Агаша Колч - Демонология Агапи (СИ)

— Хотела!, — ответила я чётко и громко. — Буду благодарна за содействие.

Комнатушка была похожа на келью монастыря со строжайшим уставом. Или камеру смертника.

«Смертницы — будет точнее», — внёс поправку в мои невесёлые размышления Филипп.

Настроение такое, что даже огрызаться в ответ не хотелось. Темно-серые стены давили со всех сторон, не только морально, но и физически. Длина метра два и ширина метр — вот и все хоромы, в которые совершенно добровольно я пришла, надеясь на встречу с Инком. Но как только переступила порог, дверь за спиной с металлическим лязгом захлопнулась, запирая нас с котом в этой конуре. Присев на узкую лавку, которая олицетворяла всю меблировку комнаты, я задумалась о том, как наивность и глупость влияют на продолжительность жизни в общем и одной безмозглой попаданки в частности. Фамильяр, клубком свернувшись у меня на коленях, одобрял каждый пункт самобичевания громким мурчанием, в котором явственно слышалось:

«Правильно думаешь. Правильно».

Упаднические мысли и сидение на холодной жесткой скамье вскоре мне надоели. Переложив кота на рюкзак, я встала, чтобы размяться и оглядеться. Процесс осмотра выделенных нам апартаментов занял меньше минуты. Голые холодные стены, дверь, открывающаяся наружу, откидная полка, служившая одновременно кроватью, стулом и столом. Неудобство её было очевидно. Короткая — во весь рост не вытянуться, и узкая — если, лёжа на боку, подогнуть ноги, то колени будут выступать за пределы лежачка. В углу у дальней стены неизменная дыра в полу, откуда несло холодом и продуктами жизнедеятельности гостей.

— Хоть бы крышкой накрыли, — проворчала я, сморщив нос и отходя подальше.

Хотя далеко тут не уйдёшь. Вновь опустилась на лавку, задумавшись о дальнейшей жизни. Думы были настолько невесёлые, что скоро это дело мне надоело, и я, увеличив обогрев куртки, поджав ноги и опустив забрало, задремала.

Туман вокруг клубился плотной стеной, а за ним слышались крики, стоны, рычание. От непонимания происходящего было страшно. Хотелось или спрятаться, или убежать. Но туман преломлял звуки так, что казалось — опасность окружила и отступать некуда. Оскаленная пасть, вынырнув из серой мглы, заставила отпрянуть назад и удариться затылком о твёрдое.

«Хорошо, что капюшон натянула, а то сотрясение могла заработать», — подумала я, просыпаясь.

«Было бы чему сотрясаться!, — кот с упрёком смотрел мне в лицо, приблизив мордочку к прозрачному забралу. — Ты зачем меня такими снами пугаешь? Знаешь, как страшно?»

«Не виноватая я, лапушка. Мне что показывают — то я и смотрю, — оправдывалась я, приглаживая взъерошенную на загривке шёрстку своего любимца.

Чтобы окончательно успокоить котика, предложила:

— Хочешь под куртку?»

«В ранец хочу. За дверью стоит кто-то», — предупредил Филипп и юркнул в приоткрытый клапан.

Почти в то же время дверь беззвучно распахнулась, впуская в камеру поток свежего воздуха. Настороженно всматривалась я в темноту коридора, ожидая визитёров, но там никого не было.

— Ну что ж, если гора не идет к Магомету…, — просовывая руки в петли рюкзака, прокомментировала я свои действия, — то могу и сама поискать ту гору.

Помедлила мгновение и нерешительно выглянула за порог. Неизвестно кем открытая дверь с одной стороны перегораживала узкий проход, недвусмысленно обозначая дальнейший маршрут.

«Значит, нам туда дорога, значит, нам туда дорога», — пробормотала я слова из бодрой военной песенки Утёсова, покидая неуютное временное пристанище.

Надеюсь, что этот плохо освещённый коридор приведет меня к Инку.

То ли простенький мотивчик полузабытой песенки, которую напевала, путая названия улиц в тексте, то ли физическая активность подействовала, но моё настроение улучшилось.

Пройдя несколько сотен шагов, я почувствовала, что уныние, придавившее меня в вонючей каморке, отступило и я готова к новым приключениям, которые мне заготовила Вселенная.

Коридор шел под уклон. Вначале это не бросалось в глаза, но с каждым шагом скос становился всё более заметным.

«Если так дальше будет, то мне придётся скатываться на попе», — пожаловалась я фамильяру, держась за стену и стараясь сохранить равновесие.

«Тормози!», — приказал кот.

«В смысле?», — удивилась я командирскому тону питомца.

«В смысле здесь стой. Жди — я на разведку смотаюсь», — Филипп тенью скользнул вдоль стены и слился с сумраком.

От изумления я чуть было не шлепнулась. Уж не заболел ли мой толстячок? Или действительно стало настолько опасно, что, наступив на горло природной осторожности и благоприобретённой лености, мой пушистик пошёл в дозор?

«Значит, так…», — кот материализовался рядом из ниоткуда.

Слюна Звёздного Бродяги, внедренная Френки в его гены, давала ему возможность быть лучше японских ниндзя.

— «…спуск круче не будет. Но дело в том, что это выход на Арену. И там уже есть люди».

«Люди? Они что там делают?»

«Бродят растерянно, осматриваются, шарахаются друг от друга. Кажется, они не знают, где они находятся, и не понимают, как сюда попали».

«Пойдём посмотрим или вернёмся?», — посоветовалась с разведчиком, одновременно присаживаясь, чтобы ему удобнее было вернуться в ранец.

Движение за спиной заставило резко обернуться и чуть ли не чиркнуть носом по стене, отсекающей отступление. Вот и ответ — отступать нам некуда.

Размером Арена не превышала среднее футбольное поле. Только покрытием служила не зелёная трава, а рыхлый серый песок. Ещё в Древнем Риме опытным путём было выявлено, что песок лучше всех доступных материалов впитывает кровь. Похоже, местные это тоже знали. Прежде чем выйти на поле, я остановилась в неглубокой нише, которая осталась от коридора, чтобы осмотреться. Надвигающаяся стена выдавила меня наружу, не давая возможности остаться на месте или повернуть назад.

Человеческие фигуры в разномастных одеждах составляли замысловатые композиции. Самая большая группа из семи рослых и кряжистых мужчин в одежде различных оттенков коричневого расположилась у противоположного края Арены. Шапки, куртки, штаны, сапоги были одинаковых фасонов и очень напоминали форму, а не повседневное облачение горожанина. Хоть и не было в их руках никакого оружия, но экономные, выверенные движения, слаженность и привычная готовность к бою выдавали профессиональную принадлежность.

Вторая группа была полной противоположностью коричневых бойцов. Пёстрые кричащие костюмы, яркий грим на лицах, причудливые позы и размашистые жесты представляли трёх разновозрастных мужчин и трёх разнотипных женщин труппой бродячих лицедеев, выступающих в своих привычных амплуа. Дама средних лет заламывала руки, картинно запрокидывая голову. Рядом, уткнув лицо в ладони, сотрясалась в рыданиях полная старуха с разметавшимися в беспорядке из-под затейливого головного убора седыми космами. Молитвенно сложив ладошки на груди, приоткрыв ротик и широко распахнув глазки, демонстрировала невинность и непонимание ситуации чрезмерно худая девица в короткой юбочке. Мужчины то нарочито заботливо пытались успокаивать своих подруг, то старательно копировали воинственные позы соседей.