё ясно? Ведь даже слепому безумцу ясно, что Симаргл светел душой, нет в нём Тьмы подчиняющей, на колени ставящей. А раз так, придёт время, и отправится Симаргл к свету.

— Друг, — Буран положил руку на плечо Симаргла. — Знай, что бы ни случилось, я тебя не оставлю. Захочешь к Свету отправиться, вместе поедем.

— Нужен я Свету, — грустно хмыкнул Симаргл.

— Не был бы нужен, не звал бы он тебя, не тянул к себе.

Симаргл так удивлённо воззрился на друга, что тот смущённо прикусил язык, по сторонам глазами зыркнул, что не так молвил?

— Купальница меня зовёт, — лицо Симаргла осветила неожиданно ясная и нежная улыбка.

— С каждый днём всё сильнее и сильнее.

— Тогда я не понял, какого Лиха Одноглазого ты ещё здесь?! — напустился на друга Буран. — А ну, живо собрался, на скакуна взлетел и к девке своей поскакал!

— Да мне скакун без надобности, — усмехнулся Симаргл, стягивая рубашку.

Буран не успел и глазом моргнуть, как стоял перед ним пёс крылатый, огненными искрами мерцающий.

— Вот, давно бы так, — буркнул Буран. — Давай, вперёд к своей любушке. Порадуй её хоть на Таусень.

Купальница сидела на берегу Хрустального озера у огромного, ярко пылающего костра и отчаянно, сглатывая слёзы, звала Симаргла. Неужели он не придёт, неужели её ожидание напрасно?

— Здрава будь, — долетел до девушки хрипловатый от волнения голос Симаргла.

— Любый мой, — метнулась к воину девушка и повисла у него на шее, лихорадочно целуя лицо и волосы. — Любый, родный, пришёл-таки!

— Любушка моя, — шептал Симаргл в густые волосы, словно плащом укрывавшие всю хрупкую девичью фигурку. — Ладушка моя, сердынько…

Симаргл подхватил девушку на руки и понёс к ярко пылавшему костру, затем бережно опустил бесценную ношу на приготовленное заранее ложе из мягкой травы, покрытой тёплым плащом. Купальница протестующе выгнулась, не желая расставаться с обжигающим теплом рук любимого, шепнула страстно:

— Не уходи!

— Никуда не уйду, — прошептал Симаргл, склоняясь над девушкой и осыпая обжигающими поцелуями её лицо, волосы, плавно спускаясь по точёной шейке к бурно вздымавшейся груди.

Вот когда пригодилось Купальнице всё, чему учили её подруженьки, вот когда вспомнила девушка все уроки любовной страсти! Костёр взмыл вверх, рассыпаясь огненными цветами, затмевая своим светом щедрое сияние звёзд, вода в озере прихлынула к берегу, дробясь на тысячи искристых капель. И принял огонь воду, качал на языках пламени, согревал и баюкал. И приняла вода огонь без шипения и рокота, окружила собой, приласкала, силу дала языкам пламени, мощь подарила, доселе невиданную. Счастливые и утомлённые, Симаргл и Купальница провалились в сон, так и не расцепив объятий.

Солнечный луч озорно скользнул по щеке Симаргла, тем самым пробудив его. Молодец с улыбкой потянулся, стараясь не потревожить посапывающую у него под боком Купальницу.

«Любушка моя, — с щемящей нежностью подумал Симаргл, легко поднимаясь и осторожно кутая девушку в плащ, чтобы, обороните светлые боги, не застудилась на утреннем ветерке. — Ладо моё».

Симаргл неторопливо направился в сторону озера, как вдруг замер на месте, заслышав лёгкий, еле слышный шорох. Может, ветер играючи тронул замершую у воды берёзу?

Нет, не похоже. Вода в озере плеснула? Опять нет, поверхность озера гладкая, точно зеркало, никаких волн нет. Зверь лесной на промысел вышел? Да полно, все звери давно по норам спят, да и не подойдут они близко к человеку, особенно воину. Так значит, человек? Симаргл напрягся, и окинув поляну пристальным взором огненных серых глаз, метнулся к чахлым кустам, откуда выволок неприметного, словно запылённого какого-то мужичонку.

— Ты чего здесь забыл?! — рыкнул Симаргл, одной рукой встряхивая нежеланную находку.

— Пощади, Симаргл-воин, — заскулил мужичонка, суча ногами, словно пойманный зайчонок. — Не по своей воле, меня сам Чернобог направил, а его воле я перечить не могу, не смею.