Adriada - Золото и Пламя [СИ]

На следующий год жениха мне удалось спровадить буквально через неделю после Дня Памяти. Все той же настойкой, но уже в меньшем количестве и в пироге, а еще я добавила в настойку несколько трав, и зуд был теперь вполне терпимый, и желудок не так сильно страдал, но и болезнь теперь протекала дольше. Отец, узнав о женихе, лишь тяжело вздохнул, бросил на меня хмурый взгляд и отправился на рыбалку. А вот бабушка настойку нашла и забрала. В наказание даже почти месяц не подпускала к травам.

И вот теперь опять Бродвиг и впереди День Памяти, а значит, будет и очередной жених. Бабушка сидела напротив и хитро улыбалась, она порой точно знала, о чем я думаю. Вот и сейчас она наклонилась ко мне, и тихо спросила:

— Ну что как в этом году выкручиваться будешь?

Ответа у меня не было, я лишь пожала плечами. Теперь, когда и отец, и бабушка знают, что все злополучья с женихами — это моя работа, они будут следить за мной, да и по острову поползли слухи, что я невезучая. Если еще и в этом году с женихом что — то случиться вообще без мужа останусь. До Дня Памяти оставалось еще чуть больше месяца, а значит, подумать время есть. Мы въехали в Бродвиг. Лизи воодушевленно щебетала у мамы на коленях, о том какое она платье хочет в этом году. Мама в ответ ласково улыбалась.

— Ри, а какое ты хочешь платье? — Спросила мама. — В этом году мы непременно найдем тебе жениха.

Вся женская половина нашей семьи закивала головами в знак согласия. Да, мои родственники явно не успокоятся и не предоставят мне самой выбор жениха. Что ж на примете никого нет, а значит, придется отбиваться еще один год, но в этот раз изворотливее. Я хмуро оглядывалась вокруг. Люди как с ума сошли. Мужчины сновали туда — сюда для приобретения необходимых товаров, а женщины бегали от лавки к лавке в поисках самой изысканной ткани, обуви, косметики и украшений. Наша телега повернула на узкую улочку, ведущую в северную часть Бродвига. Даже здесь в стороне от главной базарной площади кипела жизнь — бегали взмыленные посыльные, телеги тянулись в нескончаемом потоке к базарной площади, трактирщики не успевали пополнять припасы вина и еды.

Наша семья в этот раз привезла четыре телеги с различным уловом, одну с орланами и в последней ехали женщины. По дороге встречались знакомые и дальние родственники с других поселений. Наша телега остановилась на повороте к базарной площади.

— Все, дальше сами идите, на телегах не проедем. — Сказал отец, помогая спуститься бабушке. — Мы оставим телеги и лошадей в «Морском шуме», продадим товар, а вы пока погуляйте. — Он отсыпал каждой из дочерей золота. Даже мои взрослые сестры каждый год получали от отца небольшие, но деньги что бы себе купить что-то нужное. — Это вам на безделушки. Собираемся к обеду в трактире и оттуда домой. Не опаздывать.

Отец поцеловал маму, и с братьями и мужьями сестер отправился в сторону трактира. «Морской Шум» — трактир, который держит двоюродный брат отца. Мы всегда здесь останавливаемся, если приезжаем в Бродвиг. Здесь отец оставляет лошадей и телеги, пока выменивает орланов и улов за дары и необходимую утварь. Потом, ближе к обеду, когда семья встречается в трактире, обедаем вкуснейшими пирогами тетушки Гэти, отец делиться новостями о торговли, а женщины рассказывают о приобретенных тканях, украшениях или сладостях. После обеда нас ждет небольшой отдых, пока мужчины укладывают телеги, и мы выдвигаемся обратно домой. Иногда на обратном пути мы заезжаем к родным и друзьям семьи, узнаем новости, иногда даже ночуем в гостях, но чаще всего отец не любит создавать неудобств, даже если он гостит у собственных детей, поэтому порой глубокой ночью, а иногда и под утро, но мы все же возвращаемся домой.

Как только мама попрощалась с отцом, пожелав удачной торговли, Лизи схватила меня за руку и потянула в сторону торговых лавок. Добрых часа полтора мы рассматривали ткани, трогали и выбирали, торговцы показывали ленты, булавки, шпильки и прочую ерунду от которой у меня голова кругом шла. Лизи все это время возбужденно щебетала и привередливо отвергала ткани, как будто ее замуж выдают. Когда я устала слушать гомон Лизи, выбрала первую понравившуюся ткань цвета темного моря, и пока лавочник полез за какими-то лентами, вывернулась из рук родных и выскользнула на улицу от греха подальше, а то, судя по блеску в глазах сестер и Лизи, стоять мне в лавке до самого обеда ленты примерять. Пусть дальше сами подбирают. Я шла по Бродвигу, наслаждаясь жизнью. У нас дома жизнь текла плавно и серо по давно устоявшемуся порядку. Здесь же царил беспорядок, люди носились туда — сюда, было море красок, запахов, впечатлений. Мне Бродвиг очень нравился. Только здесь можно было попробовать сладости, только здесь продавались фрукты, только здесь можно было увидеть животных с материка и только здесь пекли пироги с мясом.

На острове практически не было животных, небольшие стада коз и тех держали больше для детей и стариков. Все дело в скудной траве, которая едва торчала небольшими клоками из земли. Стада просто негде было пасти. А в Бродвиг привозили мясо с материка, с южного порта. Да и вокруг Бродвига было несколько более или менее пригодных полей для пастьбы, местные жители держали скот. И только здесь к пирогам подавали молоко с пряными травами и зернами. Но лучшие пироги были в трактире «Черная Гавань». Туда я и направилась. Раз в год выпадал шанс полакомиться не только рыбой с водорослями, и я не собиралась упускать этот шанс. Но такой радости как оказалась придавалась не я одна. Трактир был переполнен, люди ели даже во дворе, сидя на бочках. Я кое-как протиснулась к прилавку, и тут же меня увидел господин Мерун. Это был крепкого телосложения мужчина, с широкими плечами, каштановыми волосами и карими глазами. Господин Мерун раньше был достаточно успешным рыбаком, он мог содержать и свою семью, и семью родителей, а в трудные времена не бросал даже семьи братьев и сестер. Так же он занимался браконьерством, но потом он вложил все деньги в трактир и завел стадо. Его семья сначала его порицала, и всячески пыталась отговорить, но его жена и дети помогли ему, к тому же за ним последовала и одна из его сестер, овдовевшая спустя полгода после женитьбы. Как мне рассказывали девушка — уже была бремена, когда море забрало ее мужа. Обычно таких девушек забирают обратно родители, питая надежду повторно выдать замуж. В лучшем случае девушкам удаётся выйти замуж. В худшем не многим удается узнать, что такое материнство. Жена трактирщика с дочерями пекли пироги, сестра вызвалась обслуживать первых тогда еще немногочисленных посетителей, а сыновья выходили в море и помогали выплачивать долг за землю и за содержание скота. Постепенно его трактир приобрел широкую известность и начал приносить доходы. Сейчас это был один из крупнейших трактиров в Бродвиге, с лучшим вином и вкуснейшими пирогами. Жена господина Меруна до сих пор работает на кухне, но уже в окружении наемных поваров, а дочери были выданы замуж с хорошим приданным. В трактире до сих пор пекут безумно вкусные сладкие пироги с фруктами, а так же делают леденцы под чутким руководством хозяйки трактира. А сестру господин Мерун вполне удачно выдал замуж за торговца, случайно заглянувшего к нему в трактир.