Степан Бердинских - Фина [СИ]

На завтрак я съела залежавшийся бутерброд с яйцом. Выпила кружку горячего зеленого чая. Кауфа подогрела молоко и вылила его в миску с хлопьями. Громко причмокивая, она то и дело собирала капли улетавшего молока тонкой салфеткой.

— Со мной сядешь за парту? — спросила меня Кауфа.

— С тобой? — не поняла я.

— У тебя ведь нет учебников.

Я огорченно кивнула, добавив:

— И тетрадей.

Пять этажей в скрипучем лифте. Целый час на автобусе, температура в котором росла каждые сто метров, пока окончательно не срубила одного из пассажиров, состояние которого, по словам кондуктора, изначально было подкошено спиртными напитками. «Да он даже не знает, где находится!» — слышалось. Мы вышли на восьмой остановке и дальше пошли пешком. «Вечные пробки!» — бурчала Кауфа.

Утренняя суматоха шла своим чередом: уличный двор заполнился юными ребятишками начальных классов, парадная дверь безостановочно крутилась будто огромный флюгер, отданный на растерзание сильным ветрам, гардеробы были похожи на безнадежно забытые уборщиками складские помещения с отбросами непригодных фруктов и овощей.

Просочившись меж двух задир, мы, поспешно шагая, зашли в туалет. Внутри было пусто. Все пять кабинок были чуть раскрыты, вокруг стоял легкий запах моющего средства. Я подошла к зеркалу, окинула вымышленное лицо быстрым взглядом, медленно наклонила голову и вцепилась в вентили холодной и горячей воды. Успокоилась и настроила теплую воду. Кауфа все это время смотрела на меня: облокотилась о стену и оглядывала меня с ног до головы. «Влюбилась, что ли?» — задумалась я.

— У тебя есть прокладка? — неожиданно прошептала подруга.

Я повернула голову в сторону Кауфы.

— Две штуки. Одну дать?

— Выручи, да.

Я открыла сумочку и, протянув желаемое, спросила, указав пальцем на висящий шкафчик около двери:

— Этими не пользуешься?

— Дешевка, — брезгливо фыркнула Кауфа, будто уловила безвкусный парфюм.

— Спасают, когда деваться некуда.

— Да «спасалась» я ими однажды.

— И как?

— Как? — Голос Кауфы едва заметно изменился: слышалось напряжение, внутри которого зарождался смех.

— Все, молчу. Не носила бы я их с собой, если бы все было так чудесно. — Я повернула вентили в обратную сторону и оторвала пару бумажных салфеток. — Подожду тебя в гардеробе.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — прошептала я еле слышно.

Вышла в коридор. Оставила туалет позади себя. «И она ничего не заметила? — размышляла я. — Так долго смотрела на меня и даже не заикнулась?». Я хотела кричать, сорваться и выбежать из школы, мимо дома, вдаль, к Монойке. Чувствуя дрожь, которая овладела моим новым телом, я мысленно перенеслась на семь часов вперед.

— Ты дома? — сказала я в пустое пространство. — Если ты окажешься здесь, то я не отпущу тебя и останусь с тобой навечно.

В дверь постучались.

— Монойка? — отозвалась я.

— Я потеряла ключ! — послышался крик за дверью.

Осторожно переступая с ноги на ногу, я медленно приближалась к входной двери. Первый шаг — поиск места для ямы, второй — укладка, третий — тяжелые листья. За створкой глазка были четкие контуры, плавные движения, хронометражная линейность.

Приблизившись к створке дверного глазка, я сконцентрировалась на его маленькой ручке. Крохотная, неприметная, больше похожая на плохо срезанную ветку дерева. Другими словами — нелепый сучок для невесомой дверцы в мир скрытного наблюдения.

— Там есть кто-то? — продолжала кричать Монойка. — Фина, это ты? Мне говорили, что больше никого не будет.

Пошел отсчет времени. За стеклом рыхлый, сыпучий песок. Одна песчинка среди тысяч других — подмена деталей.

— Слышал! — кричали за дверью. — Я ведь все слышал!

Я отодвинула глазок и не поверила своим глазам.

— Не откроешь сейчас и я мигом достану ключ!

За дверью никого не было. Насколько это возможно, я вертела глазами из стороны в сторону, но тот, кто пытался попасть в комнату, здорово маскировался.

— Что за день! — завопил некто. — Вечно я все забываю!

Мне стало не по себе и я села на пол, прислонившись спиной о стену. Повернула голову в противоположную сторону от двери и уставилась в абсолютный ноль. Ни света, ни красок, ни темноты. Движения отсутствовали, статичностью растворилась.

— Вы меня не видите? — поинтересовался незнакомец. — Меня нет, но голос доносится до ваших ушей. Я угадал?

В дверь еще раз постучали.

Я не реагировала.

— Больше я стучать не буду! Я вовсе не удивлен, нет, что вы! — разговаривал кто-то, пока я медленно тянулась к ручке двери. Что-то подсказывало мне, интуиция или другое чувство, функционирующее без анализа — незнакомца нужно впустить.

— Ответьте мне! — настаивал голос, будто от меня зависела его жизнь. — Спите вы сейчас или бодрствуете? Чувствуете боль или безразличны к ней? Способны к размышлению или же ваша реальность кем-то уже задана?

Я повернула ручку и оказалась в другом помещении. Надпись «Danke», камера с зеленым огоньком — все на месте.

Мнимое или реально существующее. Вызывающее сомнение или неоспоримое. Осязаемое, а значит несущее в себе качества твердости, растяжимости, упругости или же иллюзорное, наводящее ложные представления и дурман, сбивающий с толку.

— Давно я хотел уходить отсюда! — раздался голос, идущий из другого помещения. — Все это скучно, даже противно, без уважения и будущего!

Сделав пару шагов, я поняла, что на мне все те же бледно-розовые ботинки. Нога в них сидит плотно, чувствуется защищенность, но при этом они легки и проворны, особенно, когда дело касается быстрых перебежек. Плаща на мне не было. Остался один вязаный свитер, завернутый до груди. Встав около большого зеркала, края которого уходили далеко вниз и вверх, а по краям были украшены желтой рамкой, я стояла и рассматривала свое лицо, тело, волосы.

Большие зеленые глаза с короткими ресницами. Утопленная спинка носа с множеством веснушек. Малиновые губы, широкие скулы и круглые уши под прядью рыжих волос. Небольшая грудь. Крепкие объемные бедра, компенсирующие отсутствующую талию. Вздернутый, смешно выпирающий пупок. Конические пальцы рук, мясистые предплечья, нелепо выпирающие колени и широкие ступни ног.

— Никаких модификаций, что вы! — продолжил свой монолог незнакомый голос.

Я села на рядом стоящий стул и посмотрела в окно. За стеклом расположилось огромное помещение с различными приборами и машинами, кранами и конвейерами.

Отделаться от мысли, что я нахожусь в неизвестном помещении, где изредка появляется загадочный голос, получалось с трудом. Можно было встать и спуститься вниз, по крутой лестнице, где хаотично моргал свет. «Даже и в этом мире неполадки со светом», — подумала я.