Агаша Колч - Демонология Агапи (СИ)

Слова Вэра заставили взглянуть на жизнь немного иначе и пришло осознание, что я счастлива тем, что происходит со мной последнее время. Счастлива здесь и сейчас. За всеми переживаниями и приключениями, которые чередой следовали друг за другом, и больше думая о других, я не задумывалась о собственных чувствах.

Внезапно сделанное открытие окатило эмоциональной волной такой силы, что слёзы невольно хлынули из глаз. Слёзы счастья. Я хлюпала носом, шаря по карманам куртки в поисках салфетки и улыбалась своему состоянию.

— Ты сломалась? У тебя по лицу течёт жидкость. Тебе позвать лекмотов? Меня они чинят, может и тебе помогут, — взволнованные вопросы Ума вибрировали во мне разом, не давая успокоится.

Я отрицательно затрясла головой:

— Всё в порядке. Это просто слёзы. Сейчас пройдёт, — слегка всхлипывая, ответила заботливому механизму.

— Что такое слёзы?, — удивил меня вопросом Вэр.

— Одно из проявлений эмоций. Разве демоны не плачут?, — я вспомнила, как влажно блестели глаза Кетсыла, когда он рассказывал о своих страданиях по Сивкилье.

— Лекмоты так свои чувства не проявляют. А демоны…, — Ум затих, то ли вспоминая, то ли роясь в залежах информации. — Знаешь, демоны для меня всегда были объектом планирования. И я никогда не интересовался их переживаниями. Рассчитал, выдал, проверил выполнение, внёс поправки и коррективы, рассчитываю следующий этап развития. Наверное поэтому, когда я случайно столкнулся с их отношением к другим расам, меня это возмутило так, что я закрылся.

— Может быть, ты просто устал и нашёл повод для отдыха?, — улыбнулась я нелепому объяснению.

— Может быть, — не стал спорить Вэр. — Но сейчас я хочу вернуться и исправить жизнь на планете. Поэтому я и призвал тебя.

— А я-то чем помочь могу?

— Мне нужна энергия для выхода из нынешнего моего состояния. Маттоттена занята, остаешься только ты.

— У меня есть небольшой запас накопителей…

— Мне не нужны кристаллы. Мне нужна твоя сила. Я наблюдал, как «благословила» тебя моя создательница и жду помощи.

— Ответь мне прежде, в рабочем ли состоянии порталы межгалактические?, — я решила, что мою помощь демоническое сообщество должно оплатить портальным переходом для всей моей команды в любой открытый мир.

— Ты хочешь уйти?

— Да. Загостилась я тут, пора и честь знать.

— Доступ к порталам я передал тем двоим, что Маттоттена приводила для инициации. Они теперь властители и с ними я буду сотрудничать. Но прежде мне надо запуститься! Не думал, что так застоялся, — вибрировал раздражённо Ум.

— Что делать?, — я встала с кресла.

— Всё просто. Возьмись за любой из проводников и через руки влей энергию. Я скажу, когда хватит.

Махина Великого Разума возвышалась надо мной, как многоэтажный дом. Он что, серьёзно думает, что у меня есть столько силы, чтобы напитать все его узлы и схемы? Ладно, что смогу сделаю, а если что — не обессудьте.

Проводник — это что? Не придумав ничего лучше, дотягиваюсь до ближайшего кабеля и хватаюсь за него. Усилием мысли отправляю в объект силу которой, по словам Моттоттены, теперь во мне безгранично. Несколько мгновений не происходит ничего, а потом…

Яркая вспышка в глубинном отделе, где базировались нефункциональные проводники, вывело из полузабытья. Сканирование пространства обнаружило фигуру людинки, стоящую на маленькой площадке, выступающей из волнообразных нагромождений разнодиаметровых мотков, скаток и бутов, брошенных за ненадобностью лекмотами.

«Чего её сюда занесло?», — всплыла нечаянно поставленная задача и уставший от безделья процессор с излишней активностью ухватился за неё выполнение.

Глубокое сканирование, вибрационная прослушка мыслительной функции, анализ предполагаемых действий.

Но поступки пришелицы не попадали в логику Ума. Она не стала посылать звуковых призывов, не металась по тому микроскопическому участку тверди, что была под её ногами, а системно проводила проверку ресурсов и исследовала окружающий её мир.

А потом создала энерготело. Слабое, дрожащее, наполненное эмоциями и сознанием, и родившее в схемах огромного, мощного устройства вибрации непонятного свойства. Они щекотали самые потаённые участки искусственного интеллекта, творя неожиданные ассоциации, от которых перегревались и плавились нейронные связи.

Испуганные лекмоты носились как ошпаренные тевоки, ликвидируя поражения системы в следствии резкого скачка энергоактивности своего Великого господина.

Людинка что-то тихо бормотала. Чутким сенсорам не сложно было считать звуки, лингвистическим программам рассчитать алгоритм и вывести логический смысл за микроотрезки времени, чтобы понять смысл сказанного. Забавляясь, координатор мира стал выполнять незатейливые желания гости, подбрасывая то обрезок толстого кабеля, то моток тонких проводков. Ему было любопытно, что будет дальше.

Падая, я больно ударилась недавно восстановленным локтем.

— Офигел, Великий?, — зашипела я на Ум, который отшвырнул меня, грубо прервав связь.

— Мне достаточно, а ты и так слишком много видела, — информационные вибрации были окрашены смущением.

Это он стушевался, что я случайно проникла в его мысли? Или из-за светляка так расстроился? Кстати, о птичках…

— Скажи, уважаемый, ты куда моего Рыжика дел?

— Не понимаю, о чём ты.

— Я о светляке моём, которого умыкнул твой шаман. Меня волнует его судьба.

— Иди. Тебя проводят, — высокомерно прервал аудиенцию Ум и заурчал, погрузившись в дебри собственного пробуждённого сознания.

— Сам иди!, — буркнула себе под нос, и пошла к тому месту в стене, из которого меня вытащил Рыкван.

Как там его бабулька Кетсыларова называла?

— «Старый неврастеник», — услужливо подсказала вышеупомянутая недоупокоенная старушка. — «В чём ты смогла сама убедиться. Хочешь, я прямо сейчас выполню ещё одно твое желание?»

Задумавшись и том, с чего аграбия так расщедрилась и, что мне из множества желаний загадать, я не заметила, как прошла через стену, очутившись в покоях смотрительницы Лолит.

Яркий свет, падавший из коридорного проёма, разрезал просторное помещение на три неровные части. Где-то в глубокой тени расположились названые братья и океанцы. Спят, наверное.

Зато на самом освещённом месте, развернув к входу большое кресло, бодрствовал Инк. А на его коленях, свернувшись клубком, слишком старательно изображал спящего кота, Филипп. Композиция называлась «Живое воплощение укора безответственной ведьме».

— Инк, — привычно состроила умильную моську. — Ну, я же рядом была. Вот прям за этой стеной. Кажется…

Страж молча гладил кота по спинке, а тот даже ухом не повёл.