С. К Ренсом - Отражение. Опасность близко [litres]

Я вдруг поняла, что сижу с раскрытым ртом, забыв о тосте. Я выбросила его и встала, чтобы идти, а затем снова поспешно села, потому что комната начала вращаться. Я зажала голову между колен и досчитала до десяти, мысленно ругая себя: я должна есть для того, чтобы сахар у меня в крови был в норме, иначе я никогда не преодолею пятьсот или около того ступенек к куполу собора Святого Павла. Но усталость как рукой сняло, она улетучилась, словно рассеялся туман на ветру, и боль отпустила меня. Я придумала план.

Я едва сдерживала волнение по пути в Лондон. Путешествие, казалось, будет длиться вечно, поезд был набит людьми, направлявшимися за покупками, и туристами. На Ватерлоо я быстро поспорила сама с собой: прямая линия подземки от вокзала к собору бывает закрыта по выходным, но туда вполне можно доехать на автобусе. Я пробилась сквозь вокзальную толчею к крайней правой остановке, маневрируя среди стоящих группами людей, изучающих информационные стенды. Направляясь к лестнице, я прошла мимо лотка с пончиками и девушки в полосатом переднике, предлагавшей продегустировать их. Я, не думая, съела маленький кусочек, и мой желудок быстро напомнил мне о том, как я была голодна. Пришлось вернуться и купить целый большой пончик, оправдывая это тем, что впереди у меня долгий подъем, а на него потребуется уйма энергии.

В ожидании автобуса я вдруг обнаружила, что мурлычу одну из любимых песен Кэллума и чувствую себя почти счастливой, что оказалось для меня шоком. Казалось, прошло так много времени с тех пор, как я потеряла амулет, но теперь я почему-то знала, что все будет о’кей; я поговорю с Кэллумом, и они с Мэтью придумают, что мне нужно будет сделать. У них есть несколько дней на то, чтобы разработать план, и я не сомневалась, что какая-нибудь идея им в голову да придет. Я не слишком хорошо представляла себе, что тут можно сделать, но решила не зацикливаться на этом; я шла к нему, чтобы снова увидеть его, и была счастлива.

Я надеялась, что смогу устроиться на втором этаже автобуса, чтобы видеть, как мы постепенно приближаемся к собору Святого Павла, но автобус был переполнен и мне пришлось стоять на первом этаже, зажатой между семьей японских туристов и подростками в худи. Один из них глянул на меня, а затем слегка подтолкнул своего приятеля. Они оба глупо ухмыльнулись и отвернулись в сторону, а я вспомнила, что не озаботилась тем, чтобы замазать ссадину на щеке, уходя из дома. Я попыталась поймать свое отражение на хромированных поверхностях, имевшихся в автобусе, но не могла толком разглядеть, насколько безобразно выгляжу. Моя рука повертела маленькое походное зеркальце, которое по-прежнему лежало у меня в кармане, но я не хотела доставать его в такой толпе. Я подумала, а не сойти ли мне с автобуса и не нанести ли на лицо косметику перед тем, как я увижу Кэллума, но потом сообразила, что он в любом случае смотрит на меня все это время, так что ему, по большому счету, все равно.

Наконец автобус взобрался на Лудгейт-хилл, и я с трудом протиснулась к выходу. Площадь перед собором была наводнена людьми, равно как и лестница ко входу. Я улыбнулась сама себе, вспомнив тот сравнительно недавний день, когда Кэллум привел меня сюда познакомить с Мэтью, и я увидела других дерджей, стоящих группами в своих длинных темных плащах. Я подумала, что некоторые из них сейчас здесь – отбирают счастливые воспоминания у ничего не подозревающих туристов или же наблюдают за мной. Мне хотелось как-то их поприветствовать, но я избежала этого искушения и встала в общую очередь в собор.

Как и всегда, собор показался мне прохладным тихим оазисом, расположенным на расстоянии в миллион миль от жизненной активности снаружи. Но я не стала задерживаться, чтобы пропитаться этой благостной атмосферой, а прямиком направилась к лестнице. Взбираться наверх было тяжело, и я была почти благодарна великому множеству туристов, из-за которых быстрый подъем оказался совершенно невозможным. Я начала чувствовать упадок сил – ведь последние несколько дней я питалась кое-как. Но я продолжала решительно идти вверх и, лишь добравшись до Шепчущей галереи, ненадолго присела, чтобы отдохнуть. Я гадала, с кем из дерджей сижу рядом, и надеялась, что с Оливией. Прошла, казалось, целая вечность с тех пор, как я сидела на этом же самом месте и разговаривала с ней, а потом Лукас воспользовался предоставившимся ему шансом. Но это было всего лишь неделю назад. Я огляделась и в пределах слышимости никого не увидела.

– Привет, Оливия. Я не уверена, что ты здесь, потому что больше не могу видеть тебя, но на всякий случай хочу сказать, что ты ни в чем не виновата. Тебе ведь известно это, правда?

Я не услышала ответного покалывания, но, прекрасно понимая, что моя попытка почти безнадежна, расстраиваться не стала. Ноги перестали болеть, и я пошла в дальний конец галереи, а потом по трудной для подъема винтовой лестнице в Каменную галерею. Я опять остановилась передохнуть, но свободное место здесь было найти намного труднее, и потому я просто опустилась на каменный пол, прислонившись спиной к стене. Как всегда, чем выше я взбиралась, тем стремительней и волнообразней росло мое волнение. Я не смогла удержаться и вынула из кармана зеркальце, чтобы посмотреть, как я выгляжу, а также для того, чтобы исподтишка проверить, нет ли поблизости дерджей. Я не увидела ничего необычного, но, сказала я себе, это еще не самая верхотура. Мое лицо повергло меня в небольшой шок, когда я наконец взглянула на него. Синяк от скулы спустился вниз и теперь переливался всеми цветами радуги. Все это определенно смотрелось так, будто я с кем-то подралась, и не было ничего удивительного в том, что мальчишки в автобусе смеялись надо мной.

Но Кэллум не обратит на это внимания, подумала я, захлопывая зеркальце, и встала, мое сердце сильно колотилось. Я направилась к знакомой двери и проскользнула через нее, оказавшись после солнцепека в полумраке. Я шагала уверенно и ровно, и мне опять помогал ритм шагов других туристов. На этот раз галерея, в отличие от прошлых моих ее посещений, оказалась открытой для посетителей, и меня это расстроило, но, возможно, Кэллум не смог так быстро провернуть то, что он обычно проворачивал, чтобы организовать ее закрытие. Проходя мимо площадки, на которой дрались Лукас и Кэллум, я вздрогнула, гадая, а не следит ли он за мной по-прежнему. Когда я добралась до маленькой комнатки с окошком, через которое был виден пол далеко внизу, очередь туристов совсем остановилась, и, переводя дыхание, я достала наушники от телефона, чтобы быть готовой незаметно поговорить с Кэллумом, как только выйду наружу.

Один из гидов собора, дежуривший в этой комнате, был твердо намерен выстроить нас всех в очередь и заставить пройти вперед.